Шарлин Харрис - Мертвы, пока светло

— Но внутри они знали.

— Да. Однажды отец пытался решить, стоит ли доверять человеку, который собирался открыть магазин автозапчастей. Он попросил меня посидеть с ним, когда тот придет. Когда этот тип ушел, отец вывел меня из дому, посмотрел в сторону и спросил: «Сьюки, этот человек говорил правду?» Это было очень странно.

— Сколько тебе было лет?

— Наверное, меньше семи, потому что они умерли, когда я была во втором классе.

— Как это произошло?

— Наводнение. Они оказались на мосту к западу отсюда.

Билл промолчал. Конечно, он-то повидал множество смертей.

— А тот человек лгал? — спросил он спустя несколько секунд.

— Ну да, он собирался взять у отца деньги и сбежать.

— Да у тебя дар.

— Дар. Конечно. — Я почувствовала, как опустились уголки моего рта.

— Он отличает тебя от прочих людей.

— Рассказывай. — Минуту мы шли молча. — Так ты совершенно не считаешь себя человеком?

— Очень долго не считал.

— Ты веришь, что утратил душу? — Так проповедовала о вампирах католическая церковь.

— Откуда мне знать? — ответил Билл почти небрежно. Очевидно, он так долго копил это в себе, что теперь оно стало привычной мыслью. — Сам я так не думаю. Во мне есть нечто, далекое от жестокости, от убийств — несмотря на все эти годы. Хотя бывает по-всякому.

— Не твоя вина, что ты подцепил этот вирус.

Билл хмыкнул, умудрившись даже это проделать элегантно.

— Сколько существуют вампиры, столько существуют и различные теории. Возможно, эта и правильна. — Он казался огорченным, что сказал так. — Если вампирами становятся из-за вируса, — продолжал он более легко, — то это весьма разборчивый вирус.

— Как становятся вампирами? — я прочитала гору макулатуры на эту тему, но тут информация шла из первых рук.

— Из тебя выкачивается кровь, в один присест или за два-три дня, так что ты оказываешься на грани смерти. Затем ты получаешь мою кровь. Пролежишь трупом около сорока восьми часов, а иногда и трое суток, потом встанешь и начнешь бродить по ночам. И будешь очень голодной.

То, как он произнес слово «голодной», заставило меня вздрогнуть.

— Иначе никак?

— Другие вампиры рассказывали мне, что люди, которых они частенько, день ото дня покусывали, иногда совершенно неожиданно становились вампирами. Но для этого необходимо последовательное основательное кормление. Другие в тех же условиях становятся просто анемичными. Бывает и так, что люди оказываются на грани смерти по каким-то другим причинам — автомобильная катастрофа, передозировка наркотиков… Но дело может пойти… не так.

Меня бросило в дрожь.

— Пора сменить тему разговора. Что ты собираешься делать с землями Комптонов?

— Я собираюсь жить здесь, сколько смогу. Мне надоело кочевать из города в город. Я вырос в деревне. Теперь у меня есть законное право на жизнь, я могу отправиться в Монро, Шривпорт, или Новый Орлеан за синтетической кровью или за проституткой, которая специализируется на нашем племени. Я хочу остаться здесь. По крайней мере, посмотреть, что из этого получится. Я странствовал десятилетиями.

— В каком состоянии твой дом?

— В очень плохом, — признал он. — Я пытался расчистить его. Этим я могу заниматься только по ночам. Но мне нужны рабочие для кое-какого ремонта. Я неплохой плотник, но ничего не смыслю в электричестве.

Ну еще бы.

— Мне кажется, что в доме пора поменять проводку, — продолжал Билл, и это прозвучало точно так же, как и в устах любого озабоченного домовладельца.

— У тебя есть телефон?

— Конечно, — удивленно ответил он.

— Так в чем же проблема с рабочими?

— Ночью довольно трудно найти рабочих, трудно заставить их встретиться со мной, чтобы я мог объяснить, что нужно сделать. Они боятся или думают, что это шутка. — В голосе Билла явно прозвучала безысходность, хотя он отвернулся. Я рассмеялась.

— Хочешь, я позвоню им, — предложила я. — Они меня знают. Хотя все и считают меня чокнутой, но знают, что я честная.

— Ты сделаешь мне огромное одолжение, — сказал Билл после некоторого колебания. — Они могут работать днем, после того, как я встречусь с ними, и мы обсудим работу и ее стоимость.

— Как неудобно быть не в состоянии появляться днем, — задумчиво сказала я. Никогда раньше об этом не задумывалась всерьез. Голос Билла был сух.

— Несомненно.

— Да еще необходимость скрывать место, где пребываешь днем, — продолжала я.

Лишь ощутив его молчание, я извинилась.

— Прости, — сказала я. Если бы не было так темно, он бы заметил, что я покраснела.

— Место, где днем прячется вампир, является строжайшим секретом, — холодно сказал Билл.

— Извини.

— Я принимаю твои извинения, — сказал он, помедлив. Подойдя к дороге, мы осмотрелись, словно поджидая такси. Мы вышли из тени деревьев, и теперь я отчетливо видела его в лунном свете. Он тоже увидел меня и окинул взглядом с ног до головы.

— Платье того же цвета, что и твои глаза.

— Спасибо. — Я-то не могла видеть его так же ясно.

— Пожалуй, не за что.

— Что?

— Мне трудно привыкнуть к столь мало одетым молодым леди, — сказал Билл.

— У тебя было несколько десятков лет, чтобы привыкнуть, — ехидно ответила я. — Короткие платья носят уже лет сорок!

— Мне нравились длинные юбки, — ностальгически произнес он. — Мне нравилось нижнее белье, которое носили женщины. И нижние юбки.

Я фыркнула.

— У тебя была когда-нибудь нижняя юбка? — спросил он.

— У меня есть очень миленькая бежевая комбинация с кружевами, — возмущенно отозвалась я. — Будь ты человеком, я бы решила, что ты провоцируешь меня на разговор о моем нижнем белье!

Он рассмеялся своим глубоким необычным смехом, который так сильно на меня действовал.

— Эта комбинация сейчас на тебе, Сьюки?

Я показала ему язык, потому что он видел меня. А потом приподняла юбку, открывая кружево комбинации и еще несколько дюймов своего загорелого тела.

— Доволен? — спросила я.

— У тебя очень красивые ноги, но мне все равно больше нравятся длинные платья.

— Вот упрямец! — заявила я.

— Моя жена всегда говорила то же самое.

— Ты был женат…

— Да, я стал вампиром, когда мне было тридцать. У меня была жена и пятеро детей. С нами жила и моя сестра Сара. Она была не замужем. Ее молодой человек погиб на войне.

— На Гражданской войне?

— Да. А я вернулся. Мне повезло. Во всяком случае, тогда мне так казалось.

— Ты сражался за Конфедерацию, — изумленно произнесла я. — Вот если бы у тебя сохранилась форма, и ты пришел бы в ней на собрание, все наши леди в обморок попадали бы от восторга!

— К концу войны от формы у меня ничего не осталось, — мрачно сказал он. — Мы ходили в отрепьях и голодали. — Он словно опомнился. — Но это стало неважным после того, как я превратился в вампира, — проговорил он, и его голос снова был холодным и далеким.