Владимир Яценко - Пасынок человечества

«Есть о чем подумать», – кивнул своим мыслям Андрей.

– Это трава! – сказал он. – Неподвижных мертвецов накрывает трава, и распознаватели не находят знакомых силуэтов. Давайте-ка глянем, что там у Новицкого…

Он вывел на экран план полигон-ангара. Одна красная точка посреди хоровода синих полос.

– Вот и наш гений, – сказала Елена.

– А движется там что? – хмуро спросил Тян.

«Он недоволен, что мы не спешим на склад, – понял Полозов. – Но держит недовольство при себе. Ценное качество!»

– Скоро узнаем, – сказал Андрей. – Кто-то должен оставаться здесь, за пультом. Нужно следить за действиями Новицкого и постоянно докладывать о его перемещениях.

– Как докладывать? Куда?

– Мне. По радио. – Андрей настроил рации на новую частоту и положил одну из «мыльниц» на стол. – Разделимся. Лена останется здесь, а Варя с Виктором займутся сборами. Сперва отберите на складе необходимое, упакуйте, и только потом тащите к лифту прачечной. Тележки не берите. Колеса путаются в траве, баллоны мы больше несли, чем катили. В первую очередь оружие, боеприпасы, инструменты для возведения жилья и топливо. Берите не больше, чем мы сможем унести. Впрочем, если найдутся зомби, готовые покинуть Бункер, рассчитывайте груз и на них…

– А может, останемся? – неуверенно предложил Тян. – Забаррикадируемся в нашем крыле, и ничего не придется строить.

– Это хорошая мысль, – одобрил Полозов. – Но не будем забывать о траве. Это крыло уже «не наше». И весь Бункер не наш. Созданная Новицким машина живая. Что-то сделало ее живой. Нужно уходить самим, пока она не выперла нас силой, пока она ничего не сделала с нами.

– А ты? – спросил Тян. – А ты чем займешься?

– Хочу взглянуть на нашего сумасшедшего. Да и сама жатка представляет интерес…

Ангар был до краев залит светом.

Света было не просто много: он слепил, пробирался сквозь плотно зажмуренные веки, физически давил на открытые участки кожи. В нем было что-то жадное, тревожное, нездоровое…

Андрей, незаметно для себя входивший в роль хозяина Бункера, почувствовал досаду за неоправданный расход электроэнергии, но уже через секунду понял, что к обычному освещению безумие света не могло иметь отношения. Любая попытка хоть что-то разглядеть приводила к нестерпимой рези в глазах и головокружению. На очень высокой ноте что-то тихонько выло, и от этого воя тошнило, становилось не по себе.

Полозов остановился и присел, осознав опасность. Он совершенно не представлял, в какую сторону двигаться, чтобы вернуться в коридор.

Не открывая глаз, нащупал рацию и позвал:

– Елена?

– Говори!

– Выведи меня отсюда.

– В каком смысле?

– В прямом. Где дверь, через которую я вошел?

– Андрей, что у тебя с глазами? Что-то случилось?

– Где эта чертова дверь, Лена? – взмолился Полозов.

– Откуда я знаю?

– Посмотри на плане.

– На плане-то я вижу, но в какую сторону ты смотришь?

– Понял. Начинаю движение. Командуй: право – лево…

Андрей развернулся и, не поднимаясь с четверенек, в полуприседе сдвинулся на несколько метров.

– Левее. Еще влево. Теперь прямо.

Андрей послушно пополз прямо и ударился головой о препятствие.

– Я у стены. Где дверь?

– Ты перед ней.

Полозов нашел ручку, толкнул дверь и выполз из ангара. Стало холодно. «Как из сауны», – подумал Андрей.

Кряхтя и постанывая, он дополз до противоположной стены и уселся, привалившись к ней спиной. Провел рукой по полу: чистый бетонный пол. Ни следа фиолетовой растительности, которая заполонила коридоры.

– Со зрением все в порядке? – спросила Елена.

Полозов рискнул приоткрыть глаза: мрак и плавающие по стенам оранжевые пятна… и дверь, из которой он только что выпал.

– Кажется, обошлось, – сказал Андрей, смыкая влажные веки. – Посижу несколько минут и вернусь за очками газосварщика. Я их вместе с рукавицей на твоем столе оставил.

– Да. Есть.

– Что на общем плане?

– Серых больше нет. А движение синих упорядочилось. Зомби чем-то заняты.

– Надеюсь, они не ремонтируют прорыв в прачечной?

– Нет. Они собрались рядом с центральной шахтой. Кстати, красных в нашем крыле осталось пятеро. Мы и главный конструктор.

– Генерал?

– Здесь я.

– Давно отыскали нашу частоту?

– Как только вы ее задействовали. Сейчас в Бункере вы одни ведете радиопередачи.

– Не могу понять, как мы связываемся? Радиоволны начали проходить сквозь землю?

– Антенну рации я замкнул на отопительную батарею. В Бункере общая система отопления.

– Новицкий движется в твою сторону, – вклинивается в разговор Елена. В ее голосе паника. – Он быстро идет. Бежит…

– Не волнуйся, сынок. Дай ему рацию. Я сам с ним поговорю…

Андрей открыл воспаленные глаза, переложил рацию в левую руку, а правой достал пистолет.

Дверь открылась. Нет. Распахнулась.

Распахнулись обе половинки двери. В пламени зноя стоял черный человек, неестественно прямой и тонкий.

«Это потому, что на фоне света, – подумал Андрей. – Он просто кажется тонким. Силуэт утончается из-за яркого света…»

Что-то грохнуло и с силой ударило в плечо. Потом громыхнуло еще раз и с гнусным хрустом вломилось в грудь. Больно… больно? Больно – это когда заноза величиной с гвоздь-сороковку под ноготь. А сейчас Полозова разорвало пополам. Он бы завыл, но не хватило воздуха. Вдруг он понял, что в него стреляли. Он понял, что сам не выстрелил в человека, который только что его убил.

«Пистолет, – подумал Андрей. – У меня был пистолет. Еще можно успеть…» Но пистолета не было. Была невероятная усталость и отяжелевшие руки, будто по жилам вместо крови побежала ртуть. И темнота. Мрачная безжалостная бездна, тем более страшная, что мгновение назад слепили тысячи солнц…

Андрей понял, что его волокут за ноги по ангару. Не грубо, но и не церемонясь. Волокут, как придется, как получится. Вот прислонили к чему-то, что-то говорят. Не разобрать…

«У меня шок, – подумал Андрей. – В меня стреляли. Наверное, убили. Я ничего не чувствую и ничего не вижу…» Им овладел ужас. Ему почудилось, что он снова погребен под породой. Темнота, тишина… ни ногой пошевелить, ни головой двинуть. Он ведь тогда был абсолютно уверен, что умер. И смерть с ним случилась такая: черная и безмолвная… вечное, насыщенное болью одиночество.

«А может, я и вправду умер еще тогда? – спросил он себя. – И все, что случилось позже: госпиталь, Бункер, Новицкий, – агония умирающего разума?»

Несколько сильных пощечин привели его в чувство.

– Ты кто такой?

– Человек, – брякнул первое, что пришло в голову, Андрей.

– Тогда почему не умираешь, когда в тебя стреляют?

– Это необходимое качество человека?