Тим Каррэн - Мертвое море

Нет, никто из них не понимал на сознательном уровне, что действительно чувствует, но что-то там было. Генетическая память, наследственная предрасположенность. Она кислотой жгла нутро и электрическим током бегала по венам. Эта общинная потребность уничтожать, убивать и терзать во благо племени. Убей зверя, победи чудовище, защити улей…

И все вдруг вспомнили про оружие в побелевших от напряжения кулаках. Мышцы напряглись, а нервные окончания загудели. Их оружие рвалось в бой.

— Давайте прикончим его, — сказал Сакс. И никто не был удивлен, что он произнес это первым. — Давайте завалим этого уродливого членососа.

Казалось, в этом вопросе все были за. В тот момент они были единым целым, кровожадным хищником с когтями и зубами.

Но Кушинг сказал:

— Успокойтесь. Просто успокойтесь. Оно… оно, наверняка, разумное. Раз построило нечто подобное.

Менхаус вдруг услышал собственный голос:

— Ты… ты же знаешь, что это такое, верно? Верно?

— Ага, — глухо произнес Сакс.

— Та летающая тарелка… которую мы видели в водорослях… вот откуда оно.

Даже не поинтересовавшись о том случае, Кушинг просто сказал:

— Оно умнее, чем мы…. возможно, оно поможет нам выбраться отсюда…

Джордж стоял как вкопанный, ничего не соображая. Тело онемело, ноги были ватными, словно он находился под воздействием торазина. Он понимал, что если тварь вдруг набросится на него, ему крышка. Он просто не сумеет уклониться. Возможно, это от страха. А возможно, от взгляда твари, который будто проникал в него. Эти чуждые глаза прожигали ему мозг, словно дуговые лампы, отчего он испытывал безумное желание полоснуть себя лезвием по венам.

Было в тех глазах что-то очень нехорошее.

Ни одно земное существо не имело таких глаз.

Пронзительные, полные ненависти глаза насекомого. Овальное, сморщенное отверстие, расположенное сбоку головы, лишь усиливал эффект… оно напоминало рот беззубого старика.

Тварь стояла и наблюдала за ними. Она не угрожала напрямую, но внушала бесконечное омерзение. Может, она и была разумной, однако не имела права быть такой. Во всяком случае, в сознании тех, кто смотрел на нее. Идея о том, что этот ползучий кошмар может быть разумным, была сродни идее о разумном пауке или сороконожке… Столь же отвратительная.

Фабрини сделал шаг в сторону странного механизма, и тварь напряглась. Трубы у нее на брюхе затрепетали. Из них потекло что-то вроде черной слюны. При попадании на палубную обшивку, жидкость зашипела, как масло на сковородке.

— Не советую ее злить, — сказал Кушинг.

Джорджу пришлось подавить в себе желание вскинуть пистолет и всадить в тварь пару пуль. А, может даже больше, чем пару.

Да, — подумал он, — она обладает разумом. Это видно. Только это какой-то неправильный разум. Не наш, людской, а какой-то нечестивый, кощунственный. Холодный, жестокий и высокомерный. Глядя на тварь, Джордж был поражен ее демонстративным превосходством… ее… высокомерием. Да, именно, высокомерием. Это было видно. Она ненавидела их. Ненавидела с той извращенной, врожденной неприязнью, которую вся ее раса испытывала к низшим формам жизни.

— Нам нужно попробовать пообщаться с ней, — сказал Кушинг. — И объяснить, что мы не собираемся причинить ей вред.

У Джорджа едва не вырвался истерический хохот. Кушинг внезапно напомнил ему тупого ученого из старого научно-фантастического ужастика 50-ых, «Нечто из иного мира». Тот чудак пытался поговорить с неуклюжим растительным кровососом с Марса, и вместо благодарности был отброшен монстром в сторону. Данная ситуация очень напоминала ту сцену. Не собираемся причинить ей вред? Хорошая шутка, потому что Джордж как раз хотел причинить ей вред. И он понимал, что будь он один, этот мерзкая марсианская тварь, или чем она там была, не раздумывая, прикончила бы его.

Потому что Джордж чувствовал исходящие от нее мощные флюиды.

Глядя на эту злобную морду и сверкающие, полные ненависти глаза, он понимал эту тварь. Да, она была разумной и расчетливой… как жестокий мальчишка, который отрывает бабочкам крылья и поджигает кошкам хвосты. Интеллект этой твари был именно таким — деспотическим, садистским, даже немного фанатичным. Вот почему она вздрогнула, когда Фабрини подошел слишком близко к ее механизму. Потому что она построила его, и такие низшие существа, как люди, не имели права трогать его. Люди были для нее все равно, что мыши, или обезьяны, которым место в клетках с грязной соломой. Существа для зрелищ и развлечений, но вовсе не ровня. Так что не трогай мой механизм, глупая похотливая обезьяна.

— Вперед, Кушинг, — сказал Сакс, явно мечтая порубить тварь на куски, — попробуй поговорить с этим гребаным уродом. Давай. Отведи нас к своему лидеру, ты, уродливый кусок дерьма.

Кушинг открыл рот, но так и не смог заставить себя сказать что-то.

В старых фильмах, казалось, все было так просто, но в реальности все оказывалось несколько иначе. Эта тварь была настолько грозной и гротескной, что разговаривать с ней или спорить, было все равно, что с пауком, в чьи сети ты попал. Не ешь меня, ладно? Не высасывай из меня кровь и не закутывай меня в кокон… договорились?

Да, нелепый подход, и Джордж понимал это.

Возможно, эта тварь владела силой звезд и тайнами жизни и смерти, но найти с ней общий язык не было никакой надежды. Да, ее интеллект намного превосходил человеческий, но был холодным и иррациональным. Она испытывала бессмысленную, тупую ненависть ко всему, что не принадлежало ее роду. С ней нельзя было торговаться. Если попадешь к такой в руки… или в щупальца, можешь не сомневаться, что будешь брошен в банку с консервантом и снабжен биркой, либо препарирован заживо. А если она будет в особенно дурном настроении, то может вырвать у тебя нервный узел и колоть его ножом, наблюдая за твоей агонией с ледяной, неземной отрешенностью.

— К черту, — сказал Фабрини. Давайте убираться отсюда. Терпеть не могу, когда этот урод так на меня смотрит… будто хочет высосать у меня глаза.

Джордж тоже подумал: — Почему бы нам просто не покончить с этим? Мы собираемся убить его, так что давайте уже сделаем это.

— Давайте просто уйдем, — сказала Элизабет. Это было последнее разумное предложение.

Мужчины стали перемещаться. Медленно, но, тем не менее, перемещаться. И тварь заметила это, но, казалось, не знала, что делать. Мужчины постепенно брали тварь и ее механизм в кольцо. От нее стал исходить тошнотворный, кислый запах. И Джордж подумал, не от страха ли это. Не чувствует ли она, что скоро случится. Должно быть, она ощущала себя как современный человек, окружаемый плиоценовыми обезьянами. Бесконечно далеко ушедшая от них в интеллектуальном плане, но проигрывавшая перед их количеством и грубой силой.