Александр Мироненко - Осколки Нации

— Кто такой?! Почему не на передовой? Я сейчас начальнику все доложу.

Герою некогда было возиться с этим увальнем, и молниеносным движением он выхватил из-за пазухи нож-кастет. Шагнув противнику на встречу, он ударил что было сил острием в шею.

Верзила, упал на колени, и жутко выкатив глаза, попробовал позвать на помощь, но изо рта донеслись лишь булькающие звуки. С силой вырвав лезвие из горла жертвы Давид принялся открывать тяжёлую металлическую дверь, не дожидаясь пока тело верзилы начнёт биться в конвульсиях.

Внутри героя ожидал неприятный сюрприз. Двое дружинников, которых он видел возле трансформаторной, держали за руки Громова старшего, причём один из них держал в руке нечто похожее на раскалённый прут, а над ними троими возвышалась мощная фигура, исполняющая роль палача, начальника безопасности. В углу пыточной пламенела огнём преисподней огромная печь, где сейчас раскаливались добела орудия пыток. Герою приходилось видеть эти жуткие приспособления, разве что в учебниках по истории и вот история на его глазах будто ожила. Больше мебели в комнате не было, не считая стула, на котором обессиленно развалился Семёныч, мыске с водой в ногах жертвы и небольшого аккумулятора, подсоединённого проводами к стулу.

На скрип навесов отрывающейся двери все четверо обернулись и с удивлением уставились на Давида. Тишину нарушил вепрь:

— Вот и вся семья в сборе. А я уже вас заждался.

Не говоря ни слова, герой вскинул автомат и дал длиной очередью по начальнику охраны и дружиннику с прутом. С трёхметрового расстояния автоматная пуля калибра 5.45 с лёгкостью прошила всю громоздкую броню противника, и герой про себя довольно отметил, что прав был отчим в бесполезности бронежилета перед стрелковым оружием. Оба тела рухнули как подкошенные и вскоре их предсмертные хрипы стихли. Оставшийся в живых сотрудник дружины с ужасом попятился к противоположной стене и поднял руки верх.

— Не убивай… — Это были его последние слова, перед тем как Давид всадил в него остаток рожка. Сползя вниз по стене, он оставил на ней не меньше литра своей крови и, упав на бок уставился куда-то в даль остекленевшими глазами.

Не теряя времени, герой кинулся помогать отчиму встать, но тот жестом показал, что он в порядке и сможет идти сам. Поднявшись на ноги Громов старший вопреки призывам пасынка убираться отсюда быстрее, направился не к двери, а к распростёртому на полу телу Вепря. Нагнувшись над ним и недолго повозившись с маской, Громов нашёл-таки нужные крепления.

Давид из любопытства выглядывал из-за плеча отчима и когда тот стянул металлическую маску с лица начальника охраны, от ужаса попятился назад. То, что скрывалось под личиной Вепря, трудно было назвать человеческим лицом. Оно было изуродовано шрамами настолько, что у героя возникли сомнения как этот человек, вообще смог выжить с такими травмами.

Левая половина головы была обтянута кожей и, если не считать жутких шрамов походила на человеческую, правая же была жутко обезображена. Левый глаз с нечеловеческой злобой уставился в потолок, правый же давно вытек, его место занял немигающий горящий красным огнём механический протез. Губы были будто обглоданы, обнажая жуткий оскал гнилых зубов. Нижние клыки были настолько огромны, что ошарашенному герою привиделось, что это не зубы вовсе, а грозно выпирающие бивни. Вместо носа виднелась впадина, из которой ручьём вытекало, что-то жёлтое и мерзкое. Половина черепной коробки была снесена напрочь, и через тонкую защитную плёнку можно было чётко рассмотреть до сих пор пульсировавший мозг с кучей подключённых к нему высокотехнологичных трубок и датчиков.

Переведя свой взгляд на отчима, герой заметил, что на секунду на его лице промелькнуло выражение нерешимости, но вскоре тот совладал с собой и, прикрыв маской обезображенное лицо Вепря, двинулся к выходу. Давид последовал следом, а после помог Семёнычу прикрыть тяжёлую металлическую дверь на место. Немного потоптавшись на месте, Громов спросил у пасынка:

— У тебя граната осталась?

После утвердительного кивка он забрал из рук героя гранату, выдернув чеку, и бросил её внутрь пыточной, поспешно прикрыв дверь. Через несколько секунд внутри помещения прогремел мощный взрыв, но Громовы уже бежали по наполненному звуками очередей коридору. На вопросительный взгляд пасынка отчим пробурчал, что-то вроде:

— На всякий случай…

Глава № 5

В комнате хранения оружия, держали совет оставшиеся в живых бойцы разведки и караула. Присутствовали все, кто мог держаться на ногах после изморительного трёхдневного штурма. Начкар вышагивал своими длинными ногами, уже седьмой километр взад-вперёд по комнате. Семёныч и Давид примостились в уголке и с интересом наблюдали за дальнейшим развитием событий. Посредине этого балагана смирено опустив голову, стояла бывшая начальница убежища Анфиса.

— А теперь уважаемая, повторите нам всем всё то, что вы сегодня рассказали Громову младшему. — Потребовал у неё Кузьма и все присутствующие превратились вслух.

— Я уже говорила, что всё начальство уже как два дня тому назад покинуло убежище. На собрании говорилось о каких-то шахтах, и о распломбировке аварийного выхода, но меня в это так некто и не посвятил. Вместо этого мне было приказано занять место руководителя, на короткий срок пока не прибудет помощь.

— Все ли успели покинуть бункер?

— Да я одна осталась из приближенных к его высочеству, ну ещё пара верных мне людей.

— Они взяты под стражу, и после небольшого допроса, если они не будут представлять угрозы безопасности, их отпустят.

После побега из пыточной, Громовы наткнулись на штурмовой отряд ополченцев под командованием Кузьмы. Как оказалась к тому времени остатки дружины, переставшие получать приказы от руководства и окончательно потеряли веру в победу, сложили оружие и сдались своим врагам на милость. С пленными поступили очень гуманно. Сначала разоружив, а после сослали всех на второй уровень и расселили по камерам, где те и остались в ожидании своего приговора.

Гражданских из холла удалось спасти не всех. Многие погибли, задохнувшись угарным газом от пожара, разгоревшегося было по всему уровню. Но общими усилиями все же удалось вывести пострадавших и раненых из объятого пламенем уровня. Через несколько часов пожар удалось потушить. Но вскоре огонь заполыхал с новой силой только уже на третьем уровне и у командования появились новые цели, выследить поджигателя. Пока проводились предприятия по вычислению и поимке переодевшегося в беженца диверсанта, Давид не терял времени. Он упорно искал своего врага по всему убежищу. Подходил к каждому заключённому и раненому всматривался в его лицо, ища знакомые черты Отца Павла.