Виктор Песиголовец - Деяния ангелов

— Ах, вот оно что, это спринцевания! — догадался я.

Девушка в знак согласия качнула головой.

— Скажи-ка, и многих людей тебе приходилось лечить за свою знахарскую практику? — допытывался я.

— Да нет, — засмеялась Вива. — Ирина — мой второй пациент. А первый — ты!

— И все? — округлил глаза я. И, не удержавшись, стал потешаться: — Какая богатая врачебная практика! Какой колоссальный опыт! Просто уму непостижимо!

Она обиженно сжала губки. Но в ту же минуту, поняв, что я шучу, протянула через стол руку и прикрыла ладонью мой стакан с напитком.

— Главное — результат! Ясно? А если нет, тогда кое-кто останется без компота!

— Мне все ясно! — тут же заверил я, изобразив на лице испуг.

— То-то же! — назидательно проговорила девушка.

Я решил задать последний вопрос:

— А откуда в твоей аптечке столько всяких трав?

— Я запасливая! — отрезала Вива.

Пока она мыла на кухне посуду, я позвонил жене и сообщил, что сейчас нахожусь в Мелитополе по служебным делам и, скорее всего, домой ночевать не явлюсь.

— Ты в Мелитополе? — немного встревожилась супруга. Она давно привыкла к моим частым командировкам, но о них я обычно сообщал заранее. — Ты вроде никуда не собирался…

— Мне утром позвонили из редакции и попросили срочно подготовить статью о перспективах строительства объездной дороги вокруг Мелитополя, — ровным голосом солгал я. — Но получилась неувязочка — человек, который мне нужен, сейчас в Киеве и появится только утром. Поэтому я решил остаться здесь и ждать его на месте.

— Переночевать хоть есть где? — заботливо осведомилась моя вторая половина.

— Не волнуйся! Меня тут устроили на ночь в заводское общежитие, — брякнул я первое, что пришло на ум.

— В общежитие? — переспросила жена. — А там безопасно?

— Конечно! — успокоил я. — Тем более что я тут с двумя запорожскими журналистами. Они тоже прибыли в Мелитополь по поводу объездной дороги. Кстати, с ними я и приехал сюда, а моя машина дома…

— Ну ладно! — вздохнула супруга. — Вы там хоть не напивайтесь! А то я знаю вашего брата…

— О чем ты, милая? — игриво-обиженным тоном прокукарекал я. — Не помню уж, когда в последний раз и выпивал-то как следует. Да и с кем тут пить? Коллеги, с которыми я приехал, не пьющие…

— Свинья болото найдет! — рассудительно заметила супруга и дала отбой.

А я облегченно вздохнул и пошлепал на кухню, чтобы сообщить Виве о своем желании остаться у нее на ночь.

Услышав об этом, девушка даже запрыгала от радости. Но потом ее мраморный лобик немного наморщился — она о чем-то задумалась.

— Что такое? — спросил я. — Может, мне лучше уехать?

— Нет, нет, нет! — горячо заверила Вива. — Мне очень хочется, чтобы ты остался.

— Правда? — я нежно поцеловал ее в лоб.

— Да, — опустила глаза она. — Вот только… Мы будем спать вместе?

Я сделал шаг назад, смерил ее взглядом с головы до ног и скорчил кислую мину:

— Ну, честно говоря, с такой худышкой мне как-то и ложиться не хочется…

Девушка шутливо погрозила мне пальцем:

— А вы, сударь, однако же клеветник!

Я привлек ее к себе, обнял.

— Ты чего-то боишься?

Она помедлила с ответом, потом со вздохом произнесла:

— Ты ведь женат…

— А ты не знала? — поддразнил я.

Вива высвободилась из моих объятий и, повернувшись ко мне спиной, начала протирать салфеткой вымытые тарелки. Через несколько секунд бросила из-за плеча:

— Мы оба сотворим большой грех, если…

Я развернул ее к себе и серьезно посмотрел в глаза:

— Ты считаешь нашу любовь грехом?

