Роберт Мазелло - Кровь и лед

С другой стороны… как все это воплотить в жизнь? Как проделать длительный путь до Штатов с таким необычным (вряд ли на свете есть другие, подобные ей) пассажиром, как Элеонор? Задачка непростая, учитывая, что она никогда не видела самолетов, автомобилей или тех же CD-проигрывателей. У нее нет паспорта и прочих документов, удостоверяющих гражданство, а рассчитывать на то, что королева Виктория подтвердит ее британское подданство, не приходится.

Но даже если отбросить очевидные трудности, с которыми они столкнутся в путешествии, как он сможет позаботиться о ней в таком необычном физическом состоянии? Майкл невольно стал прикидывать, где в Такоме находится ближайший банк крови.

В полумиле впереди он увидел черное скопление дымовых труб, складских строений, сараев, а поодаль, на вершине холма — башенку церкви. Майкл с удовлетворением отметил, что Мерфи с Франклином, как и было задумано, сразу начали уходить вправо, к усыпанному выбеленными костями берегу и остову парохода «Альбатрос». Если Синклер действительно на китобойной станции, живой и невредимый, то велика вероятность, что он забаррикадируется в комнате священника позади алтаря. В таком случае Майклу хотелось первым его обнаружить. Он должен попытаться воззвать к разуму лейтенанта и успокоить его страхи. Если Синклер жив, не исключено, что он проявит подозрительность, недоверие к чужакам, а то и агрессию. У него были для этого все основания, учитывая пережитое.

Поэтому Майклу хотелось быть одному в тот момент, когда он обнаружит лейтенанта. Если обнаружит… Кстати, как они поступят с беглецом? Тоже запрут в изоляторе?

Лоусон остановил машину, немного не доезжая до центрального двора для свежевания — железные вагонеточные рельсы могли повредить лыжи снегоходов. Майкл подъехал к напарнику и заглушил мотор. Вмиг наступила звенящая тишина. Журналист поднял забрало шлема, и лицо, словно хлесткой пощечиной, обожгло ледяным ветром.

— И что теперь? — обратился к нему Лоусон.

— Давай ты начнешь поиски с осмотра этих построек и дворов, а я пойду на вершину холма и постепенно буду спускаться тебе навстречу, — предложил Майкл, чтобы отделаться от напарника.

Кивнув, Лоусон подхватил гарпунное ружье, повесил шлем на руль своего снегохода и отправился в путь. Майкл тоже снял шлем и направился к церкви. Поднявшись по склону, он увидел покосившиеся могильные камни, а вскоре и церковную дверь. Сейчас обе ее половины были плотно прикрыты. Любопытный знак, поскольку раньше одной из створок мешал закрыться наметенный сугроб. Возможно, внутри кто-то есть.

Отбрасывая короткую тень прямо себе под ноги — в эти дни солнцестояния небесное светило висело прямо над головой, — Майкл поднялся по деревянным ступенькам. Услышав внутри царапанье, а затем и лай, он навалился плечом на скрипучую дверь и вошел. Навстречу журналисту с радостным тявканьем бросилась свора ездовых собак и принялась бешено прыгать вокруг. Майкл опустился на колени, позволяя лайкам облизать ему лицо и руки, а сам тем временем окинул взглядом пустой зал. У выхода грудой лежали кое-какие вещи и провизия, как если бы их хозяин собирался в скором времени покинуть пристанище, а на алтаре Майкл заметил подсвечник и черную винную бутылку.

Ну и что теперь делать? Покричать, объявив о своем присутствии, или тихо прокрасться в комнату в надежде застигнуть беглеца врасплох?

Майкл до сих пор не понимал, пытается он спасти Синклера или, напротив, пленить…

Он крадучись двинулся по проходу мимо старых скамеек, завернул за алтарь и направился к комнате позади. Дверь была приоткрыта. Распахнув ее, Майкл увидел, что постель помята, как если бы на ней спали, однако огонь в печке погас; пахло холодными углями и влажной шерстью. Через открытое окно — оно было нараспашку, а ставни все еще слабо покачивались — Майкл заметил согнувшуюся человеческую фигуру, которая, крадучись между надгробиями, огибала церковь сзади.

