Пожиратели призраков - Чэпмен Клэй Маклауд
– Эрин, стой…
Таблетка на языке. Оболочка скатывается, все ниже и ниже, и я…
– Нет!
…глотаю.
– Какого хрена ты творишь? Мы даже не знаем, что это за фигня!
Сколько раз Сайлас давал мне что-то, и я просто принимала, слепо веря? Я глотала буквально все, что он мне передавал. Чем это отличается?
Сайлас говорит: прими это.
Сайлас говорит: попробуй то.
Сайлас говорит: найди меня.
И Тобиас только что дал мне ключ.
– Ты в деле? – спрашивает он Амару, протягивая ей таблетку.
– Ладно, – вздыхает Амара и берет. – В жопу. Погнали к призракам.
Она кладет таблетку в рот, отпивает, резко запрокидывает голову и глотает.
– Если со мной что-то случится, я сдохну или слечу с катушек, мои родители засудят твой тощий зад.
Тобиас кажется искренне счастливым разделить с нами этот опыт. Он сам глотает таблетку, стуча пальцами по коленям.
– Поехали…
– И что теперь? – спрашиваю я.
– Мы откроем дверь; пригласим Сайласа. Я покажу. Просто повторяйте, ладно?
Амара громко хмыкает.
– Тобиас-экстрасенс. Супер.
Тобиас не обращает внимания и сосредотачивается на мне. Берет мою руку в обе свои и сжимает пальцы.
– Все зависит от тебя, – говорит он. – Ты наш стержень.
– Почему я?
– Потому что вы были родственными душами. Сайлас всегда так говорил.
– Правда? – мы будто в шестом классе, а Тобиас говорит, что мой любимчик считает меня милашкой. Родственные души. Сайлас действительно так говорил?
– Если он почувствует тебя, то придет. Попробуешь? Ради Сайласа?
Я киваю. Да, попробую. Сайлас выбрал меня. Я смогу вернуть его. Пора пригласить моего сверхъестественного партнера.
Тобиас просит нас взяться за руки. Закрывает глаза и наклоняет голову.
– Сайлас, – говорит он комнате. – Мы собрались, чтобы установить контакт.
Теперь мы с Амарой можем переглянуться без вмешательства Тобиаса. Ее глаза расширяются. От паники или смеха? «Бежим с корабля», – безмолвно просит меня ее взгляд.
Слишком поздно. Тобиас пробует еще раз.
– Ты слышишь нас, Сайлас?
– А говорить как на сеансе обязательно? – шепчет Амара.
– Это помогает направлять энергию.
– Энергию. Ясно. И когда эта херня подействует, мистер Лири?
– Подожди.
Тишина.
– Никто больше не проголодался? – спрашивает Амара. – У меня есть экстрасенсорные закуски…
– Пожалуйста, – Тобиас силится сохранить серьезность. Амара и правда его достала. Что вообще держит наш круг – теперь треугольник? В чем наш смысл?
– Мне надо попииисать.
– Амара, – нестрого обрываю я. – Ты обламываешь кайф.
– Это не кайф, – поправляет Тобиас. – Мы не накидываемся.
– Ладно. Мы идем на контакт. Пофиг.
В животе бурлит что-то вроде легкой тошноты. Я ненадолго отстраняюсь от себя, чтобы трезво оценить ситуацию: трое приятелей только что вломились в недостроенный, заброшенный дом, прихватив некачественную аяхуаску, чтобы провести спиритический сеанс и поболтать со своим мертвым долбанутым другом. Если бы кто-нибудь неделю назад сказал мне, что я поступлю настолько нелепо, я бы рассмеялась. Но посмотрите, как быстро я пошла на психоделическом поводу Тобиаса, словно долбанутый фанатик, которому пообещали встречу с богом.
– Если ты нас слышишь, Сайлас, подай нам знак.
Амара прикусывает нижнюю губу в беззвучном смехе. Тобиас и не знает, как смешно выглядит, все еще не открывая глаз, тем самым обрекая себя на вечные шутки и подколки Амары.
– Сайлас, мы здесь. Мы стоим у двери.
Мне так стыдно за себя, что я поверила в такую возможность вернуть Сайласа.
– Эрин здесь. Ты чувствуешь ее, Сайлас? Чувствуешь ее присутствие? Она хочет поговорить с тобой, Сайлас. Покажись. Дай знать о своем присутствии, Сайлас. Подай нам знак, Сайлас.
