Владимир Яценко - Пасынок человечества

Варя приложила ладонь к правой щеке и вскрикнула, вскочила, выпрямилась. Елена отвела руку подруги и присмотрелась…

Но Полозов уже переключился на Виктора. Тян изготовился к стрельбе. С десяток небольших животных, похожих на рысь, подкрадывались к людям с трех сторон. К чести корейца, он не скулил. Он готовился принять бой и выйти из него победителем.

«Шесть патронов и штык, – оценил его силы Андрей. – Может, и справится. Но зачем?»

«Уходите, – сказал он голодным кошкам. – Ищите себе другую добычу».

И стая ушла, растворилась в утренних сумерках леса.

Тян перевел дух и повернулся к Варе. В изумлении приоткрыл рот и округлил глаза. «Кореец с круглыми глазами?» – усмехнулся Полозов.

Далекий гудок, зовущий к работе, вернул его в Цитадель, к сиреневому пульту, с которого управлять оказалось проще, чем с привычной клавиатуры. «Мне показали возможность, – понял Андрей. – Машина пытается установить со мной контакт…»

Второй гудок прозвучал гораздо ближе и требовательней, чем первый. За время, проведенное в Бункере, Полозов привык к этому звуку. Это не было приглашением к работе. Это был прямой недвусмысленный приказ заняться делом.

– Так в чем проблема-то? – спросил вслух Полозов.

– Наверное, в том, что мы тонем, – сдержанно напомнил Рябцев.

– Верно, – согласился Андрей. Он и забыл о рации. – Тонете, товарищ генерал.

Теперь сиреневый экран показывал толчею и суматоху возле центральной шахты. До полусотни живых мертвецов хлопотали у трубопровода с двумя мощными насосами. С десяток зомби работали под водой, им то и дело сбрасывали клинья, брусья, куски брезента. Полозов кивнул преимуществу покойника над человеком: зомби не пытались поминутно всплывать за глотком воздуха – они работали так, как погожим летним днем развешивают рекламный баннер на площади.

Смысл происходящего был ясен: недавний взрыв нарушил гидроизоляцию, и центральную шахту затопило водой из подземного озера. Давление воды не позволяло генералу открыть дверь второго крыла. Давление! – а не машина.

Зомби под водой латали течи, а насосами качали воду обратно в озеро. «Небывалый случай, – подумал Полозов, – мертвые спасают живых». Но, несмотря на очевидные старания, у мертвых пока получалось плохо: осушительная магистраль монтировалась наспех, треть воды терялась по пути к озеру, возвращаясь в шахту. А еще мешали протекающие трещины самой шахты.

«Из одной трубы вливается, в другую выливается, – невесело подумал Андрей. – Если не устранить течи, люди во втором крыле погибнут. Типовая задача борьбы за живучесть на подводной лодке. И чем же я могу помочь?»

На несколько секунд картина отчаянной борьбы с наводнением сменилась изображением Варвары.

– Если я правильно понял, – сказал вслух Андрей, – мне предлагают затереть трещины и бреши, как я это сделал с личиком Вареньки: пальчиками, нежно и любя.

Генерал промолчал.

Полозов еще несколько секунд колебался, а потом начал с самого низа, с входных раструбов. Старательно ощупывал каждый фланец, каждое уплотнение… осмотрел помпы и «пошел» дальше, до самого озера. Оттуда единым взглядом охватил гидравлику и остался доволен: мощная струя воды с ревом уходила в темноту подземного озера, а сам трубопровод оставался сухим.

«Всего-то?» – усмехнулся Андрей, но, «вернувшись» к входу магистрали, понял, что работа только начинается. Ему предстояло «загладить» и уплотнить почти тысячу квадратных метров шахты. Мощности насосов едва хватало остановить затопление, но осушить «протекающую» шахту они не могли.

«Затирка» стен потребовала от Полозова значительных усилий. Закончив, он в изнеможении откинулся на спинку кресла. Теперь он чувствовал сильный голод и жажду.

– Еще минут двадцать, генерал, – хрипло доложил Андрей. – Течи устранены, снижение уровня воды в шахте заметно без всяких отметок. Как только давление на дверь снизится, вы сможете ее открыть.

– Спасибо, парень. Потерпим, конечно. Лишь бы выйти отсюда.

Полозов задумался: почему Бункер самостоятельно не сделал эту работу? Если машина сумела оживить покойников и организовать их работу (строительство осушительной магистрали на две помпы – это не шутки!), почему сама не устранила течи? «Может, ей нужны мотивы? – размышлял Андрей. – Для тонкой работы требуется разум с крепкими стимулами? Возможно. Но для чего это самому Бункеру? Чего он хочет?»

Сиреневый экран зарябил разноцветными осколками, которые тут же собрались в слово: «ЖЕЛАНИЕ».

«У тебя есть желание?» – уточнил Полозов.

Осколки разлетелись, чтобы сложиться в ответ: «У меня есть желание хотеть. Хочу желать. Требуется ЖЕЛАНИЕ».

«Машина для исполнения желаний? – задумался Андрей. – Почему бы и нет? Сто человек создают машину в надежде, что она никогда не заработает. И каждый, по мере интеллекта и смелости, придумывает свою палку в колеса… тугой узел противоречий, раздираемый генеральной программой разрушения. Совсем как у нас, у людей».

– Генерал? – позвал Андрей.

– Я здесь, сынок. Как там наши дела?

– Новицкий вместо машины смерти сделал исполнителя желаний. Как этот «джинн» работает, непонятно, но факт в том, что машина делает все, о чем ее не попросишь.

– А ты не мог бы ее попросить открыть нам дверь? – поинтересовался генерал.

На экране немедленно показались влажные стены центральной шахты. Насосы уже стихли. Уровень воды опустился ниже комингса герметичной двери второго крыла.

– Уже! – весело отозвался Полозов. – Открывайте и выходите. В работе лифтов не уверен, но пройти в первое крыло вы точно сможете…

Тяжелая отсечная дверь распахнулась, как кухонная форточка под внезапным порывом ветра. Оттуда вывалилась темная масса людей и воды.

Зомби в своей обычной, неспешной манере посторонились, но передние ряды были тут же сбиты с ног. Послышалась автоматная очередь, потом еще одна. Крики боли и ярости. «Пожарных! Пожарных вперед! У кого бутылки с термитом?..»

Полозов в ужасе склонился над экраном: серебряные скафандры жгли своих спасителей, а те не могли быстро выбраться из тесной шахты.

– Остановитесь! – закричал Полозов.

От приподнятого настроения удачно выполненной работы не осталось и следа. Теперь ему было дурно от мысли, что это делают люди. Что сам он – человек, и ничем не отличается от тех, кто творит такое зверство.

И тогда пришло бешенство. Не спортивный азарт, не злость и не ярость – слепое бешенство: он просто не хотел, чтобы они жили. Не хотел дышать с ними одним воздухом, делить воду и пищу. Он хотел, чтобы они умерли. Здесь и сейчас.

Полозов бил ладонями изображения людей. Сперва тех, которые в скафандрах, потом автоматчиков, а вслед за ними равнодушных, кто, не моргнув глазом, шагал по дымящимся трупам или просто, торопясь к выходу, давил ботинками своих недавних друзей и товарищей…