Это определенно не был кто-то из членов поискового отряда.

Человек был с непокрытой головой, в красной расстегнутой парке с белым крестом на спине. Майкл узнал в ней одну из курток, которые висели на вешалке в псарне. У мужчины были русые волосы и усы такого же цвета.

Значит, Синклер… возлюбленный Элеонор. Выжил-таки.

При виде спасающегося бегством лейтенанта Майкл почувствовал вдруг странное нытье в груди, которое, впрочем, быстро прошло.

Он стремглав выскочил из комнаты и понесся по залу, барабаня ботинками по скользкому от снега полу. Собаки тут же гурьбой бросились ему навстречу.

— Не сейчас! — крикнул он, отпихивая от себя мохнатые морды животных.

К тому времени как Майкл добежал до наружных дверей, Синклер, для устойчивости расставив руки в стороны, уже спускался по холму, иногда бегом, иногда скользя. Галуны на мундире и болтающиеся на поясе ножны блестели золотом под распахнутой паркой. Мужчина прорывался к заводским цехам, где некогда потрошили китов и вытапливали из их внутренностей жир. Он скрылся в узком проходе между двух больших строений, но Майкл за ним не поспевал, так как с гарпунным ружьем наперевес приходилось спускаться по обледенелому склону очень осмотрительно.

Он попытался прикинуть, куда Синклер может направиться дальше. Должно быть, тот услышал стрекотание снегоходов, а может, его и правда застигли врасплох. Приготовленное у входа снаряжение наводило на мысль о том, что Синклер заранее планировал вылазку. Но если он хотел просто спрятаться, то почему сразу этого не сделал? Наверное, среди цехов и складов китобойной станции есть нечто, что он хочет заполучить.

Единственное, что приходило Майклу на ум, было оружие.

Далеко впереди мелькнула красная куртка и шмыгнула между сараев. Майкл бросился следом. К счастью, Лоусона не было видно — Майклу меньше всего хотелось, чтобы тот вмешался в это дело, — зато слышалось отдаленное жужжание снегоходов Мерфи и Франклина. Те ехали вдоль береговой линии. Теперь главное — перехватить Синклера; тогда у Майкла будет небольшой промежуток времени, чтобы убедить лейтенанта сдаться.

И тут он вспомнил про ржавые гарпуны, развешанные по стенам постройки, которая в былые времена, вероятно, служила кузницей. Но где конкретно она находится? Майкл на секунду остановился, чтобы перевести дыхание и сориентироваться на местности. На кузницу в прошлый раз он обратил особое внимание. Она была где-то вдали, слева от него. Точно Майкл не помнил, однако был уверен, что сможет ее опознать по огромному ржавому якорю, приставленному к воротам.

Майкл понесся дальше по склону, направив гарпунное ружье вниз и в сторону от себя, на случай если он вдруг упадет и чертова пушка самопроизвольно выстрелит. Журналист оставлял за спиной один пустующий цех за другим, бегло осматривая помещения, но внутри видел лишь болтающиеся на шкивах цепи, длинные поцарапанные верстаки, ножовочные полотна и огромные котлы на приземистых железных опорах. Он вдруг осознал, что, каким бы беспорядочным и несуразным на первый взгляд ни казалось нагромождение построек, в планировке станции все-таки есть определенная система. В частности, на это указывало расположение вагонеточных рельсов. Здешняя инфраструктура напоминала примитивную сборочную (вернее, разборочную, если быть точным) линию, на которой проходил полный цикл обработки китовых туш, от освежевания до переработки шкур и хрящей. То тут, то там Майкл натыкался на кости, зубы и даже окаменелые глаза животных размером с мяч, небрежно сваленные горками под стенами строений.