Немного смутившись, она промямлила:

— С твоей стороны это будет прелюбодеяние. А с моей — блуд…

Я плюхнулся на мягкий уголок и, не задумываясь, выдал аргумент:

— Мы с моей супругой не венчаны. Так что ни о каком прелюбодеянии речь не идет.

— Все равно ты не должен ей изменять! — заверила Вива. — Перед законом и перед людьми вы — в браке. Значит, и на небе его признали.

— А знаешь ли ты о том, что в некоторых восточных странах существуют гаремы, где, помимо жен, содержатся и наложницы, — криво ухмыльнулся я. — Там что, все мужчины погрязли в грехах прелюбодеяния и блуда?

— Они живут по другим законам, — возразила девушка.

— Так давай и мы поживем немного по их законам! — не сдавался я. — Жить по чужим законам — это грех?

— Не знаю, — призналась она.

— Так вот сначала узнай, а потом разглагольствуй о грехах! — назидательным тоном изрек я и довольно заулыбался.

Подбоченившись, Вива мягко заметила:

— Ты хитер, а речи твои лукавы!

Почувствовав, что победа близка, я продолжил атаку:

— Скажи, разве можно назвать преступлением против морали интимную близость с человеком, которого любишь?

Ее лицо озарила легкая улыбка.

— Ты коварен. Обычно влюбленные венчаются…

— А разве любовь не стоит венца? — спросил я торжественно и пристально взглянул ей в глаза.

— Как сладки твои речи! — нарочито вздохнув, потупилась девушка. Потом вскинула голову и прибавила: — И доводы убедительны, но не праведны, совсем не праведны.

Я подхватился с места и, подскочив к ней, прижал к груди.

— Скажи, — робко спросила Вива, — только в полный голос скажи, всем сердцем скажи: ты любишь меня по-настоящему?

— А ты этого еще не поняла? — я ласково погладил ее по щеке, потом провел рукой по волосам и поцеловал в шею.

— Нет, ты скажи! — настаивала она.

— Люблю! — страстно промолвил я. — Люблю и готов за тебя умереть!

Девушка обмякла, почти повисла на моих руках и из ее глаз вдруг закапали крупные слезинки.

— Я счастлива услышать от тебя эти слова!

В постели я с ужасом обнаружил, что являюсь первым мужчиной в жизни этой странноватой, нежной, наивной и такой душевно чистой девушки… Боже мой, почему же она не сказала, не предупредила? Хотя… что бы это изменило? Ничего!

Уснул я только на рассвете.

Сны посещают меня редко. Или, может, я просто их не помню. Но в этот раз то, что пригрезилось, не исчезло из моей головы, как и тот сон месячной давности, в котором я увидел Виву… Да и видение, в общем-то, было не совсем обычным, каким-то странным, непонятным. Началось оно радостно, а закончилось кошмаром.

Помню, я летал. Как в детстве. То парил высоко над землей, под самыми облаками, то опускался ниже. С высоты любовался бескрайними полями и степями, голубым морем и желтыми пляжами, горами и изумрудными низинами. Мне так легко дышалось! Так легко было на душе!

А потом пошли другие пейзажи. Какой-то залив, множество стоящих на якоре кораблей, каменистые грязно-серые холмы, бетонная площадка аэродрома на берегу с десятком военных самолетов. Все это сменилось небольшими квадратами ухоженных полей и пастбищ, ровными рядами низкорослых кустарников, мелкими поселениями и зелеными взгорьями. Затем, дальше и на значительном возвышении, я увидел город. Но, чуть приблизившись, с ужасом понял: это всего лишь то, что от него осталось, — руины и пепелища. Жуткое зрелище! Разрушенные и полуразрушенные здания, закопченные и оплавленные опоры моста, остатки древних стен, искореженные автобусы и машины, поваленные на землю обгорелые деревья, перепаханные газоны с островками выжженной травы… Все это было покрыто прозрачным голубым маревом — руины города слегка дымились, содрогались и трепетали.