Лорел Гамильтон - Обсидиановая бабочка

– Анита, и ты пришла меня спасать.

Голос девочки был тоненький и высокий, и у меня перехватило горло.

– Да, детка, и я тоже пришла.

Питер с Эдуардом переглянулись. Эдуард первым протянул руку – очень недалеко, потому что держал Бекки. Питер схватил его руку и обнял их обоих. Он дотронулся до пальчиков Бекки, и слезы покатились по его лицу, но всхлипов не было слышно – только слезы. Если их не видеть, то не узнаешь, что он плачет.

– Она поправится, – сказал Эдуард.

Питер посмотрел на него, будто не веря, но очень желая верить. Он шагнул в сторону, вытер руками слезы.

– Можно мне пистолет?

Я открыла рот, чтобы сказать нет, но первым заговорил Эдуард.

– Анита, дай ему свой «файрстар».

– Ты шутишь.

– Пусть стреляет. Он справится.

Я уже какое-то время привыкла выполнять приказы Эдуарда. Обычно он был прав, но…

– Если нас завалят, пусть он будет вооружен.

Эдуард посмотрел на меня, и мне этого взгляда хватило. Он не хотел, чтобы Питер и Бекки снова были захвачены. Если у Питера в руке будет пистолет, его убьют, а не будут пытать. Эдуард решил, если случится худшее, как мальчику уходить. И прости меня Бог, я с ним согласилась.

Я вытащила из-за пояса пистолет.

– А почему «файрстар»?

– Рукоять меньше.

Я отдала оружие Питеру, чувствуя себя кем-то вроде совратительницы малолетних или развратительницы.

– С патроном в зарядной камере в него входит девять. Сейчас в нем восемь. Предохранитель здесь.

Он взял пистолет и выбросил из него обойму проверить, хотя сделал это несколько смущенно.

– Тед говорит, что всегда надо проверять, заряжен или нет.

Он снова защелкнул обойму и дослал патрон в камеру. Пистолет был готов к стрельбе.

– Постарайся никого из нас не застрелить, – попросила я.

– Не застрелю. – Он защелкнул предохранитель.

Я посмотрела ему в глаза и поверила.

– Я домой хочу, – сказала Бекки.

– Мы скоро будем дома, детка, – ответил Эдуард.

Он пошел впереди, держа Бекки на руках. Питер шел следом, я замыкающей. Не хотела никого лишать боевого духа, но я знала, что мы еще далеко не выбрались. Еще есть Саймон и его ребята, которых надо пройти, не говоря уже о Гарольде, Тритоне и местных парнях. А где Рассел и Аманда? Вот на встречу с ними до ухода я очень надеялась. Питеру я обещала, что она его больше не тронет, а я всегда держу слово.

60

Коридор выходил в широкое открытое пространство. Эдуард остановился, мы с Питером тоже. Бекки несли на руках, так что у нее выбора не было. Я поглядывала назад и ждала, чтобы Эдуард решил, что делать. Насколько широко это открытое пространство, я не видела, но, наверное, достаточно, чтобы Эдуард колебался нас туда выводить. Наконец он двинулся вперед, огибая стену слева. Когда я увидела все помещение, я поняла, почему он колебался. Дело не в открытом широком пространстве. Было еще три туннеля, уводящих вправо, темные пасти, где могло затаиться все что угодно – например, Саймон и остальные его люди. Но было и четвертое отверстие с уходящей вверх лестницей. А вверх нам и надо.

Я шла, прижимаясь спиной к стене, стараясь видеть и холл, по которому мы идем, и туннели справа. Лестницей пусть занимается Эдуард.

Она была узкой, и два худых человека могли бы с трудом идти по ней рядом. Она уходила винтом вверх и под конец загибалась под углом, оставляя непросматриваемый закуток. Я поглядывала назад, так как знала, что, если противник появится одновременно и сверху, и снизу, нам конец. Идеальное место для засады.

Питер ощутил напряжение, наверное, потому что пододвинулся ближе к Эдуарду, почти вплотную. Мы уже прошли примерно три четверти пути до того слепого угла, когда Эдуард замедлил шаг, разглядывая ступени. Питер, не среагировав, шагнул вперед. Эдуард оттолкнул его плечом назад и уронил Бекки на ступени, придержав за здоровую руку, чтобы она не грохнулась. Если бы он ее просто уронил, может быть, успел бы уйти и сам, но это стоило ему той самой необходимой секунды.

Что-то мелькнуло, и я увидела торчащий из спины Эдуарда деревянный кол. Бросилась было к нему, но Эдуард приказал:

– Вверх по лестнице! Перебить там всех!

Я не стала задавать вопросов. Последние несколько ступеней я пролетела на полной скорости и бросилась за угол, перекатываясь набок, стреляя в коридор, еще не видя, во что стреляю.

Гарольд, Рассел, Тритон и Аманда бежали по лестнице сверху. Я перенесла огонь на них, целясь в середину тела, и трое мужчин упали, но Аманда повернулась и бросилась за угол, откуда они появились. Я удостоверилась, выстрелив в их тела, что мужчины не встанут, потом поднялась и побежала за ней. Прижалась за углом, выглянула. Лестница была пуста. Мать ее так! Я не рискнула ее преследовать, оставив Эдуарда одного с детьми.

Возвращаясь, я поскользнулась на крови и хлопнулась на задницу, угодив локтем в тело Гарольда. Тело захрипело.

Я приставила ствол к его груди, и у него задрожали и открылись веки.

– Не успел поставить засаду. Саймон с меня голову снимет.

По голосу было слышно, что ему больно.

– Вряд ли тебе придется держать ответ перед Саймоном, Гарольд. Ты его не скоро увидишь.

– Я не одобрял похищения детей.

– Но ты ему не помешал.

Он сделал вдох – и это тоже было больно.

– Саймон кого-то вызвал по радио. Сказал, что облажался и чтобы они приезжали подбирать концы. Я думаю, они нас всех убьют.

Он открыл рот, и я думала, что он собирается ответить, но испустил только долгий последний вздох. Я пощупала пульс на шее – не бьется. Я и так знала, что он мертв, но все-таки проверить надо. Рассела и Тритона я тоже на всякий случай проверила – мертвы. Все оружие я оставила на месте, потому что больше мне было не утащить.

Подбираясь туда, где остался Эдуард, я услышала голоса. Блин, этого не хватало! Потом один голос показался мне знакомым. Олаф.

Олаф и Бернардо склонились над Эдуардом. Питер сидел на ступеньках и держал плачущую Бекки. Сам он не плакал. Он смотрел на Эдуарда, и лицо его было белым, как в шоке.

Первым меня заметил Бернардо.

– Убиты?

Я кивнула:

– Рассел, Тритон и Гарольд. Аманде удалось уйти.

Питер глянул на меня, и глаза его были огромные и темные на невероятно бледном лице. Выделялись избитые губы, будто грим, слишком яркие для настоящих.

Эдуард тихо простонал, и Питер обернулся на звук.

– Прости меня, Тед! Прости!

– Все путем, Пит. Просто в следующий раз следи за мной получше.

Голос его был напряжен, но Питер, кажется, поверил про следующий раз. А я пока еще не знала.