Элизабет Хэнд - Рядом с Зеннором

Почва под ногами была по-весеннему мягкой. Джеффри вспомнил предостережения Томсы о болоте и поискал вокруг палку. Но никаких деревьев поблизости не было, только заросли терновника по краям поля.

Он нашел проход и в следующей стене; тот, как и предыдущий, был окружен высокими, в человеческий рост, камнями. На следующем поле он с трудом развернул на ветру карту и попытался разобраться в хаосе линий и понять, где находится. Отчаявшись, он засунул карту обратно в карман, встал спиной к ветру и приложил ладонь козырьком к глазам.

Из-за солнца рассмотреть что-то было трудно, но ему показалось, что впереди, через три или четыре поля, он заметил какую-то выпуклость, черное пятно на желто-зеленом фоне. Это могли быть развалины, ферма, или хозяйственные постройки. Топча сухую траву и папоротник, Джеффри перебрался через стену в том месте, где из нее выпало несколько камней, и поспешил к следующей. Здесь он увидел остатки ворот: переплетение ржавых прутьев и металлические столбы, торчащие из гранитных оснований. Джеффри сел на корточки у стены, чтобы перевести дух. Через несколько минут он встал и прошел в ворота, слегка коснувшись камня рукой. Несмотря на жаркое солнце, он почувствовал ладонью что-то очень холодное, больше похожее на металл. Он обернулся посмотреть, не дотронулся ли ненароком до ржавых прутьев, но увидел лишь поросший мхом булыжник.

Поля, по которым он шел, выглядели заброшенными; очевидно, их перестали обрабатывать еще несколько десятилетий назад. Но то, что простиралось впереди, было настоящей торфяной пустошью. Повсюду виднелись заросли утесника — желтые всполохи среди бледно-зеленых ростков папоротника и пучков фиалок. Джеффри продвигался очень осторожно. Свежая поросль плотно укрывала землю, но почва под подушкой прелой прошлогодней травы, остро пахнущей октябрем, была твердой. Он так старательно выверял каждый шаг, глядя под ноги, что едва не врезался в вертикально стоящий камень.

Сделав резкий вдох, он отступил назад. На долю секунды ему показалось, что это человек, но перед ним был всего лишь камень в два человеческих роста высотой, наклоненный в сторону моря под углом сорок пять градусов. Джеффри обошел его, провел ладонью по нагретой солнцем и заросшей лишайником гранитной поверхности, раскидал ногой сухие стебли папоротника и плети плюща у основания, нагнулся и, пробравшись рукой сквозь траву, коснулся сырой земли.

Потом встал и, отступив назад, принялся разглядывать ничем не примечательный и в то же время пугающий древний памятник. Он не припоминал, чтобы на карте между Карду и Зеннором был обозначен стоячий камень. Сверившись с картой, он убедился, что его там и нет.

Недалеко впереди посреди пустоши находилось кое-что еще — дом. Джеффри подходил к нему очень медленно, чтобы у того, кто там жил, было время выйти навстречу.

Но никто не появился. Через пять минут Джеффри уже стоял на изрезанной колеями площадке перед длинным одноэтажным строением из серого камня, похожим на те, что он встречал по дороге — с шиферной крышей, небольшими глубокими окнами и засохшим деревом у крыльца, поскрипывающим на ветру. Под нижним карнизом висела покосившаяся от времени табличка с надписью: ФЕРМА «ГОЛОВЕННА».

Джеффри огляделся. Машин поблизости не было, только поваленный набок мусорный бак. Он постучался, подождал, снова постучал в дверь и крикнул: «Здравствуйте!» Никто не ответил. Тогда он нажал на ручку, но дверь оказалась запертой.

Он подошел к окну, чтобы заглянуть внутрь. Там было пусто и темно, ни занавесок, ни мебели, ни других признаков того, что здесь кто-то живет. Дом пустовал уже много лет. Он обошел здание кругом, заглядывая во все окна и пробуя их открыть, но безуспешно. Завершив круг, он подошел к мусорному баку и заглянул в него. Тот тоже оказался пустым.

Тогда Джеффри начал изучать то, что находилось возле дома. Глубокая колея переходила в узкую, вымощенную камнем дорогу, которая вела на запад, вглубь пустоши. Чуть поодаль, там, где сходились две дороги, он заметил еще одно полуразрушенное строение.

К нему Джеффри и направился. Стайка маленьких птиц выпорхнула из зарослей кустарника так близко, что он разглядел их пятнистые грудки, и услышал, как трепещут крылья на ветру. Птички уселись на развалинах и громко защебетали; когда он подошел ближе, они снова улетели.

Это было не здание, а курган пирамидальной формы со скругленными гранями, шести метров в длину, трех в ширину и высотой с Джеффри. Он так зарос папоротником и терновником, что его вполне можно было принять за обычный холм. Продравшись сквозь заросли ежевики и колючего терна, Джеффри приблизился к одной из граней пирамиды, той, которая была срезана.

Скорее всего, из-за эрозии, подумал он, но вдруг догадался, что стоит прямо перед входом. Он снова оглянулся, подошел ближе и остановился, по колено в сухой траве и колючих ветках терновника.

Перед ним был простой проем, сложенный из двух вертикальных и одного горизонтального камней. Еще три камня ступенями уходили вниз, в поросший папоротником и плющом проход.

Джеффри нагнул голову и заглянул внутрь. Там не было ничего, кроме увитых диким виноградом камней. Он поднял руку и потрогал каменную перекладину, чтобы проверить, надежна ли она.

Камень лежал неподвижно. Достав из кармана телефон, Джеффри увидел, что сигнала по-прежнему нет. Тогда он посмотрел на небо и попытался определить, который час. Он вышел из машины в половине третьего и добирался сюда чуть больше часа. Скорее всего, сейчас около четырех. У него в запасе еще полтора часа, потом стемнеет.

Джеффри достал яблоко, которое дала ему в дорогу Томса, съел и бросил огрызок рядом с верхней ступенькой. Застегнув ветровку на молнию, он стал спускаться вниз, но так и не смог определить, насколько глубоко зашел. Он насчитал тридцать ступеней. Спускаясь, он часто оборачивался и смотрел на вход. Когда стало совсем темно, он включил подсветку телефона. Кристаллы на поверхности гранита отражали свет, и казалось, что стены мерцают. Воздух был тяжелым, земляным и влажным, так обычно пахнет в сырых подвалах. Джеффри стоял в полный рост, разведя руки, пальцы касались стен по обе стороны прохода. Когда первые десять ступеней остались позади, вся растительность, кроме мха, исчезла, а еще через несколько ступеней под ногами осталась лишь твердая почва. Стены были каменными, стыки между камнями заполняла окаменевшая за сотни лет грязь, которую было уже не отличить от гранита.

Джеффри продолжал идти, изредка оглядываясь на светлое пятно входа, которое сначала было похоже на открытый светящийся рот, потом на мерцающий глаз, а потом стало напоминать дырку, проделанную пальцем в черной материи.