Повести и рассказы - Джек Кетчам
— Подарок, — сказал он. Смотря не на Дэнни, а на меня.
Голосом заядлого курильщика — сухим и хриплым. Хотя, может он простудился?
— Можно посмотреть?
Я прекрасно знал, в чем дело. Не так уж и просто провести целый день в Нью-Йорке с двумя девятилетними девочками и семилетним сыном, когда они знают, что неподалеку находится такая штука как магазин игрушек «Эф-Эй-Оу Шварц». Даже если ты уже сводил их на представление в «Радио-сити» и покататься на коньках в «Рокфеллер-центр». Даже если их подарки уже давно куплены и спрятаны под кроватью дожидаться своего часа. Там, в «Шварце», всегда находилось что-нибудь, чего они раньше и представить не могли. Мне пришлось воевать с ними — особенно с Дэнни — чтобы сесть на поезд в 3:55 и успеть в Раи [Городок возле Нью-Йорка. — Прим. пер.] к ужину.
Но на уме у него по-прежнему были одни подарки.
— Дэнни…
— Да ладно, сказал мужчина. — Все в порядке.
Он посмотрел в окно. Мы уже подъезжали к станции «Харрисон».
Мужчина приоткрыл коробку со стороны Дэнни, дюйма на три, чтобы больше никто не увидел. Лицо Дэнни засияло, он лукаво улыбнулся и посмотрел на Клариссу и Дженни, а потом заглянул в коробку.
Улыбка медленно погасла и сменилась какой-то озадаченностью. Я подумал, что там было что-то, о чем он никогда не слышал. Он посмотрел еще немного, но недоумение все не сходило с его лица.
Мужчина закрыл коробку.
— Мне пора, — сказал он. — Моя остановка.
Он ушел, и его место сразу же заняла женщина средних лет с двумя тяжелыми пакетами, которые она устроила на полу между ногами. Я почувствовал спиной холодный декабрьский ветер, когда поезд выпустил пассажиров. Мужчина, скорей всего, вышел. Дэнни посмотрел на сумки женщины и, смущаясь, спросил:
— Подарки?
Она кивнула, улыбаясь.
Дэнни предпочел больше ничего не спрашивать.
Поезд тронулся.
Следующая остановка — наша. Мы вышли на ветреную платформу Раи и спустились по лязгающей металлической лестнице.
— Что у него там было? — спросила Кларисса.
— У кого?
— У дяди, дурак, — сказала Дженни. — У дяди с коробкой. Что было в коробке?
— А. Ничего.
— Ничего? Как? Она пустая?
И они побежали к нашей машине, стоявшей во втором ряду стоянки слева.
Ответа я не услышал. Если он вообще ответил.
К тому времени, как я открыл машину, парень с коробкой совсем вылетел у меня из головы.
Этим вечером Дэнни отказался есть.
Такое иногда случалось. Такое со всеми детьми случается. Не хотят от чего-то отвлекаться или слишком много перекусывали днем. И я, и моя жена Сьюзен выросли в семьях, в которых господствовал менталитет переживших Великую депрессию. Если ты не хочешь доедать — это очень плохо. Ты должен сидеть за столом, еда остывает все больше и больше, и никуда не встанешь, пока не опустошишь тарелку полностью. Мы не собирались поступать так же с нашими детьми. И большинство специалистов соглашаются, что в этом нет ничего плохого. И уж тем более не стоит из-за этого ругаться.
Поэтому мы разрешили ему не садиться за стол.
Следующим вечером — в понедельник — то же самое.
— Что такое, — спросила Сьюзен, — ты съел шесть десертов на ланч?
Она, похоже, говорила почти серьезно. Десерты и пицца — вот чем обычно давятся наши дети в школьных столовых.
— Нет. Просто не хочу кушать и все.
Мы не стали заострять на этом внимания.
Но я не сводил с него глаз весь вечер — ждал, что во время рекламной паузы, прерывающей какой-нибудь ситком из тех, что мы смотрим по понедельникам, он пойдет на кухню за пачкой претцелей или банкой жареного арахиса с медом. Но так и не дождался. Он пошел спать, и даже стакана воды не выпил. Нельзя сказать, что ему нездоровилось. Цвет лица оставался таким же, как всегда, и он смеялся над шутками со всеми.
Я предположил, что он чем-то заболевал. Сьюзен со мной согласилась. Конечно же заболевал. Обычно наш сын по аппетиту мог потягаться с борцом сумо.
Я не сомневался, что на следующее утро он будет умолять не идти в школу, ссылаясь на головную боль или расстройство желудка.
Но он не стал.
Так же он не стал завтракать.
Вечером — то же самое.
Это было особенно удивительным, потому что Сьюзен приготовила спагетти с мясной подливкой — вряд ли в ее репертуаре нашлось бы что-нибудь, что дети любили больше. Несмотря на то, что — или потому что — это было одно из ее простейших блюд. Но Дэнни просто сел и сказал, что не голоден, довольствуясь тем, что смотрел, как другие накладывают еду себе на тарелки. Я пришел домой поздно, после крайне тяжелого дня — я работаю в брокерской фирме в Сити — и очень изголодался. И устал от повторяющихся отказов есть.
— Слушай, — сказал я. — Ты должен поесть хоть чуть-чуть. Ты же три дня уже ничего не ел!
— Ты ел что-нибудь на ланч? — спросила Сьюзен.
Дэнни никогда не врет.
— Я не хотел, — сказал он.
Даже Кларисса и Дженни смотрели на него так, словно у него было две головы.
— Но ты же любишь спагетти, — сказала Сьюзен.
— Попробуй хлеба с чесноком, — сказала Дженни.
— Нет, спасибо.
— Эй, парень, ты точно хорошо себя чувствуешь? — спросил я.
— Все хорошо. Просто я не голодный.
Так что он просто сидел.
Вечером в среду Сьюзан вылезла из кожи вон, но приготовила его любимое блюдо — жареную ногу ягненка, приправленную лимоном, под мятным соусом, с печеной картошкой и подливкой из красного вина, выложенную стручками зеленого горошка по краям.
Он сидел и смотрел. Хотя, похоже, ему нравилось наблюдать, как мы едим.
В четверг вечером мы заказали китайской еды из нашего любимого ресторана «Сичуань». Тушеная говядина с имбирем, жареный рис с креветками, жареные вонтоны и кисло-сладкая свинина.
Он сказал, что пахнет вкусно. И просто сидел и
