Бентли Литтл - Университет

Ну, теперь с этим мерзавцем покончено. Толпа вокруг Стивенса становилась все гуще. Студенты плевали отступнику в лицо, швыряли в него мелкими камнями. Стивенс то вскрикивал от боли, то разражался ругательствами. Он молол какую-то чепуху насчет того, что все они — исчадия ада, служители зла, марионетки в руках Университета, в головах которых нет и грамма мозгов.

Брент медленно шел ему навстречу и посмеивался. Потеха, до чего наивен этот бородач! Вроде бы не мальчик, а такое несет в свой последний час!

Когда до Стивенса оставалось несколько шагов, Брент приказал:

— Стоять!

Теперь обессиленный и избитый Стивенс полувисел на натянутых веревках и с ненавистью смотрел в глаза Бренту.

— Ты под... — начал он, усилием воли выпрямляясь.

Брент ударил его кулаком в солнечное сплетение. Стивенс сложился вдвое. Брент довольно усмехнулся.

— Как приятно, Гиффорд, что вы теперь с нами. — Он нагнулся к самому лицу отступника и медоточивым голоском произнес ему почти в ухо:

— Да, теперь ты душой и телом с нами. Отныне ты верный раб Университета.

— Дудки! Никогда этого не будет! Стивенс попытался плюнуть в лицо Бренту. Но пыл так слаб, что и на это у него не хватило сил. Брент отскочил и заиграл желваками скул.

— Врешь, ты наш, — сказал он, бешено сверкнув глазами, — С тех самых пор, как ты убил свою жену.

— Я не убивал...

— Да, своими руками ты ее не убивал. Ты просто привел ее в Университет в качестве жертвоприношения и позволил ей умереть.

Стивенс опять попытался плюнуть Бренту в лицо. На сей раз Брент ударил его кулаком по губам.

— Вышесказанное доказывает то, что ты не враг, а предатель, — продолжал Брент, пока Стивенс выплевывал кровь и зубы. — Ас предателей спрос строже, чем с открытых врагов.

Он с удовлетворением заметил страх в глазах Стивенса. Ага, проняло скотину!

Брент улыбнулся и громко, уже для толпы, произнес:

— Да, ты умрешь. Но ты будешь умирать медленно, мучительно. И твоя смерть будет предельно унизительной. Именно такую смерть ты заслужил. — Брент сделал знак тем, кто держал веревки:

— Тащите его к корпусу визуальных искусств.

Перед входом в здание стояло несколько столов, за которыми работали студенты из художественного класса. Они трудились над головой Дина Йенсена — гримировали его под покойного комика Граучо Маркса. При этом ребята вели громкий спор и уже готовились вцепиться друг другу в волосы.

Один кричал:

— Нам нужно социально ответственное реалистическое искусство! Долой постмодернистские штучки-дрючки, непонятные широким массам! Даешь истинно пролетарское искусство!

Второй яростно возражал:

— Мы несем новое слово в современном искусстве! Нам есть что сказать. Мы становимся на плечи гигантов прошлого!

Третий талдычил свое:

— Не подобает вести полемику, симплицирующую высшие художественные ценности... Брент хохотнул и крикнул:

— Веселый вы народ, ребятки! Только отвлекитесь на минутку — мы вам доставили новый материал для творчества.

Годвин, возглавлявший шайку художников, критически осмотрел голову Стивенса и задумчиво поцокал языком.

— Кончилось ваше время! — выкрикнул Стивенс. — Можете убить меня, но вам не победить!

Годвин подошел поближе к Стивенсу, затем вдохновенно взмахнул рукой.

— Да, материал хороший. Мы беремся за него. Брент ухмыльнулся и сказал:

— Отлично. Его голова — ваша. Художники схватились за инструменты — ножи, скальпели, ножницы, бритвы.

— Вы можете убить меня, — снова закричал Стивенс, — но мое дело правое! Мы победим!

Годвин первым полоснул по шее Стивенса. Подошли и другие художники. Одни держали дергающееся тело, другие кромсали шею Стивенса.

Они знали свое дело. Крови было много, но Стивенс все еще дергался, даже периодически открывал помутневшие глаза. Брент наблюдал за концом отступника. Было приятно ощущать такую власть.

Один из художников стоял в стороне и причитал:

— Разве это материал? Это профанация!.. Мы должны выбирать из сотен отрезанных голов, из тысяч отрезанных голов, а не кидаться на первую попавшуюся!

— Башка что надо! — отвечал Годвин. — Мы из нее сделаем шедевр!

Когда голова была наконец отделена от тела, Брент повернулся и под восторженные крики толпы зашагал обратно в библиотеку. По дороге он весело насвистывал.

4

Джим хотел позвонить своей матери, Фарук — своему отцу. Недра — своему парню, но Ян решительно запретил эти частные звонки. Телефоны могут отключиться в любую минуту, надо спешить. Господь ведает, каким образом Стивенсу удалось обойти волю Университета и заставить телефоны и компьютеры работать в нормальном режиме. Но одно ясно — эта лафа долго не продлится! Поэтому нечего обзванивать родных и близких и успокаивать их. Многие, наверное, еще ничего не знают и не успели даже разволноваться. К тому же еще рано кого-либо успокаивать. Их жизни висят на волоске.

Эленор, конечно, уже была в курсе того, что университет захвачен бунтующими толпами. Она должна отреагировать быстро и правильно.

Однако, услышав его голос, она бросила трубку. Ян взвыл от злости. Этого только сейчас не хватало! Каким же дураком он был, что не помирился с ней сразу, что оставил выяснение отношений на потом. Вот и получай, идиот! У женщин свой склад ума, их обидчивость надо принимать всерьез. Он относился к Эленор как к ребенку, которого надо защищать и оберегать от опасностей, а следовало видеть в ней партнера, взрослую и достаточно сильную женщину...

Но не было времени пережевывать прошлое и терзать себя упреками. Ян быстро повторно набрал номер. Теперь включился автоответчик. Что ж, это не так плохо. Он скажет все нужное, а она неизбежно это рано или поздно выслушает. А может, и уже слушает.

Он скороговоркой описал ситуацию, сообщил свое местонахождение. Потом попросил Эленор немедленно набрать 800, зарегистрироваться в качестве слушательницы лекций в Бреаском университете и сообщить компьютеру номер ее кредитной карточки.

— У меня куча друзей в Аризоне, — шепотом сказал Джим. — Все они тоже могут зарегистрироваться. — Молодой человек стал быстро писать телефонные номера на бумажке. — Если мне не удастся позвонить, попросите ее связаться с моей мамой и сообщить, что я жив и здоров.

Фейт тоже встряла в разговор:

— Пусть она позвонит в полицию. И городским властям. — Тут она протянула Яну бумажку с номером. — И моему брату пусть позвонит. Пожалуйста.

Ян кивал, но говорил свое.

Линия работала, коротких гудков не было. Стало быть, Эленор слушает.