Стивен Кинг - ОНО

— Я действительно кое-что видел, — неожиданно произнес Стэн. — Но я не хотел рассказывать: хотел убедить себя, что это был сон. А может быть, обморок, как у Стенвиера. Знаете этого парня?

Бен и Бев покачали головами.

— Тот, у которого эпилепсия? — спросил Эдди.

— Да. Вот до чего у меня дошло. Я уж готов был подумать, что у меня эпилепсия или что-нибудь в этом роде. Трудно было поверить, что это происходит наяву.

— А что с тобой приключилось? — спросила Беверли, хотя едва ли ей это хотелось знать. Одно дело — слушать страшные истории про призраков где-нибудь у костра, поедая гамбургеры и зефир. И совсем другое дело — сидеть в этой душной прачечной. Под стиральными автоматами виднелся толстый слой пыли. В солнечных лучах, проникающих сквозь грязное стекло, кружились пылинки, на столе валялись старые журналы с оторванными обложками. Все это было вполне обыденным и не вызывало ни малейших эмоций: обычная скучная прачечная. И тем не менее Беверли было страшно. Очень страшно. Она чувствовала, что рассказы ребят — это не выдумки про каких-то киношных монстров. Мумия, которую видел Бен, прокаженный, гнавшийся за Эдди… С заходом солнца они вполне могут выйти на охоту. Или однорукий брат Билла Денбро, злой и безжалостный, обитающий в темных канализационных трубах. Однорукий Джордж с глазами точно серебряные монеты.

И все же, когда Стэн промолчал, оставив без ответа ее вопрос, Беверли спросила снова:

— Так что у тебя было?

— Я гулял в парке, где стоит большая водонапорная башня, — тщательно взвешивая каждое слово, начал Стэн.

— О, скверное место, — печально заметил Эдди. — Если в Дерри и есть место, где обитает нечистая сила, так это там.

— Что? — резко переспросил Стэн. — Что ты сказал?

— А ты что, не знаешь? — удивился Эдди. — Еще до того, как там погибли ребята, мне мама не разрешала близко подходить к этому месту. Она меня так опекает. — Он смущенно улыбнулся и невольно стиснул аспиратор, лежавший у него на коленях. — Там, знаешь, трое ребят утонули. Трое или четверо, я уж не помню. Они это… Стэн! Стэн, что с тобой?!

Лицо Стэна сделалось свинцово-серым. Он беззвучно зашевелил губами. Глаза закатились, и был виден только нижний край радужной оболочки. Одной рукой он ловил воздух, затем бессильно уронил ее на бедро.

Эдди предпринял первое, что пришло ему в голову. Он нагнулся, обхватил своей тонкой рукой плечи Стэна, а другой рукой запихал ему в рот аспиратор и нажал клапан.

Стэн закашлял и чуть не подавился. Затем выпрямился — глаза его снова приняли обычное выражение. Стэн закрыл ладонями рот и кашлянул несколько раз. Затем судорожно глотнул воздух и издал громкий рыгающий звук, после чего откинулся на спинку стула.

— Что у тебя там? — наконец проговорил он.

— Лекарство от астмы, — виновато произнес Эдди.

— Ну и гадость! Хуже дохлой собаки.

Все рассмеялись, но это был нервный смех. Ребята с тревогой смотрели на Стэна. На щеках у него выступил румянец.

— Хуже не хуже, а хорошего мало, — не без гордости ответил Эдди.

— Да уж понятно. Что это, кошер? — поинтересовался Стэн, и они снова рассмеялись, хотя никто из них, включая самого Стэна, не знал, что такое «кошер».

Стэн успокоился первый.

— Скажи мне, — произнес он, пристально глядя на Эдди, — что ты знаешь про водонапорную башню.

Эдди принялся рассказывать, а Бен и Беверли многое добавили к его рассказу. Водонапорная башня находилась на Канзас-стрит, примерно в полутора милях к западу от центра, около южной окраины Пустырей. В свое время, в конце прошлого века, она снабжала водой весь город и вмещала 1,75 миллиона галлонов. Под крышей по всей окружности башни располагалась галерея под открытым небом, откуда взору открывался весь Дерри с прилегающими поселками; до 1930 года башня привлекала многих зевак. В ясные дни по субботам и воскресеньям они приходили целыми семьями, взбирались по внутренней лестнице, состоящей из ста шестидесяти маршей, и с галереи озирали окрестность. А зачастую прямо на галерее расстилали салфетки и устраивали пикники. Крыша была из ослепительно-белого грота, а сама башня, покрытая нержавеющей сталью, представляла собой цилиндр высотой сто шесть футов. Снаружи тоже была лестница. Она вилась вверх узкой спиралью.

Прямо под галереей находилась деревянная дверь, ведущая внутрь на платформу, под которой была вода, — черное, тихо плещущееся озеро, освещенное лампочками, ввернутыми в патроны под блестящими жестяными отражателями. Когда вода доходила до верха, глубина достигала ста футов.

— А откуда подавалась вода? — спросил Бен.

Бев, Эдди и Стэн переглянулись. Никто из них не знал, откуда в башню подавали воду.

— Так ты говоришь: там дети утонули? А как?

Об этом они знали немногим больше. Оказывается, в «те времена», как напыщенно выразился Бен, подключившийся к разговору, дверь, ведущую на платформу, никогда не закрывали. Как-то вечером двое ребят, а может, даже один мальчишка, а может, и трое — никто этого толком не знает, — подойдя к водонапорной башне, обнаружили, что нижняя дверь тоже не заперта. Ребята решили войти и подняться наверх. Но вместо того, чтобы подняться на галерею, они очутились на платформе над стофутовым слоем воды. И в темноте свалились с платформы.

— Я слышала эту историю от Вика Крамбли, а он, в свою очередь, — от отца, — заметила Беверли. — Так что, может, это и правда. Вик рассказывал, что когда ребята упали в воду, с ними, считай, уже все было кончено, потому что не за что было ухватиться. До платформы не дотянуться. Вероятно, они еще долго плавали, кричали, звали на помощь, может, даже всю ночь. Только никто их не услышал, а они под конец выбились из сил и…

Голос ее оборвался, в сердце закрался ужас. Бев ясно представила этих ребят, как будто своими глазами увидела эту сцену, они барахтались в воде, точно щенки. Уйдут с головой под воду, затем выныривают, отфыркиваются. Беспомощно плещутся, паника нарастает, плавать становится все трудней; промокшие насквозь кеды не нащупывают под собой ничего, кроме воды. Пальцы судорожно пытаются ухватиться за гладкие стальные стены. Бев даже почувствовала привкус воды, в которой захлебнулись те ребята. Она слышала их крики, глухо отзывающиеся эхом в башне. Сколько времени они кричали? Минут пятнадцать? Полчаса? Наконец крики смолкли, и немного погодя всплыли безжизненные тела — точно дохлые рыбы. Веселенькая находка для сторожа, который увидел утопленников утром.