Дин Кунц - Фантомы

Два больших окна гриль-бара, около которого стояла Лиза, с треском лопнули, высаженные изнутри неведомой силой, и грохнулись на землю. Один из осколков попал Лизе в лоб, но если не считать полученной при этом царапины, то всерьез ее не зацепило: основная часть осколков упала между зданием и тем местом, где она стояла.

Из выбитых окон вывалилась омерзительная темная масса.

Лиза попятилась и, оступившись, чуть не упала с тротуара.

Казалось, отвратительная шевелящаяся масса заполняет собой все здание, из которого она сейчас вырвалась.

Лиза почувствовала, как ее лодыжку обхватывает что-то похожее на змею.

Из решетки водостока в мостовой, что была у нее за спиной, выскользнули выброшенные бесформенной плотью щупальца. Они-то и схватили Лизу.

Закричав, Лиза стала срывать их с себя — и вдруг, к удивлению своему, обнаружила, что это не составляет труда. Тонкие, похожие на червей щупальца отпадали чуть ли не сами собой. По всей их длине возникали разрывы, трещины, язвы, эти повреждения увеличивались на глазах, и буквально через несколько секунд щупальца превратились в мертвую грязную слизь.

Вывалившаяся из бара мерзкая масса тоже на глазах разлагалась под действием бактерий. Комки пенящихся тканей отваливались от нее и шлепались на тротуар. Тем не менее она еще продолжала изливаться, еще лезла вперед, еще выбрасывала из себя щупальца, извивавшиеся в воздухе и искавшие Лизу, но эти щупальца шевелились так, что становилось ясно: они слепы и больны.

Тал видел, как на противоположной стороне улицы вышибло окна гриль-бара, но не успел он сделать и шагу на помощь Лизе, как у него за спиной тоже раздался грохот. Он удивленно обернулся и увидел, что все окна первого этажа гостиницы «На горе» — и те, что были в вестибюле, и окна ресторана — тоже вылетели. Входные двери гостиницы распахнулись, из них и из выбитых окон начали вываливаться целые тонны пульсирующей протоплазмы. «О Господи, какой же величины эта проклятая штуковина», — подумал Тал. С весь городок? Или с гору, из-под которой она появилась? Или еще больше? Эта масса бурлила, неслась вперед, выбрасывала из себя десятки ищущих, переплетающихся щупалец. Она тоже была явно поражена бактериями, но оставалась еще заметно более активной и агрессивной, чем та ее часть, которая преследовала в провале Брайса. И прежде чем Тал успел направить на нее шланг опрыскивателя и нажать на рычаг, открывающий путь струе, холодные щупальца нашли его, схватили и потащили по мостовой к гостинице, к сплошной стене бурлящей слизи, продолжавшей выливаться наружу через разбитые окна, и, уже таща его туда, щупальца принялись прожигать его одежду, и Тал почувствовал, что кожа его горит, вздувается и лопается. Он взвыл, но кислота уже въедалась в его тело, начинала переваривать его, по его телу и рукам словно заметались языки пламени, потом один из них обжег ему левое бедро, и Тал вспомнил, как подобное же вот щупальце обезглавило Фрэнка Отри, молниеносно проев ему шею, а вспомнив это, Тал подумал о своей тетушке Бекки и...

Дженни увернулась от одного из щупалец, которое попыталось обвить ее.

Она вовсю поливала Тала и три змееподобных отростка, которые держали и не отпускали его.

От щупалец отваливались комья распадающихся тканей, но сами щупальца пока еще не совсем распались.

Однако поверхность протоплазмы была испещрена языками и разрывами даже в тех местах, до которых Дженни еще не достала. Было очевидно, что отравлены не отдельные участки тела, а вся тварь, что бактерии пожирают ее изнутри. Долго ей не протянуть. Но она еще может успеть убить Тала Уитмена.

Он кричал и бился, стараясь высвободиться.

От отчаяния Дженни, забыв обо всем, бросила разбрызгиватель и сделала несколько шагов вперед, ближе к Талу. Она схватила одно из обвивавших его щупалец с попыталась оторвать его от Тала.

В этот момент другое щупальце обхватило ее саму.

Она вырвалась из слабеющего захвата этого щупальца и тут вдруг поняла, что, если ей удалось так легко и просто освободиться, значит, перевоплощающаяся протоплазма проигрывает сражение с теми бактериями, которыми они ее заразили.

У нее в руках щупальце, которое она отрывала от Тала, вначале распалось на куски, потом эти куски превратились в омерзительно воняющие хлопья мертвых тканей.

С трудом удерживаясь, чтобы ее не вырвало, Дженни с еще большей энергией принялась отдирать щупальца от Тала, и наконец ей это удалось, а два последних отвалились сами, и Тал, задыхаясь и истекая кровью, упал на мостовую как подкошенный.

Извивавшиеся в воздухе, но ослепшие щупальца так и не смогли дотянуться до Лизы. Они сникли и влились назад в ту тошнотворную массу, что извергалась на улицу из гриль-бара. Пораженное чудовище дергалось в судорогах, от него отваливались покрытые пеной зараженные куски.

— Оно умирает, — проговорила Лиза, ни к кому не обращаясь, да рядом с ней и не было никого, кто бы мог здесь сейчас ее услышать. — Дьявол умирает.

Несколько последних футов, самый трудный, почти вертикальный участок подъема, Брайс прополз на животе. Но вот наконец он добрался до кромки обрыва, подтянулся и перевалился через нее на мостовую.

Выбравшись наверх, он оглянулся посмотреть на путь, которым только что прошел. Перевоплощающаяся протоплазма так и не сумела подобраться к нему достаточно близко. По дну провала расползлась большущая лужа желатинообразной бесформенной материи, покрывшая собой все свалившиеся туда обломки мостовой, но она была уже почти безжизненной. То здесь, то там из нее пытались подняться отдельные фантомы то в виде человека, то животного, но вековечный враг на глазах терял способность к перевоплощению. Фантомы получались неправильных форм, медлительные и неуклюжие. Еще живая плоть постепенно тонула под грузом собственных же, но уже мертвых и разлагающихся тканей.

Дженни опустилась на колени возле Тала.

Руки и грудь его были страшно изранены. Вдоль всего левого бедра тоже тянулась большая открытая кровоточащая рана.

— Больно? — спросила Дженни.

— Когда оно держало меня, да, было страшно больно. Сейчас уже поменьше, — ответил он, хотя выражение лица выдавало подлинную силу испытываемых им страданий.

Огромная масса слизи, выплеснувшаяся из гостиницы «На горе», начала постепенно втягиваться назад, утекать в трубы и потайные пустоты, из которых вырвалась раньше, оставляя после себя слегка курящиеся паром пятна и грязные лужи распадающейся плоти.

Отступление, поистине достойное Мефистофеля. Назад в Преисподнюю. Обратно в Ад.

Убедившись, что непосредственной опасности больше нет, Дженни занялась ранами Тала уже всерьез.