Александр Галиновский - КОЖА.Коллекция рассказов

- А я ее замочил.

Сказанная средь бела дня под палящим солнцем Калифорнии, «где никому не бывает скучно», эта фраза повисла в воздухе, как запах залежалого трупа. Глаза парня весело сверкали… И нет, он не шутил. Он действительно мог убить свою мать, расчленить ее на куски, а затем съесть, медленно проглатывая кусочек за кусочком.

— Давай прогуляемся. Ковбой отбросил выкуренную до половины сигарету и подхватил меня под руку. Мы направились к берегу.

— Как думаешь, Мелисса попала в рай?

— Что ты хочешь?

— Чтобы ты ответил на мой вопрос.

— Я не знаю.

- Думаю, в рай. Таким сучкам место среди ангелов, точно.

— Чего ты хочешь?

— Ведь она была девственницей, а? До того, как ты ее прикончил? — Он развел руками, — Чарли Долл и девственница Мэри. Это и впрямь сюжет для песни.

Мы поднялись на деревянный причал, и мне в голову вдруг пришла мысль: а не сбросить ли этого сукина сына вниз? Нет, пожалуй, для этого вокруг было слишком людно.

— Была одна семья в Милуоки, — Продолжал он. — Я провел с ними ночь, снял с мужика кожу, а потом позавтракал. У них в холодильнике оказалось холодное мясо и кола… Так вот, я сидел и ел, а по радио транслировали эту передачу… хиты… как его там?…

— Хиты прошлых лет.

— Ну да. И я услышат твою песню — «Чарли Долл».

Волны с шумом накатывали на берег. В нескольких десятках метров от нас на песке резвились двое мальчишек.

— Тогда-то я все понял. И я разыскал тебя. Видишь ли, я был там, когда ты прикончил эту сучку — Мелиссу. Мне было одиннадцать, и я прятался в кустах — поджидал парочки. «Чарли» — хорошая песня, почти про тебя. Она тебе не дала — и ты пришиб ее камнем по башке. Думал-то, наверно, трахнуть, а телка возьми да отбрось копыта.

Я молчал.

— Я представляю как ты перепугался, когда узнал обо всем. Впервуй — оно всегда сложно. Потом-то замочил кого?

— Это… это была случайность…

— Случайность? Ну как же! И то, что ты ее треснул камнем по башке — тоже «случайность»?

— Чего ты хочешь?

— Пока просто поговорить.

— Я все сказал.

- На твоем месте я бы не стал так отвечать человеку, который может разрушить твою жизнь, Чарли Долл.

Он не случайно назвал меня этим именем.

— Так ты все видел?

— Все, мистер Парадиз, все до последней минуты. Как вы пришли, как поссорились, как ты ударил ее камнем, а потом трахнул. Все.

— Послушай, у меня есть деньги… В ответ он только рассмеялся.

— То же самое и мужик в Милуоки говорил.

— Что?..

— Я знаю таких как ты, мистер. Смотришь на эту ковбойку и на мои сапоги, и думаешь, что парню из той глубокой жопы, откуда я родом, только и надо, что денег. Но ты ошибаешься.

— Тогда что тебе нужно? Он выглядел счастливым, как мистер Бин,

отправляющийся за новыми приключениями.

— У меня есть к тебе предложение. Выполнишь условия — и я отстану. Обещаю.

— Что за предложение?

— Скоро узнаешь. Просто будь вечером дома. С этими словами он повернулся и зашагал прочь.

Еще некоторое время я стоял на причале, не в силах поверить в происходящее. Внизу один из дерущихся мальчишек залепил другому в глаз, и тот, расплакавшись, побежал прочь. Жизнь — жестокая штука, — пришло мне на ум.

Ковбой сказал «просто будь дома», но я и так никуда не собирался. На улице шел дождь, который, если верить прогнозу погоды, не должен был окончиться раньше завтрашнего утра.

Около девяти вечера в дверь позвонили. Я знал кто за ней, но все равно выглянул в глазок, прежде чем впустить.

- Ну и погодка! — Ковбой скинул дождевик, — Дьявольский вечерок.

Я взял его шляпу. Она была мокрой и казалась вдвое тяжелее, чем могла быть на самом деле. Затем мы пошли в гостиную, где я наполнил стаканы виски.

— Итак, чего ты хочешь? Без шляпы он выглядел еще моложе — лет двадцать, может даже меньше. Его волосы соломенного цвета были зачесаны назад, и, кажется, набриолинены, а может, это просто дождь уложил их таким образом.

- Мы прокатимся, — сказал он, — До бульвара с девочками и обратно. Привезем сюда хорошенькую блондинку с самыми длинными ногами на свете.

— Тебе нужна девочка? Он рассмеялся:

— Нет, мистер Парадиз, это для тебя. Мне показалось, я ослышался.

— Для меня?

— Ну да.

— Послушай, я…

— Вот и хорошо. Едем. Он встал. Я пытался возразить, но Ковбой лишь отмахнулся.

Когда мы вышли, дождь колотил по крышам и асфальту как сумасшедший. За те несколько минут, что я шел к гаражу, я успел вымокнуть до нитки.

- Куда едем? — спросил я, когда мы сели в машину.

- На бульвар за пышными, красивыми и здоровыми девочками.

Не задавая больше вопросов, я надавил на газ.

Вопросы начались позже, когда я притормозил на светофоре. Этот красный, казалось, будет гореть вечно.

— Послушай, зачем тебе все это?

— Что именно?

— Ну, это, девочки… Парень рассмеялся. Свет падал на его лицо,

предавая коже неестественный мертвецкий оттенок.

— Ты ее замочишь.

— Что?

— Ты ее замочишь, — спокойно повторил он.

— Слушай, у меня действительно есть день…

— Зеленый, — Ковбой указал на огонек светофора. Я убрал руки с руля:

— С меня хватит. Я почувствовал, что дрожу. Этот сукин сын был психопатом, и он не шутил, когда говорил, что в Милуоки снял с человека кожу.

— Я не стану этого делать.

— Станешь, — внезапно из кармана его дождевика появилось дуло револьвера, — Еще как станешь. Ты сделаешь это в точности так же, как сделал тогда, с Мелиссой. По башке, чтобы мозги брызнули в разные стороны.

— Ты псих… Ты чертов МАНЬЯК! Дуло уткнулось мне в бок.

— Хочешь сдохнуть сам? Вот он — конец, мелькнула мысль. Умереть банально в машине, от рук сумасшедшего парня, еще совсем мальчишки.

— Зачем тебе это?

— Считай, что мне весело. Ты поедешь сам или для этого нужно проделать в тебе дырку?

Я вновь взялся за руль:

— Тебя поймают, ублюдок.

— Нет. Ты же убил Мелису, даже написал об этом песню и прославился на весь мир. Не надо быть семь пядей во лбу, чтобы сопоставить факты. Но тебя не поймали. Даже не заподозрили.

Он был прав. Полицейским даже в голову не пришло допросить кого-нибудь из друзей Мелиссы. В конце-концов все повесили на банду проезжих мотоциклистов, которые уже где-то набедокурили.

Вновь загорелся зеленый. Мы отъехали.

— Хорошо, — у меня было такое ощущение, будто в горло мне запихнули моток колючей проволоки, — Я сделаю все, что скажешь.

— Отлично! — Ковбой взмахнул стволом, даже не побеспокоившись, что это может заметить кто-нибудь с улицы.