Лорел Гамильтон - Пляска смерти

— Красивый, — сказала я.

Он усмехнулся:

— Ага, и браслет тоже.

И тут же лицо его стало серьезным. Я не могла почувствовать, что сейчас ощущает Жан-Клод: морфий, а до него панический страх закрыли метки. И мне сейчас не понравилось, что Джейсон так серьезен. Что там происходило с моими милыми, пока я тут препиралась?

— Давай снимем с тебя одежду, чтобы тебе было в чем вернуться назад.

Секунду назад я бы еще поспорила, но Джейсон был перепуган, а Жан-Клода я не чувствовала. И слишком я была не в себе, чтобы рисковать открыть метки. Боялась сбить сосредоточенность Жан-Клода, потому что не могла сосредоточиться сама, а тогда это будет катастрофа. Много случится плохого, и все по нашей вине. С вампирами в город прибыло много нехорошего, и теперь опасность грозила всем.

— Помоги мне снять корсет.

— Я уж думал, ты никогда не попросишь, — осклабился Джейсон своей обычной усмешкой, но я видела его глаза, и смеха в них не было совсем.

Плохо, очень плохо. Что там делается, в театре?

«Держи меня, Жан-Клод», — подумала я.

Я его ощутила, как дуновение ветра по той двери, что поставила между нами. Дыхание силы несло сладкий запах его одеколона. И слова его будто заполнили автомобиль:

— Напитайся до того, как идти ко мне, ma petite. Не напускай ardeur на публику.

И он исчез, закрылся плотно — прикрыл свою задницу. Но то, что он сказал, было разумно. Очень на меня похоже — вызвать мунина, исцелиться и не напитать ardeur, если удастся от этого увильнуть. А его короткое послание говорило, что я ему нужна там сытая и готовая к битве, а не голодная и опасная для зрителей.

Джейсон помог мне сесть, и Натэниел стал расшнуровывать корсет. Это мое воспитание в маленьком городке Среднего Запада вызвало у меня мысль, что нехорошо это — когда мой главный возлюбленный подталкивает меня заняться сексом с полным лимузином мужиков перед тем, как вернуться к нему? У нас тут где-то шныряет мать вампиров. И мастер вампиров, которому хватает сил подчинить себе каждого мастера в этом городе. И не будем забывать белокурого танцовщика Адониса, который меня почти загипнотизировал взглядом. Мощная и опасная фигня творилась в нашем городе, а меня больше всего смущал секс? Как раз такой момент, когда мне приходится решать всерьез, действительно ли эта участь хуже смерти.

Корсет ослабел настолько, что выпустил мои груди на волю.

— Реквием, — сказал Джейсон, — подойди сюда.

Вампир подошел, руками прикрывая свою наготу. Вид у него был смущенный. Мне тоже было неуютно, но морфий смягчил мое смущение, как и вообще все на свете.

Они сняли мне корсет через голову, и другие руки легли на пояс моей юбки. Снятую одежду принял Натэниел. Сняли с меня все, кроме бриллиантового ожерелья. Очевидно, сегодня драгоценности были главной темой вечера. Сиденье поодаль накрыли пластиком и одежду положили под него. Да, все ожидают чего-то бурного.

Я уловила движение в корме лимузина. Это был Ноэль.

— Нет, — сказала я. — Пусть он выйдет.

— Джастин сюда не добрался, Анита, — ответил Джейсон. — Это наш единственный лев, если не считать телохранителей Огги. Если твой лев проснется, нам нужно, чтобы в кого-то он мог уйти.

— Он же младенец.

Джейсон кивнул:

— Райна любила девственников.

Я так замотала головой, что она закружилась, закрыла глаза, попыталась сосредоточиться.

— Он будет ждать снаружи. Если лев проснется, я вызову его зверя, но скармливать этого мальчика Райне мы не будем.

Я открыла глаза — мир уже не качался. Отлично.

Джейсон тронул за плечо Реквиема, привлекая к нему мое внимание.

— Не думаю, что это понадобится, Анита. Посмотри на него ее глазами. Посмотри на эти раны, Анита. Свежачок, да еще и раненый. Ей понравится.

Я посмотрела на его раны на груди и на боку. На изрезанные руки.

— Серебряные клинки, — сказала я.

Реквием кивнул:

— Менг Дье хотела моей смерти.

— Малость силы — и она передумала.

— Это была не малость, Анита, — напомнил Джейсон.

Я посмотрела на Реквиема:

— Ты знаешь, что сделает с тобой Райна?

Натэниел присел рядом с нами:

— Я ему рассказал, что она любила делать во время секса.

Я старалась всмотреться в неподвижное лицо Реквиема.

— И это тебе… — я поискала слово, — это тебя устраивает?

— Я был при дворе Белль Морт, Анита, и это для меня будет просто ерунда. — Он сумел мне улыбнуться. — Исцели меня, чтобы мы оба могли сегодня послужить нашему мастеру.

— О’кей, — кивнула я и поглядела им за спины, туда, где был Ноэль. Он вжался в корму лимузина, как можно дальше от всех от нас. — Выйди.

— Подожди там с Фредо, — сказал Джейсон.

— Мне было сказано оставаться рядом, — ответил Ноэль.

Глаза у него лезли на лоб, челюсть слегка отвалилась. Я сообразила, что сижу перед ним голая. Я это и так знала, но то ли лекарство, то ли срочная необходимость, то ли упавшая ниже плинтуса нравственность не давали об этом задуматься. И на его лице было не вожделение, а страх.

— Рядом с машиной — это достаточно рядом, — сказал Джейсон.

Но он продолжал колебаться.

— Выйди отсюда, Ноэль! — обратился к нему Натэниел сердитым голосом.

Ноэль вышел. Когда дверь за ним закрылась, Натэниел сказал:

— Как мог Джозеф назначить его на это дело?

— Джозеф не понял, — ответил Джейсон.

— Не хотел понимать, — возразил Натэниел, и глаза его почти побагровели от гнева.

— Защитим невинных, — сказала я.

Он глянул на меня злыми глазами, потом все же улыбнулся и кивнул.

— Ты можешь справиться с Райной, — сказал он. — Я знаю, что сможешь.

— А морфий…

— От него будет труднее, но ты справишься. Я присутствовал, когда ты училась, Анита. Морфий или что еще, ты все равно сильнее, чем она.

Я глядела в его лицо, сердитое, но уверенное, и мелькнул у меня перед глазами образ, как иногда бывало, каким он будет через десять лет. В тридцать лет это будет что-то совершенно особенное, и я хотела до этого дожить. Чтобы мы все до этого дожили. А значит, нам надо пережить эту ночь. Во что бы то ни стало.

Джейсон уложил меня обратно на сиденье, Натэниел быстро поцеловал меня и тоже отодвинулся. На краю сиденья уселся Реквием с видом конфузящегося новичка на первом свидании.

Я протянула к нему руку:

— Помоги мне.

Он взял мою руку, опустился на колени рядом с сиденьем, все еще прикрывая свою наготу.

— Чем тебе помочь?

— Воздействуй на меня своей силой.

Глаза его наполнились сочным голубым огнем, и тело мое будто пронзило молнией. Заболела обожженная рука, но смесь боли, наслаждения и смущения должна была воззвать к мунину. Я научилась сдерживать Райну, а это значило, что теперь ее надо в меня заманивать. Это ощущение — как если выходишь из надежнейшего дома, когда точно знаешь, что снаружи — тигр… да, кстати, не забудь сырой бифштекс привязать себе на шею.