Энн Райс - Вампир Лестат

Каждый обмен кровью сопровождался обретением все новых и новых знаний – о том, что я бессмертен, о том, что только солнце и огонь способны уничтожить меня, что днем я должен спать глубоко под землей, что я никогда не узнаю, что такое болезни и естественная смерть. Теперь я знал, что моя душа никогда не перейдет к другому, что я должен служить Великой Матери и луна будет давать мне силы.

Я узнал о том, что жизненными силами меня будет питать кровь злодеев, а иногда и невинных людей, принесенных в жертву Матери, и что между обрядами жертвоприношения я буду страдать от жажды и тело мое будет становиться высохшим и пустым, подобно мертвым колосьям пшеницы на зимних полях, но только затем, чтобы вновь наполниться жертвенной кровью и стать прекрасным и сильным, как свежие весенние всходы.

Мои страдания и воскрешения к жизни будут олицетворять собой смену времен года. Обретенную мною способность читать чужие мысли и проникать в самые тайники человеческих душ я должен использовать, чтобы разбирать споры своих почитателей, вершить над ними правосудие и следить, чтобы они соблюдали законы. Я не должен пить никакую кровь, кроме жертвенной. И никогда не должен пытаться самостоятельно восстановить свои силы.

Все эти наставления я понял и запомнил. Но самое главное, что я усвоил в те долгие часы и что каждый из нас отчетливо сознает в тот момент, когда впервые пьет кровь, – это то, что я перестал быть смертным человеком и удалился от всего, что знал прежде. Я перешел во власть чего-то настолько могущественного и таинственного, что даже древние учения не в силах это объяснить. Моя судьба теперь, говоря словами Маэла, находилась за пределами объяснимого и тех знаний, которыми обладали как смертные, так и бессмертные.

И вот наконец настал момент, когда бог подготовил меня к выходу из недр дерева. Он выпил столько моей крови, что я едва мог стоять на ногах от слабости. Я походил на бесплотный призрак и буквально плакал от мучительной жажды. Я видел кровь, чувствовал ее запах и готов был броситься на него и опустошить источник, если бы у меня хватило сил. Однако сила сейчас была на стороне бога.

– Ты опустошен и накануне праздника будешь таким всегда, – сказал он. – Это чтобы ты мог выпить жертвенную кровь, наполнить ею свое тело. Но помни о том, что я говорил тебе. Как только закончится церемония, постарайся исчезнуть. Что же касается меня… попытайся меня спасти… скажи им, что я должен оставаться рядом с тобой. Хотя, судя по всему, время мое пришло.

– О чем ты? Что ты имеешь в виду?

– Ты сам все увидишь. Им нужен только один бог, один хороший и сильный бог. Если бы я только мог отправиться вместе с тобой в Египет!.. Там я напился бы крови древних богов, и она, возможно, исцелила бы меня. Как бы то ни было, мне потребовались бы сотни лет. А у меня нет впереди столько времени. Помни: ты должен отправиться в Египет. И сделать все так, как я тебе сказал.

Он развернул меня и подтолкнул к лестнице. Горящий факел валялся в углу. Едва не плача, я начал подниматься по ступеням к двери, чувствуя запах крови ожидающих меня снаружи друидов.

– Они дадут тебе столько крови, сколько ты захочешь, – раздался за моей спиной голос. – Доверься им.

Глава 8

Можешь себе представить, как я выглядел, когда вышел из ствола дуба. Друиды ждали меня за дверью, и я мысленно приказал им:

– Отоприте дверь. Это идет бог.

Моя физическая смерть уже давно свершилась. Я был голоден и, наверное, больше походил на живой скелет. Не сомневаюсь, что мои глаза выпирали из зияющих глазниц, а зубы были оскалены. Белый балахон висел на мне, как на палке. Едва ли застывшие в благоговейном молчании друиды могли получить более очевидные признаки моей божественности.

Однако я не только видел их лица, я мог заглянуть в их сердца и души. Я видел, что Маэл испытывает явное облегчение, убедившись в том, что бог, остававшийся внутри дерева, сохранил достаточно сил, чтобы сделать меня своим преемником. Он получил полное подтверждение всему, во что верил.

И я смог увидеть нечто такое, что позволено видеть только нам подобным: духовную глубину каждого человека, скрывающуюся под теплой оболочкой из плоти и крови.

Меня мучила нестерпимая жажда. Собрав все свои обретенные силы, я произнес:

– Проводите меня к алтарю. Праздник Самайн начинается.

Раздались душераздирающие вопли друидов, лес огласился воем и криками. И далеко за пределами священной рощи им вторили тысячи ожидавших этого вопля людей.

Наша небольшая процессия быстрыми шагами направилась к поляне. Отовсюду появлялись все новые и новые друиды в белых одеждах, чтобы приветствовать нас, и вскоре меня с ног до головы забросали свежими благоухающими цветами. Под звуки гимнов и восторженных песнопений я шел по рассыпанному под ногами морю ароматных лепестков.

Думаю, не стоит объяснять тебе, каким я увидел мир благодаря обретенному мной новому зрению. Несмотря на темноту, я видел каждый оттенок цвета и каждую частичку земли, а молитвы и крики буквально оглушали меня.

Некогда живший на земле человек по имени Мариус полностью растворился в новом существе.

Под грохот барабанов я взошел по каменным ступеням алтаря и оглядел море собравшихся на поляне людей, увидел тысячи застывших в ожидании лиц, а чуть поодаль – гигантские, сплетенные из прутьев фигуры, внутри которых продолжали биться и кричать приговоренные к смерти.

Перед алтарем стоял огромный серебряный сосуд с водой, к которому под пение жрецов потянулась вереница осужденных людей со связанными за спиной руками.

Поющие голоса звучали отовсюду, а жрецы тем временем покрывали цветами мои волосы, плечи и ноги.

– О прекрасный и могущественный бог лесов и полей, прими приносимые тебе жертвы, и как твои увядшие члены наполнятся новой жизнью, так возродится сама земля. Прости нас за то, что мы срезаем под корень колосья, когда собираем урожай, и благослови зерна, которые мы бросаем в землю во время посева.

И я увидел перед собой тех, которые были избраны, чтобы стать моими жертвами, – троих высоких и статных мужчин.

Они были связаны, как и все остальные, однако одеты при этом в чистые белые рубахи. Головы и плечи их тоже были украшены цветами. Они были очень молоды, красивы и невинны в своем благоговейном ожидании исполнения воли бога.

Грохот барабанов становился невыносимо оглушительным, крики и шум не смолкали ни на секунду.

– Пусть начнется обряд жертвоприношения, – провозгласил я.

И в тот же миг ко мне подвели первого юношу. Готовясь впервые испить из поистине божественного кубка, называемого человеческой жизнью, держа в руках теплую живую плоть, наполненную приготовленной для меня кровью, я увидел, как вспыхнули первые языки пламени у подножия плетеных гигантов, как были опущены первые головы в гигантский серебряный сосуд с водой.