Каждое повторение его имени – словно гвоздь в моей груди. Такой херотенью занимаются старухи, охотящиеся за покойными мужьями, слабаки, которые ведутся на что угодно, лишь бы попрощаться в последний раз. Они звонят экстрасенсам с телека, платят последние деньги, чтобы поговорить с хиромантами. Легкие жертвы, охваченные горем, ослепленные потерей, простаки, только и ждущие, чтобы ими воспользовались.
– Покажи нам, что ты нас слышишь. Что ты с нами, Сайлас.
Если бы по всей комнате были установлены скрытые камеры, а в подвале пряталась съемочная группа – Сюрприз, это шоу «Интуиция»! – я бы даже обрадовалась.
– Подай нам знак, Сайлас.
И вообще, что такое призрак? Прошлое, которое цепляется за настоящее? Воронка, которая поглотит нас? Наверняка вот, что такое быть связанным с призраком. На самом деле. Меня поглотила тень в облике Сайласа, а не его призрак. Настоящих духов не существует. Это всего лишь я. Моя эгоистичная потребность притащить его мертвую задницу обратно и оправдать себя.
– Мы здесь, Сайлас. Эрин здесь. Амара здесь. Мы все ждем знака.
Я больше не могу выносить это позерство Тобиаса. Может, он и верит в свой словесный понос, но с меня хватит.
– Сайлас, пожалуйста, покажи нам…
Надо убираться из этого дома, из этого заброшенного района. Мне нужно уйти. Сейчас же.
Я начинаю подниматься с пола, но дерево подо мной ходит ходуном. Или, может, это просто мои ноги. Ничто больше не кажется таким прочным, как раньше.
Пустота гостиной внезапно кажется бесконечной. Окружающие послеполуденные тени простираются за пределы самого пространства. Как далеко идет эта тьма? Комната, что, расширяется?
Мой взгляд прикован к дальнему углу у окна. Легкий ветерок прижимается к прозрачному брезенту, толкая полиэтилен вперед.
С другой стороны горит свет. Мягкое свечение просачивается сквозь брезент. Разум сразу же находит очевидное объяснение: Это уличный фонарь.
Но в квартале нет фонарей. Я точно заметила, что снаружи не было столбов – их еще не установили. Когда солнце зайдет и на улицу опустится ночь, вокруг нас будет лишь тьма.
И в домах нет электричества.
Фонарь Тобиаса. Видимо, он отражается от пластика. Очевидно, я нашла ответ. Я поворачиваюсь к лампе Тобиаса, стоящей передо мной, просто чтобы убедиться. Затем снова к оконной раме.
Я все преграждаю. Мое тело находится между фонарем и брезентом. Свет фонаря никак не может достичь отражающей поверхности пластикового листа – я мешаю, а луч недостаточно мощный, чтобы обвиться вокруг меня и заполнить остальную часть комнаты.
Так откуда же исходит свет?
Почему он становится ярче?
Я понимаю, что свет не по ту сторону брезента. Он внутри дома. Каков бы ни был источник, он находится в гостиной. Парит в нескольких футах от пола. Ни проводов, ни вилок, ни лампочки. Свечение просто необъяснимо есть. Маленький шар размером с мой кулак. Пульсирующий.
Мой рот открывается, хочет что-то сказать, но я замираю.
Свет исходит от меня. Из моей груди. Сияние отражается от прозрачного пластикового брезента.
Сердцебиение учащается, имитируя пульс света, удар за ударом. Теперь я чувствую пульсацию в висках. Температура в комнате почему-то повышается, хотя отопления нет. Лицо бросает в жар. Ребра раскаляются добела, как нити накаливания в электрической лампочке.
Я смотрю на Тобиаса, который ничего из этого не видит.
– Сайлас? Ты здесь?
Подбородок Амары опускается на грудь. Не серьезно, а со смехом. Ее глаза закрыты, она сдерживает улыбку. Губы поджимаются. Она мне не поверит. Да я и сама не до конца верю. Что здесь происходит? Что это, черт возьми, такое?
Сияющий шар света отделяется от моего тела и становится ярче. Расширяется. От пульсирующей сферы отходят усики, достаточно большие, чтобы отбрасывать тени.
Глядя на дальнюю стену напротив, я вижу наши силуэты – мою тень рядом с тонкой фигурой Амары и сгорбленного Тобиаса. Мы выглядим как мрачные монолиты на фоне гостиной.
И есть четвертая тень. Силуэт того, кто не приезжал с нами.
