Мелисса Круз - Наследие Ван Аленов

"Назовитесь. Ленокс один?" голос Кинглси разнесся эхом через всю комнату.

"Чисто."

"Два?"

"Чисто."

"Форс?"

Мими вздохнула. Не было ни одно признака Наблюдателя ни в одной из мыслей девочки. «Чисто». Она мигнула своими открытыми глазами. Она стояла около девушки, которая спала под покрывалами. Мими показалось, что она улыбнулась своими маленькими губами. Нет причины бояться, отослала Мими ей мысль. Девушка может делать все что она хочет делать.

«Хорошо. Двигаемся.» Кингсли вывел их в ночь, через грунтовые дороги и тихо шагая, отводил все дальше от полуразрушенных, мозаичных кустарных зданий и жилых домов, сокращая путь до гор. Она следовала за командой на холм, расположенный за пределами мусорных баков и груд гнилого хлама.

Не все здесь отличалось от определенных частей Манхэттена, подумала Мими, хотя было удивительным видеть то, как близко жили люди и насколько искажены были их приоритеты. Она действительно видела дома, лачуги без проточной воды и туалетов, но в гостиных которых, находились 42 дюймовые плоскоэкранные телевизоры и спутниковые антенны. В то время как дети бегали без обуви, в их кустарных гараж стояли блестящие германские автомобили.

Говоря о детях: она услышала их до того, как увидела. Небольшую веселую группку надоедливых детишек, которые всю неделю следовали за ними. С грязными лицами, вымазанными в смоле, в рванной одежде с логотипом, исчезнувшей американской спорт-команды, с протянутыми руками, вверх ладонями, в которых ничего не было. Это напомнило ей о социальной программе, объявление, которой бегущей строкой проходило каждый вечер: «Уже 10 часов вечера. Вы знаете где находятся ваши дети?»

“Сеньора Бонита, Сеньора Бонита,” пропели они, ступая босыми ногами по влажной тропе.

«Брысь?» – прошипела Мими, отгоняя их подальше, как противных мух. «У меня сегодня нет ничего для вас. Ничего нет. Понятно выражаюсь?» Оставьте меня в покое. Их просьба принесла ей головную боль. Она не была ответственной за этих людей, за этих детей… Она была Венатором на официальном задании, а не какой-то знаменитостью во время PR-компании. К тому же, это Бразилия, развитая страна. На планете есть места в более отчаянном положении. Серьезно, маленькие паразиты не знали насколько им повезло.

“Сеньора, сеньора.” Один из маленьких мальчуганов, в заляпанной нижней рубашке, с темными завитками на голове схватил ее за спинную часть одежды. Как и другие Венаторы, Мими была одета в черное пальто-полувер и водонепроницаемые нейлоновые штаны, стандартная форма одежды. Она отказалась носить неуклюжие ботинки (они визуально делали ее ноги толстыми), и поэтому она была в ботинках из шкуры пони на высоком каблуке. «Ох, ладно,» сказала Мими. Это была ее вина, что дети бегали за ними.

Она пыталась не обращать внимание, остаться безразличной перед лицом действительно ужасной бедности, Мими рассматривал ее стандартную комнату в гостинице (не всегда люкс!) лишенный многого, ’она знала, что всякий раз, когда дети толпились вокруг нее, у нее всегда было кое-что, что дать им.

Горсть леденцов. Доллар. (Вчера десять долларов каждому.) Плитка шоколада. Хоть что-нибудь. Дети называли ее Красивой Леди, Сеньорой Бонитой.

“У меня ничего нет сегодня для вас! Серьездно!“ протестовалв она.

“Они никогда не поверят тебе. После того первого раза, когда ты поддалась им,“ сказал Кингсли, радостно улыбаясь.

“Как будто ты лучше,” Mими ворчал, растегивая ее рюкзака. Четыре из них были несерьёзным противником. Тихим близнецам досталась жевательная резинка, всегда можно было рассчитывать что Кингсли заплатит за поджаренные во фритюре закуски, продающиеся в уличных телегах.

Маленькая девочка с завитками ждала терпеливо, поскольку Mими доставала плюшевую собаку, которую она купила от магазине тем утром специально для нее. У чучела животного было лицо, которое напомнило ей о ее собственной собаке. Ей было жаль, что нежная чихуа-хуа не была с ней, но потребность в защите собачьего фамильяра уменьшилась в более поздних годах преобразования. “Держите. И это для всех Вас, разделите,” сказала она, передавая огромную коробку конфет. “Теперь идем?”

“Obrigado! Obrigado, Сеньора!” они вопили, убегая со своей добычей.

"Они тебе нравятся", сказал Кингсли с подобием улыбки на устах, что рассердило Мими, так как это сделало его еще более красивым, чем было нужно.

" Еще чего". Она закивала головой, не встречаясь с ним взглядом. Возможно она выпили слишком много супер сладкой мексиканской кока-колы. А может быть она просто устала, одна,далеко от дома. Но где-то в в самой хрупкой части сердца Азраель что-то начинало уже таять.

Без вести пропавшие.

"Ты должна спросить Чарльза. Ты должна спросить его о воротах… о наследии Ван Аленов и о дорогах мертвых".

То были последние слова её дедушки.

Но Чарльз Форс ушел, когда Шайлер возвратился в Нью-Йорк. Оливер узнал через свои контакты в Хранилище, что Чарльз предпринял свою обычную прогулку через парк однажды днем, но так и не вернулся домой. Это было неделю назад. Бывший регинс не оставило записки, никакого объяснения. Очевидно, он оставил все так как есть.

Корпорация Форсов утратила половину своей ценности, с приходом кризиса, на фондовой бирже: компания тонула не имея капитана у штурвала корабля.

Но кто – то должен знать, где он был, Шайлер думал, и однажды утром она подстерегала Тринити Форс в салоне, где ей осветляли волосы. Ведущий социальный декан Нью-Йорка была облачена в шелковой одежде, сидящая под лампой высокой температуры.

“Я думаю ты слышала новости,” сказала Тринити сухо, убирая ее журнал, поскольку Шайлер села рядом. “У Чарльза должны быть серьезные основания для его действий. Я только желаю, чтобы он поделился бы ими со мной.”

Шайлер рассказала ей о последних словах Лоуренса на вершине горы, надеясь, что может быть Тринити сможет пролить немного света на последние послание дедушки.

“Наследство Ван Алена,” сказала Троица, уставившись на себя в зеркале и поправляя пластмассовую кепку, покрывающую ее фольгу. “Независимо от того, что это, Чарльз отвернулся от всего, что имело отношение к его 'семье' давным-давно. Лоуренс жил в прошлом.”

"Но Лоуренс настаивал, что это Чарльз тот, кто является ключом."

" С Лоуренсом покончено". То как Тринити это сказала, звучало, как если бы Лоуренс был неудачно выступившим актером. Ни отошел в мир иной. Ни умер. Ни ушел навсегда.

А просто – покончено.

Была еще вещь, кое-что странное, что сказал ее дедушка, тут Шайлер хотела подтверждений. Она не была уверена, знает ли Тринити что-нибудь об этом, но она должна была спросить. “Он также сказал, что у меня есть сестра, и что она будет… то, что она будет нашей смертью.” Шайлер чувствовал себя глупо, повторяя такое драматическое утверждение. “У меня есть сестра?”