Клайв Баркер - Баркер К. Имаджика: Примирение. Гл. 37-62
Стоит ли подыскать себе убежище здесь, в Британии, или лучше покинуть остров и отправиться в страну, куда не заносила его ни одна из многочисленных жизней? В одном Миляга был уверен: он никогда не вернется ни в Четвертый Доминион, ни в те, что лежат за ним. Правда, он так и не увидит Паташоки, но правда и то, что на всем белом свете было только одно существо, в компании которого ему хотелось бы побывать в этом городе, а теперь его нет в живых.
Не менее странные и ответственные времена наступили после Примирения и для Юдит. Она оставила дом на Гамут-стрит, подчиняясь внезапному импульсу, и была уверена, что рано или поздно туда вернется. Но чем больше времени проходило, тем более трудным казалось возвращение. Только после похорон Сартори она в полной мере ощутила, сколь глубока ее скорбь. Чувство утраты преследовало ее. Ночь за ночью она просыпалась в маленькой квартирке, которую они сняли вдвоем с Хои-Поллои (ее старая квартира была слишком полна воспоминаний), от одного и того же ужасного сна. Во сне она карабкалась по лестнице дома на Гамут-стрит, чтобы помочь охваченному огнем Сартори, но, несмотря на все усилия, так и не могла одолеть ни одной ступеньки. Во сне она плакала, а когда Хои-Поллои будила ее, на губах у Юдит были всегда одни и те же слова:
— Не покидай меня. Не покидай меня.
Но он покинул ее навсегда, и рано или поздно надо было примириться с этим. Однако он оставил по себе живое воспоминание, и осенью оно заявило о своем присутствии самым недвусмысленным образом. Ей не нравилось, как выглядит ее отражение в зеркале: живот превратился в сияющий матовым блеском купол, груди раздулись, — но Хои-Поллои всегда была готова поддержать ее и утешить. Лучшей подруги нельзя было и желать — верной, практичной и бесконечно любознательной. Хотя поначалу обычаи Пятого Доминиона представляли для нее полную тайну, со временем она ознакомилась со всеми его причудами и эксцентричностями и даже сама почувствовала к ним влечение.
Однако такое положение дел не могло тянуться бесконечно долго. Если она останется в Пятом Доминионе и у нее родится ребенок, то что она сможет ему дать? Воспитание и образование в мире, который в далеком будущем, возможно, и научится ценить объявившиеся в самом его центре чудеса, но до этого, без сомнения, постарается проигнорировать или отвергнуть необычайные качества, которыми будет обладать ребенок.
К середине октября она приняла решение. Она покинет Пятый Доминион и отыщет в Имаджике страну, в которой ее ребенок, будь он пророком, меланхоликом или просто маленьким приапом, сможет спокойно расти. Но, разумеется, чтобы предпринять такое путешествие, ей надо вернуться на Гамут-стрит или в ее окрестности. Хотя эта перспектива и не была особенно приятной, она решила сделать это как можно скорее, пока она совсем не ослабела от кошмаров и бессонных ночей. Она поделилась своими планами с Хои-Поллои, которая заявила, что будет счастлива отправиться вместе с Юдит куда угодно. Они быстро подготовили отъезд и четыре дня спустя вышли из квартиры с небольшой коллекцией безделушек, которые можно будет отдать под залог, когда они окажутся в Четвертом Доминионе.
Вечер был холодным, и вокруг луны, когда она поднялась, появился туманный ореол. В лунном свете поблескивал первый иней. По просьбе Юдит они отправились на Гамут-стрит через Шиверик-сквер, чтобы она могла попрощаться с Сартори. Как его могила, так и могилы овиатов были тщательно замаскированы Понедельником и Клемом, и ей понадобилось немалое время, чтобы найти место, где он похоронен. Но в конце концов она все-таки отыскала его и провела там около двадцати минут. Хои-Поллои ждала ее у ограды. Хотя на близлежащих улицах было много привидений, Юдит знала, что Сартори никогда не присоединится к ним. Он не был рожден — он был сделан, и плоть и душа его были украдены у другого человека. Единственное существование, которое было ему доступно после смерти, — это жизнь в ее памяти и в ребенке. Она не плакала. Все слезы уже были выплаканы. Но она сказала земле, что любила человека, который в ней зарыт, и попросила ее подарить ему покой в его вечном сне.
После этого вместе с Хои-Поллои они отправились на поиски перевалочного пункта в Четвертый Доминион. Там сейчас будет день, ослепительно яркий день, и она назовет себя другим именем.
В ту ночь в двадцать восьмом номере было шумно по случаю празднества, устроенного в честь Ирландца, который только что был выпущен из тюрьмы после трехмесячной отсидки за мелкую кражу и заявился на Гамут-стрит в компании Кэрол, Бенедикта и нескольких ящиков ворованного виски, чтобы выпить за освобождение. Благодаря туристам Тика Ро дом превратился в настоящую сокровищницу, и не было конца пьяному изучению ее экспонатов, многие из которых так и остались полнейшими загадками для их нового владельца. Миляга веселился не меньше Ирландца. После стольких недель воздержания от спиртного у него закружилась голова, и он принялся отчаянно сопротивляться попыткам Клема вовлечь его в серьезный разговор, несмотря на клятвенные заверения последнего, что дело очень срочное. Только после долгих уговоров он согласился последовать за Клемом в относительно тихий уголок, где ангелы сообщили ему, что Юдит где-то поблизости. Известие это его отчасти протрезвило.
— Она идет сюда? — спросил он.
— Не думаю, — сказал Клем, водя языком по губам, словно ощущал ее приближение на вкус. — Но она очень близко.
Прихватив с собой Понедельника, Миляга немедленно отправился на улицу. Ни одного живого существа не было видно. Вокруг расхаживали одни лишь призраки, такие же вялые, как всегда, и звуки шумного веселья, доносившиеся из дома, лишь подчеркивали их безрадостность.
— Что-то я ее не вижу, — сказал Миляга Клему, оставшемуся на пороге. — Ты уверен, что она здесь?
Ответил ему Тэй:
— Неужели ты думаешь, я не смогу определить, когда Джуди рядом? Конечно, она здесь.
— Куда идти? — поинтересовался Понедельник.
В разговор вновь вступил осторожный Клем:
— Может быть, она не хочет нас видеть.
— А я хочу ее видеть, — заявил Миляга. — Хоть выпью с ней за старые добрые времена. Куда идти, Тэй?
Ангелы указали направление, и Миляга двинулся по улице. Понедельник не отставал от него, сжимая в руке бутылку виски.
Туман, ведущий в Четвертый Доминион, выглядел очень заманчиво — медленная волна серой дымки, которая беспрестанно клубилась ка одном месте, так никогда и не разбиваясь о невидимый берег. Прежде чем шагнуть туда, Юдит подняла глаза на небо. Над головой у нее сияла Большая Медведица. Больше она никогда ее не увидит. «Ну довольно», — сказала она самой себе и в сопровождении Хои-Поллои вошла в туман.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});