Стивен Кинг - Бессонница

Один из местных телекомментаторов двинулся в сторону кишевшей паразитами полянки, и, когда он повернул голову, Ральф узнал в нем Джона Киркленда. Он беседовал с хорошенькой женщиной, одетой в один из тех «мощных» деловых костюмов, которые Ральф — в нормальных условиях считал весьма сексуальными. Скорее всего, женщина была продюсером Киркленда, и Ральф подумал, не зеленеет ли аура Лизетт Бенсон при виде этой женщины. — Они направляются в сторону жуков! — яростно прошептала Луиза. — Нам надо остановить их — надо!

— Мы ничего не станем предпринимать.

— Но…

— Луиза, не станем же мы неистовствовать по поводу жуков, которых никто, кроме нас, не видит. Это может окончиться для нас смирительными рубашками. К тому же жуки здесь не ради них. — Помолчав, он добавил: — Надеюсь.

Они наблюдали, как Киркленд и его соблазнительная спутница приблизились к газону… Оказываясь в желеобразном скопище извивающихся трилобитов. Один из них взобрался на начищенную туфлю Киркленда, замер на секунду, затем стал карабкаться по штанине брюк.

— Да плевать мне на Сьюзен Дэй, — говорил Киркленд. — Главное здесь — Центр помощи женщинам, а не эта дамочка и плачущие тетки с траурными повязками на рукавах.

— Держи себя в руках, Джон, — сухо заметила женщина. — Ты становишься слишком чувствительным.

— Неужели? Черт побери. — Жучок, очевидно, поставил себе целью добраться до ширинки. Ральф подумал, что будь Киркленд неожиданно одарен способностью увидеть то, что скоро доберется до его мошонки, он, скорее всего, моментально сошел бы с ума.

— Ладно, но обязательно поговори с руководительницами местного отделения организации, — говорила продюсер. — Теперь, когда Тиллбери мертва, важными персонами являются Мэгги Петровски, Барбара Ричардс и доктор Роберта Харпер. — Женщина, сделав шаг, высокой шпилькой проткнула жирного жука. Брызнула радуга кишок и восковой субстанции, похожей на прокисшее картофельное пюре. Ральф подумал, что белое вещество — это личинки, нечто вроде содержимого тараканьей сумки. Луиза прижалась лицом к плечу Ральфа.

— К тому же внимательно следи за женщиной по имени Элен Дипно, — продолжала продюсер, делая шаг в сторону здания. Жук, приставший к каблуку, свалился, скрючив лапки.

— Дипно, — произнес Киркленд, постучав пальцем по лбу. — Что-то такое вертится в голове.

— Наверное, это шевелится последняя извилина в твоем мозгу, — все так же сухо заметила продюсер. — Это жена Эда Дипно. Они расстались. Если тебе нужны слезы, лучшего объекта не подыскать. Они с Тиллбери были подругами.

Возможно, особенными подругами, если ты понимаешь, что я имею в виду. Киркленд плотоядно подмигнул — выражение настолько не свойственное его телевизионному имиджу, что Ральф даже растерялся. А тем временем один из разноцветных жуков взбирался вверх по ноге женщины. С беспомощным удивлением Ральф наблюдал, как тот скрылся под подолом юбки, двигаясь там, как котенок, запутавшийся под банным полотенцем. И вновь возникло ощущение, что коллега Киркленда почувствовала нечто, так как во время этого интервью она рассеянно потерла вздувшееся место ее юбки, когда насекомое взобралось почти до правого бедра. Ральф не слышал сочного звука, изданного страшным мягкотелым существом, когда оно лопнуло, но легко мог его представить. Еще он не мог не представить, как внутренности жука стекают по нейлоновому чулку, обтягивающему женскую ногу. И эта жидкость останется на ней до вечернего душа, невидимая, не подозреваемая.

Теперь эти двое начали обсуждать, в каком свете лучше всего подавать запланированный митинг противников абортов… Не сомневаясь, что он состоится. Женщина выражала свое мнение, говоря, что даже такие тупоголовые, как «Друзья жизни», вряд ли рискнут появиться возле Общественного центра после событий в Хай-Ридж. Киркленд возражал, утверждая, что невозможно предсказать поведение фанатиков, но считаться с ними необходимо. А во время их разговора, обмена шутками и сплетнями все больше раздутых многоцветных жуков деловито взбирались по их ногам и телам.

Один пионер добрался даже до красного галстука Киркленда, намереваясь, очевидно, покорить лицо.

Справа от себя Ральф уловил неясное движение. Он повернулся к дверям как раз вовремя, чтобы заметить, как один из техников подтолкнул второго, указывая на них. Внезапно Ральф четко увидел себя и Луизу со стороны: два человека без всякой видимой причины (у них не было черного крепа на рукавах, и они уж никак не принадлежали к команде телерепортеров) застыли посреди автостоянки. Женщина, уже обратившая на себя внимание своим криком, уткнулась в плечо джентльмену… А сам джентльмен, как дурак, уставился в пустоту.

Ральф тихо заговорил, цедя слова сквозь зубы, словно узник, обсуждающий условия побега с сокамерником в одном из старых фильмов. — Подними голову. Мы и так привлекаем к себе внимание.

Ему показалось на миг, что Луиза не в состоянии выполнить его просьбу… Но она справилась с собой и подняла голову. Луиза в последний раз посмотрела на кустарник, растущий вокруг стен, — невольное движение страха, — а затем решительно повернулась к Ральфу, только к Ральфу.

— Ты заметил следы присутствия Атропоса, Ральф? Ведь именно поэтому мы здесь. Чтобы… Напасть на его след?

— Наверное. Честно говоря, я еще не присматривался — слишком много всего вокруг происходит. Думаю, нам следует подойти к зданию поближе. — Ральфу этого не хотелось, но очень важным казалось сделать хоть что-то. Он чувствовал окружающий их саван, его мрачное, удушающее присутствие, пассивно сопротивлявшееся любому продвижению вперед. Вот с чем им придется сразиться.

— Ладно, — решила Луиза. — Я пойду попрошу автограф у Конни Чанг и постараюсь выглядеть как можно простодушнее и глупее. Ты это переживешь? — Да.

— Отлично. Потому что тогда, если они и будут смотреть на кого-то, то только на меня.

— Неплохо придумано.

Ральф еще раз взглянул на Джона Киркленда и женщину-продюсера.

Теперь они обсуждали возможности прямого эфира, абсолютно не ощущая того, что на их лицах копошатся неуклюжие трилобиты. Один из них, например, медленно вползал в рот Джону Киркленду.

Ральф поспешно отвернулся, позволяя Луизе увлечь себя к тому месту, где рядом с Розенбергом стояла мисс Чанг. Он заметил, как эти двое посмотрели на Луизу, а затем переглянулись. Взгляд на одну треть состоял из удивления, а на две трети из смирения — а, вот и одна из них! — Луиза крепко сжала ему руку, как бы говоря: «Не обращай на меня внимания, Ральф, занимайся своим делом, а я займусь своим».