Лорел Гамильтон - Пляска смерти

— А эти останутся?

— Один из них останется, — сказала Лилиан, — но они не скрывают, кто они, Ульфрик. Когда скрываешь, то приходится скрывать — такова цена. Иди давай, пока эта дама не начала тебя искать.

Он попытался было поспорить…

— Ульфрик, не заставляй меня быть суровой, — сказала Лилиан.

— Иди, — сказала я, и голос прозвучал странно. — Иди, Ричард, иди!

Он бросил на меня взгляд, раздираемый противоречиями, почти полный страдания. Но сегодня меня ничьи страдания, кроме моих, не занимали.

— Прости, — сказал он, и непонятно было, за что он просит прощения. За то, что должен уйти? Что у него другая спутница? Что он все еще ходит в маске Кларка Кента? А может, это он мне в руку вложил крест? Тот крест, что я как-то подарила ему на Рождество… да, тогда есть за что извиниться.

Глава сорок восьмая

Под меня подложили скатерть, еще одну подложили под мою руку. Очевидно, Реквием «очаровал» персонал ресторана. Сам он старался на меня не глядеть, будто боялся, что крест запылает.

Лилиан велела Мике и Натэниелу отвлекать меня, хотя большую часть этой работы за них выполняли лекарства. Я боялась, что будет больно, но страх будто не мог за меня зацепиться — или я за него. Джейсон прижал мне руку, я попыталась возразить, и Натэниел поцеловал меня — крепко. Мои протестующие звуки утонули в этом поцелуе.

Потом кто-то дернул меня за руку — резко, сильно. Я вскрикнула, и Натэниел проглотил этот звук, как иногда делал во время секса. И крик тоже утонул в поцелуе.

Что-то они там с моей рукой делали, я это чувствовала. Чем-то ее обертывали. Натэниел прервал поцелуй и отодвинулся, перемазанный моей помадой. Он приложил мне палец к губам, и я могла только тихо повизгивать. Не то чтобы было больно — скорее мое тело знало, что должно быть больно, и хотело на это среагировать, но только я пыталась сосредоточиться на этой боли, как она просто ускользала. Может, это дико было — на ней концентрироваться, бороться с действием лекарства, даже глупо. Но я не могла просто отъехать в сторону, не могла не сопротивляться, даже если от этого хуже будет.

Натэниел улыбнулся мне, будто понимал, что я делаю. Наверное, понимал. И снова приложил мне палец к губам. Я ему кивнула — дескать, понимаю. Мы же не хотим привлечь внимания, да. Конечно.

Я посмотрела вниз и увидела, что рука у меня обернута марлей, как у свеженькой мумии. Увидела пятна крови на скатертях перед тем, как их свернули. Попыталась подумать, как мы будем это объяснять, но не додумала до конца, мысль ускользнула. Это ощущение должно было быть приятным — такая полная расслабленность, но я знала, что сегодня нужна Жан-Клоду, нужна всем. И Мать Всей Тьмы все еще поблизости. Что они будут делать, если она вернется, а меня не будет? Снова начал нарастать страх, но опять ненадолго. Я не могла удержать при себе ни одной мысли, ни одной эмоции. Как грести на лодке в тумане. Знаешь направление, в котором хочешь двигаться, — мелькнет берег, и гребешь изо всех сил, потом тебя снова заволакивает туманом, а когда опять попадаешь в просвет, берег совсем с другой стороны. Вот так и отвлекала меня боль. Без лекарств я бы как-то лучше функционировала, но так болел ожог, так болел… и я хотела, чтобы он перестал.

Кто-то меня поднял на руки, и я проснулась. Хотя не уверена, что это я спала, — мог быть обморок. Меня нес Натэниел. Сияли рукава белой рубашки, а я была накрыта черным смокингом. Наверное, его смокингом. Я была горда, что до этого додумалась.

Я поискала взглядом Мику, Натэниел заметил и понял.

— Мика будет сидеть с Ашером, чтобы ни одну ложу не оставлять пустой.

Он стал спускаться по лестнице, держа меня на руках.

За его плечом появился Реквием и пристроился за нами, рядом с ним — Лизандро. Я посмотрела вниз по лестнице и увидела доктора Лилиан, а потом снова голова закружилась. Что она мне вкатила, черт побери?

Еще на какое-то время я отключилась, очевидно, потому что следующее, что я помню, — что мы внизу и входим под навес рядом с входом только для членов клуба «Фокс». Мелькнул Нечестивец, стоящий рядом со служителем парковки, и лицо у служителя было спокойное и пустое — вампирский ментальный трюк, чтобы никто нас не запомнил. Индивидуальные ментальные фокусы в отличие от массового гипноза запрещены — в частности, вот из-за таких штук. Потому что вампир может убедить человека, что ничего плохого тот не видел. Ох как это пакостит свидетельские показания!

Фредо придержал дверь лимузина, будто действительно был вышколенным шофером, а не ходячим складом оружия. Натэниел влез внутрь со мной на руках, осторожно положил меня на заднее сиденье и снял с меня смокинг. Рядом со мною присела доктор Лилиан, тронула за лицо и попросила проследить за пальцами. Вряд ли у меня это хорошо получилось.

Она мне улыбнулась:

— Я тебе вкатила дозу, как одному из наших, а ты оказалась не нашей. Не знаю, во что ты превращаешься, но не в ликантропа.

Я наморщила брови, пытаясь понять:

— Что?

— Морфий уже должен был бы вывестись из организма, а он не вывелся. Будет не от шести до десяти часов, как у человека, но два часа как минимум пройдет. — Она покачала головой. — Иногда мы все забываем, что в основном ты человек.

— Морфий, — повторила я.

— Морфий, Анита, — кивнула она. — И если мастер, который пытался захватить нас всех, возобновит атаку, когда тебя не будет, вряд ли Жан-Клод выдержит.

Она думает, что это все — работа Мерлина? А про Мать Всей Тьмы не знает? Наверное, надо было ей объяснить, но я никак не могла выстроить мысли в очередь.

— Нужно, чтобы ты к нам вернулась, сейчас.

Я кивнула, закрыла глаза, потому что у меня в голове как-то закружилась муть.

— Согласна, — шепнула я. — Как?

Я открыла глаза, попыталась навести их на это красивое лицо, на серые глаза, которые сегодня при этом платье и тенях на веках казались синими.

— Вызови мунина, Анита. Он тебе прочистит мозги и поможет вылечиться.

Я наморщила лоб, глядя на нее. Наверное, я ослышалась.

— Вызвать мунина? Сейчас?

Она кивнула:

— Райна способна такое вылечить.

Я закрыла глаза и очень, очень попыталась себя заставить собрать мысли и объяснить, почему предложение никуда не годится. Мунины — это духи предков волчьей стаи, но они бывают куда более «живые», чем при обычном почитании предков. Особенно если у тебя есть экстрасенсорные способности, а того смачнее — талант обращения с мертвыми, тогда мунины бывают куда как «живыми». Райна была прежней лупой стаи, я ее убила, потому что она пыталась убить меня. Мунин может «овладеть» человеком, у которого есть к этому способности. Я стала для Райны любимой ездовой лошадью. И долгие-долгие уик-энды в Теннесси с моей духовной учительницей Марианной я училась управлять мунинами вообще и Райной в частности. Мика и Натэниел ездили со мной «помогать» с ней справляться. Я сперва предложила Ричарду — внутреннее дело стаи, так сказать, — но он отказался. Райна мертва, и он с ней больше дела иметь не хочет. Я тоже не хотела, но мне деваться было некуда.