Энн Райс - Черная камея

"Квинн, дорогой, подойди сюда и познакомься с Петронией. Она принесла мне совершенно изумительные камеи, причем она вырезала их сама".

"Рад знакомству, Петрония, – сказал я, чувствуя, как в голову вновь ударяет выпитый алкоголь. – Не сочтите за дерзость, но я скажу, что вы очень красивы. Во время наших прежних двух-трех встреч при лунном свете мне приходилось только об этом догадываться".

"Как вы великодушны, – ответила гостья, и я услышал тот самый голос, который звучал прошлой ночью у меня в ухе – приглушенный и мягкий. Ну конечно, это была женщина. Или нет? – А вы только что вернулись со свидания со своей рыжеволосой бестией, – продолжила она, – наверное, следует ожидать, что вы все еще ослеплены ее светом".

"Никакая она не бестия, – заявил я. – Но я не хочу наскучить вам, защищая ее. Как хорошо, что теперь мы с вами представлены друг другу по всем правилам".

Она повернулась, посмеиваясь, к тетушке Куин.

"А он настоящий джентльмен, – сказала она и снова бросила на меня взгляд, сверкнув глазами. – Я так и предполагала, что вы мне понравитесь, если мы как следует узнаем друг друга. Да перестаньте вы гадать, кто я – мужчина или женщина. Правда в том, что я и то и другое, а потому что-то среднее. Я только что объясняла это вашей тетушке Куин. Природа наградила меня характерными признаками обоих полов, поэтому я плыву то в одну, то в другую сторону, как мне заблагорассудится".

Нэш принес для меня стул, чтобы я присоединился к их кругу. Жасмин налила мне шампанского в высокий бокал. Я уселся напротив этого создания и почувствовал, как Гоблин крепко сжал мне плечо.

"Будь осторожен, Квинн", – предостерег он. И правильно сделал, потому что меня охватила опасная лихорадка и я снова опьянел.

Я заметил, что таинственная гостья метнула взгляд налево от меня, где стоял Гоблин, хотя и не могла его видеть. Она просто знала, что он там.

"Значит, вы посчитали меня женщиной, – обратилась ко мне гостья. – Прошу прощения за то, что прочла ваши мысли. Этот дар я никак не могу обуздать. Если кто обнаруживает у себя эти способности, то начинает ими пользоваться при любом случае".

"Вы имеете в виду, что используете этот дар спонтанно? – поинтересовалась тетушка. – Вы просто слушаете мысли людей?"

"Да, одних я слышу лучше, других – хуже, – последовал ответ. – Мысли Квинна звучат для меня очень четко. Он весьма умен, этот молодой человек".

"Люди так и говорят, – сказал я. – А как получилось, что мавзолей на острове Сладкого Дьявола носит ваше имя?"

"Это имя прапрабабушки Петронии, – ответила тетушка Куин, явно стараясь сгладить мое участие в общем разговоре. – Мы как раз говорили о ней и вообще о переселении душ. Петрония верит, что в ее семье одно поколение уходит и рождается в другом. Ей, например, снятся странные сны из времен древних Помпеи".

У меня возникло дурное предчувствие. Древние Помпеи. Много лет назад я разглядывал фотографии гипсовых слепков, сделанных с тех бедняг, что старались скрыться от пепельного дождя, падавшего на Помпеи во время извержения Везувия. Несчастные оказались в ловушке. Эти снимки показались мне тогда жуткими и трогательными, и тема Помпей превратилась для меня в навязчивую идею.

Гоблин все крепче сжимал мою руку. Таинственная гостья смотрела на меня, и я мог бы поклясться, что увидел в ту секунду Везувий, изрыгающий с ревом смертельное облако, вызвавшее в городе, расположенном у его подножия, панику. Люди с криками бежали по узким улицам. Земля содрогалась. Облако закрыло все небо. Я видел это собственными глазами. Петрония продолжала на меня пялиться. Мы были там, и мы были здесь. Тетушка Куин продолжала что-то говорить. Пепельный дождь превратился в потоп.

У меня закружилась голова. Да, началось головокружение, опасный симптом.

"А что вам снится о древних Помпеях?" – поинтересовался Нэш своим чудным низким голосом.

"О, это очень трагичные сны, – прозвучал в ответ ее тихий голос. – Я вижу себя в те времена рабыней, резчицей камей, старшей в цехе таких же ремесленников. Вижу, будто мой мастер предупредил нас всех о начале извержения, и я бегу по улицам, пытаясь предостеречь горожан. Уходите из города. Гора принесет беду. Но люди мне не верят. Просто не обращают внимания".

Пока она говорила, я все это видел собственными глазами. Видел, как она, с пышной черной шевелюрой, в мужской тунике, бежит по узким каменным улочкам, стучит в двери, хватает прохожих за плечи. "Уходите, немедленно уходите. Гора сейчас взорвется. Она разрушит город. Времени не осталось".

Я видел, как дома смыкаются вокруг нее, небольшой городок, оштукатуренные стены. Она – этакое высокое необычное существо чудовищной красоты – бежит, а дома смыкаются вокруг нее. И никто ее не слушает. Наконец она согнала рабов с их рабочих мест. Нет. Я не просто это видел. Я там был!

Рабы начали укладывать камеи в мешки. "Нет времени! – кричала она. – Бегите!" И все мы – рабы, свободные граждане, женщины, дети – побежали к берегу моря. Гора оглушительно ревела. Я видел, как черное облако затягивает все небо. День померк. Спустилась ночь. Мы забрались в лодку и быстро понеслись на веслах по водам залива, подернутым рябью. Нас окрркали переполненные лодки. И снова прозвучал глас горы. А потом в темноте мелькнуло пламя. Городу суждено было вскоре погибнуть.

Она сидела в лодке, я был рядом. Она плакала. Огромные валуны скатывались к подножию горы. Люди убегали, спасаясь от этих камней. На берегу царил хаос. Земля содрогалась под теми, кто пытался скрыться на колесницах. Она не переставала рыдать. Остальные резчики камей смотрели на удалявшийся город как зачарованные. Пепельный дождь сыпался на дома, на воду. Залив стал черным. Лодки, раскачиваясь, переворачивались. Гребцы посильнее налегли на весла. Мы покидали опасную зону. Пересекали залив, стремясь туда, где было безопасно. Но нас не покидал ужас. Гора продолжала извергать свой смертоносный яд. Сидя в лодке, я держал ее дрожащую руку. Она продолжала всхлипывать, оплакивая тех, кто ее не послушал, кто не стал убегать, когда она предупреждала; она оплакивала потерянные камеи, утраченные сокровища. Она оплакивала город, быстро исчезавший в зловещем тумане пепла и дыма.

"Меня там нет!" – сказал я себе, пытаясь шевелить губами и произнести эти слова вслух. Я постарался вынырнуть из этого видения, постарался отторгнуть его, вернуться в реальность, постарался определить, где я нахожусь, но в то же время я не хотел оставлять ее рыдающей в лодке, а вокруг по-прежнему теснились другие лодки, в которых люди стенали, кричали и куда-то указывали руками. У меня защипало глаза. И ночь вытеснила день, словно навсегда, не оставив ни малейшей надежды.