Вера Головачёва - Пернатый беспредел

– Давайте сначала разберемся с породой, – решила Лидия, – что с ней делать и как ее узнать. Может, надо перечислить породы всех птиц нашей планеты, включая птерозавров?

– Да их перечислять неделю надо, и где ты достанешь такие сведения? В обычной энциклопедии вряд ли можно найти эти данные, – отверг ее идею брат.

– А никто и не говорит, что победить демоницу легко, – надула губы Лидия, – чем критиковать, лучше бы сам что-нибудь придумал.

– Предлагаю заманить Леггорну в Лидкину комнату, намертво прицепить к ней кошку и пытать, – быстро протараторил мальчик, – пусть сама расскажет, как ее победить.

– Чем это, интересно, ты ее пытать собрался? – ехидным голоском поинтересовалась Юлька.

– Буду выдергивать из балахона по перышку и лишать ее неземной красоты. Представляете, какой кралей она предстанет перед коллегами, когда сможет вернуться в свой истинный образ! Не лебедушка, а курица общипанная.

– А что, это идея! – хихикнула Юлька, – для женщины, даже демонической внешности, самое страшное – лишиться красоты.

– Нет! – твердо сказала Лидия. – Помните, почему Агнесса не могла окончательно уничтожить всю нечистую силу, которую она собрала в подвале? Потому, что совесть ее была неспокойна, и в жизни была совершена серьезная ошибка. Может, она воспользовалась своей не для добрых дел? Или пыталась бороться с нечистью с помощью ее же методов? В любом случае, пытать мы никого не будем. Если мы справились с Хокой, значит, справимся и с Леггорной.

– Значит, нам ничего не остается, как следовать подсказке бабушки, – решил Костя, – для этого необходимо выяснить, какие птицы имеют глаза, лапы и клюв, как у Леггорны.

– А для этого нам надо топать в библиотеку и перерывать гору пыльных книг, – вздохнула Юлька.

ГЛАВА 8

До городской библиотеки дети добрались на удивление легко. Только какая-то канарейка следовала за ними всю дорогу и вопила голосом макаки-резус, заставляя Лидочку поминутно подскакивать и вскрикивать: «Ой, мамочки», а Костика чертыхаться.

Седенькая маленькая библиотекарь указала им стеллаж, весь заставленный литературой о животных и предупредила, чтобы не включали свет.

– Какая-то ворона-камикадзе перебила электрический провод, – пожаловалась она, – начальство разрешило закрыть библиотеку и отправиться домой, но дома мне делать нечего, а читать пока и без света можно. Просвещайтесь!

Подростки заняли самый большой стол в пустом, гулком читальном зале и зашуршали страницами старых и совсем новых книг.

– Такой клюв? – поминутно спрашивала Юлька то брата, то сестру, показывая им найденную картинку, – а лапы похожи?

Все трое торопились. Владимир Иванович работал в газете и все новости узнавал гораздо раньше других жителей города. Он и сказал, что из столицы уже выслан спецотряд, которому дано задание уничтожить пернатых Мелекеса. Через сутки поезд прибудет в город и тогда…

– Все, – Костик с треском захлопнул последнюю, изученную от корки до корки книгу, – давайте сюда свои списки, будем сверять.

Из трех длинных списков, включающих в себя подозрительные породы и среду их обитания, дети составили один. В него входили и маленькие заморские пичужки, и вполне прозаичные домашние куры, и гордые, хищные жители гор. На всякий случай, подростки брали на заметку птиц не только с белым оперением. Кто знает, может, Леггорна альбинос!

Дорога домой оказалась не такой безопасной. Пернатые выдумали новое развлечение. Они прицельно кидали на головы прохожих мелкие и крупные предметы, удачно украденные из домов граждан.

Повсюду валялись сброшенные с подоконников разбитые цветочные горшки с жалкими останками того, что в них произрастало, висели оборванные электрические провода.

– И-и-и раз, и-и-и два, – услышали ребята прямо над своей головой.

– Ну, слава богу, – обрадовался Костик, – хоть что-то ремонтировать начали.

На счет: «И-и-и три», подростки одновременно подняли головы, чтобы посмотреть, что там ремонтируют. И вовремя. Им как раз хватило секунды, чтобы успеть отпрыгнуть.

На то место, где только что стояла неразлучная троица, смачно и звучно плюхнулась шестилитровая кастрюля. Алый, аппетитно пахнущий горячий борщ, согласно мудрым законам физики, красиво взметнулся вверх и не менее эффектно шлепнулся вниз, орошая своими брызгами все, находящееся в радиусе двух метров.

Детям тоже посчастливилось. Они как раз находились на границе этого радиуса. Поэтому, избежав ожогов, они в знак компенсации получили великолепные алые пятна на своей скучной, чистой одежде.

С подоконника четвертого этажа, куда совсем недавно хозяйка-недотепа поставила остужаться только что сваренный борщ, за ними внимательно наблюдали три больших черных грача и один небесно-голубой попугайчик.

– И-и-и четыре, – запоздало произнес попка.

– Как на войне, – с уважением произнес Костик, оглядывая свои живописные, все в алых крапинках, штаны.

Дальше дети следовали как разведчики-партизаны, поминутно оглядываясь, пригибаясь и перебегая от укрытия к укрытию.

Снаряды, запускаемые мелкими птахами, не причиняли вреда в связи со своей малой массой, тогда ушлые пташки придумали новый способ изгнания людей с улиц города. Они пикировали на головы редких дам, рискнувших выйти на улицу и начинали отчаянно копошиться у них в волосах, пытаясь, насколько это возможно, безнадежно испортить прически.

Время от времени мимо ребят проносились лохматые леди, визжащие как сирена машины «Скорой помощи».

Уже на подходе к своими домам, подростки обратили внимание на спокойно сидящую около ярко-рыжего дома бабушку. Это была классическая древняя старушенция, в простом синеньком немарком платочке, плешивом плюшевом жакете и шерстяных, не смотря на летнюю жару, носках.

Старушка грустно смотрела в пустоту подслеповатыми, словно вылинявшими от долгого употребления светло-голубыми глазами и горестно вздыхала.

– Эй, сынки, – окликнула она подростков, видимо, приняв за мальчишек одетых в шорты девочек. – Не слыхали, вокзал уже взяли?

– Кто взял? – не понял Костик.

– Релюцинеры, – пояснила старушка. – В прошлый раз, в семнадцатом, у папеньки тоже сначала телефон отключили. Потом вокзал взяли. Это я точно помню. Вот я и смотрю: телефон не работает, лектричество – тоже, на улицах народ дурной бегает, бухает чегой-то. Релюция!

– А-а-а, протянул мальчик, – нет, бабуль, не взяли, не беспокойся.

– Ну, тогда подожду еще, – старушенция положила маленькие ладони с тонкой, будто пергаментной кожей на истертый набалдашник палочки, преклонила голову на сложенные руки и задумалась, видимо, вспоминая, как это было в прошлый раз.