Стивен Кинг - Бессонница

Конни вышла из-под навеса с бородатым, симпатичным кинооператором — «МАЙКЛ РОЗЕНБЕРГ» — значилось на эмблеме его форменной куртки — и жестом маленьких рук показала, как бы ей хотелось, чтобы он снял приветственный лозунг. Розенберг кивнул. У Конни Чанг было бледное, хмурое лицо. Во время разговора она замолчала, неуверенно поднеся ладонь к виску, словно потеряла нить мысли или почувствовала слабость.

Люди вели себя подчеркнуто идентично, казалось, все они страдали одним и тем же: во времена детства Ральфа это называлось меланхолией, но меланхолия была лишь слабым определением охватившей всех тоски.

Ральф припомнил случай из своей жизни, когда он входил в эмоциональный ступор; целый день он чувствовал себя великолепно… Но без всякой видимой причины его вдруг охватывало пламя, и сразу возникало чувство потери, катастрофы. Затем накатывало ощущение бессмысленности происходящего никак не связанное с текущими событиями, но не терявшее от этого своей мощи, и тогда хотелось одного: забраться в постель и укрыться с головой. «Возможно, вот что вызывает подобные чувства, — подумал он. — Некое огромное скопление смертей, предчувствие несчастий, раскинувшееся, словно тент для банкета, сотканный из паутины и слез вместо ткани и канатов. На нашем уровне Шот-таймеров мы не видим его, но чувствуем. Да, чувствуем. А сегодня…»

А сегодня это нечто пытается высосать их до дна. Возможно, несмотря на опасения, они с Луизой не вампиры, но это нечто определенно существовало.

Саван был замедленной, полуосмысленной жизнью, и он постарается высосать из людей все, если они позволят ему.

Луиза споткнулась, и Ральфу стоило немалых усилий предотвратить их падение на землю. Затем Луиза подняла голову (очень медленно, словно ее волосы были погружены в цемент), приложила руку к губам и резко вдохнула воздух, одновременно вспыхивая. В иной момент Ральф не заметил бы этой слабой вспышки, но только не теперь. Она скользнула вверх. Немного. Для подпитки.

Он не видел, как Луиза углубилась в ауру официантки, но теперь все происходило у него на глазах. Ауры телевизионщиков напоминали маленькие, ярко окрашенные японские фонарики, храбро светившие в сумраке огромной пещеры. Теперь от одного из них отделился плотный поток фиолетового цвета — от Майкла Розенберга, бородатого оператора, если быть точным. Дюймах в двух от лица Луизы поток разделился надвое — верхняя ветвь, раздвоилась и проскользнула в ноздри, нижняя же через приоткрытые губы вошла в рот. Сквозь мышечные ткани Ральф видел слабое сияние, освещающее Луизу изнутри, делая ее похожей на фонарь из тыквы с отверстиями для глаз, носа и рта.

Она перестала цепляться за руку Ральфа, исчезло давление ее веса. А мгновение спустя фиолетовый поток света растворился. Луиза оглянулась.

Восковые щеки ее слегка порозовели.

— Уже лучше — намного лучше. А теперь ты. Ральф!

Ральф почувствовал отвращение — он по-прежнему считал это воровством, — однако если он не под питается, то рухнет от истощения; он чувствовал, как остатки энергии, позаимствованной у мальчишки в футболке с изображением группы «Нирвана», испаряются через кожу. Он сложил ладонь трубочкой вокруг рта и чуть-чуть повернулся влево в поисках цели. Конни Чанг приблизилась к ним на несколько шагов; рассматривая плакат, свисающий с навеса над входом, она беседовала с Розенбергом (не выказывавшим никаких признаков дискомфорта от воздействия Луизы). Не раздумывая, Ральф резко вдохнул.

Аура Конни Чанг была того же милого молочного оттенка свадебных нарядов, что и аура, окружавшая Элен и Натали во время их визита к Ральфу в компании с Гретхен Тиллбери. Вместо луча света от ауры Чанг отделилась длинная упругая лента. Ральф почти моментально ощутил, как сила наполняет его, изгоняя ноющую напряженность в суставах и мышцах. К тому же он вновь приобрел ясность мышления.

Словно ему промыли мозги от грязи.

Конни Чанг замолчала, взглянула в небо, затем возобновила разговор с оператором. Ральф огляделся по сторонам и заметил встревоженный взгляд Луизы.

— Получше? — прошептала она.

— Во всех отношениях, — так же тихо ответил он, — ни все равно процедура неприятная.

— Мне кажется… Взгляд Луизы упал на что-то рядом с входной дверью в здание Общественного центра. Вскрикнув, она отшатнулась, ее глаза чуть не вылезали из орбит. Ральф проследил за взглядом Луизы, к у него перехватило дыхание.

Проектировщики пытались смягчить впечатление от тяжелых кирпичных стен здания, высадив по периметру вечнозеленый кустарник, который сильно разросся, занимая теперь почти всю полоску травы.

В кустах копошились огромные жуки, напоминающие доисторических трилобитов <Класс вымерших морских членистоногих.>. Они карабкались друг на друга, сталкивались головами, иногда ударяли один другого передними лапками, словно бодающиеся олени-самцы в брачный период. Жуки казались яркими, как нарисованные на тарелке птички, но было в них что-то призрачное и нереальное (и, по мнению Ральфа, безмозглое), несмотря на разнообразие красок; невероятно яркие и одновременно эфемерные, они воспринимались как странные жуки-светлячки.

«Хотя это не тик. Ты знаешь, что это такое».

— Эй! — крикнул Розенберг, повернувшись, как и остальные, в их сторону. — С ней все в порядке, приятель?

— Да, — отозвался Ральф. Он быстро опустил прижатую к губам ладонь. — Просто…

— Я увидела мышку, — вмешалась Луиза, безумно улыбаясь, являя собой яркий пример «нашей Луизы». Она указала на кусты слева от входной двери, палец ее еле заметно дрожал. — Мышка юркнула прямо туда. Боже, какая она была жирная! Ты видел, Нортон?

— Нет, Элис.

— Оставайтесь здесь, мадам, — сказал Майкл Розенберг, — и вы увидите еще много интересного. — Послышался отрывистый, вымученный смешок, затем операторы вновь приступили к своей работе.

— Боже, Ральф! — прошептала Луиза. — Эти… Эти нечто… Он сжал ее ладонь:

— Успокойся, Луиза.

— Они знают, правда? Именно поэтому они здесь. Они словно стервятники.

Ральф кивнул. Между тем несколько жуков, появившихся на верхушке куста, принялись бесцельно карабкаться по стене. Двигались они с ленивой медлительностью сонных осенних мух, оставляя за собой тоненькие разноцветные следы. Другие жуки ползали по траве под кустами.

Один из местных телекомментаторов двинулся в сторону кишевшей паразитами полянки, и, когда он повернул голову, Ральф узнал в нем Джона Киркленда. Он беседовал с хорошенькой женщиной, одетой в один из тех «мощных» деловых костюмов, которые Ральф — в нормальных условиях считал весьма сексуальными. Скорее всего, женщина была продюсером Киркленда, и Ральф подумал, не зеленеет ли аура Лизетт Бенсон при виде этой женщины. — Они направляются в сторону жуков! — яростно прошептала Луиза. — Нам надо остановить их — надо!