Валерий Моисеев - Ворон (СИ)

Наконец ему удалось встать в полный рост. Ошеломленный Алекс во все глаза смотрел на странное, необъяснимое поведение Аристарха. Он мог бы поклясться, что тот ведет себя как птица. Неожиданно задержанный принялся скакать боком на полусогнутых, разъезжающихся ногах. При этом он пытался отбежать от людей как можно дальше. Невооруженным глазом было видно, что он страшно напуган.

— Ну, все ясно! Решил закосить под сумасшедшего! — презрительно расхохотался командир спецназовцев. — Пакуй его, парни!

В это время Алексу позвонил его шеф.

— Срочно сворачивайся и выдвигайся на Химзавод!

— У меня здесь труп, между прочим! И еще подозреваемый спятил! — искренне возмутился Алекс.

— Бросай все, к чертовой матери! На Химзаводе какой-то псих захватил в заложники директора и угрожает взорвать все к едрене фене! Если завод рванет то всему городу мало не покажется! Ты меня понял! — раненным кашалотом проревел отец-командир.

— Понял! — обреченным голосом ответил Алекс.

В это время, черный Аристарх которого спецназовцы попытались взять в кольцо принялся каркать, как самая настоящая ворона, и проявлять признаки неконтролируемой паники. Пару раз он попытался протаранить живую изгородь, бодая головой животы наседающих на него бойцов. Но всякий раз безрезультатно.

Затем произошло необъяснимое, с точки зрения элементарных законов физики. Присев на корточки, практически опустившись на землю, Аристарх пронзительно каркнул и взмыл в воздух. Совершив немыслимый прыжок, он перескочил через дюжих, здоровенных спецназовцев и, не сбавляя скорости, поскакал огромными двухметровыми прыжками в сторону дымящегося особняка.

Опешившие спецназовцы какое-то время приходили в себя. Парни находились под сильным впечатлением от чуда, которому стали свидетелями.

Из оцепенения их вывел громовой окрик командира:

— Держи, лови психа! Не то уйдет!

Алекс в числе первых ворвался вслед за спятившим главным технологом Химического завода, по совместительству непризнанным гением, в холл особняка.

Аристарх, практически невидимый в клубах белого дыма, стремительно запрыгал по ступеням парадной лестницы, взбираясь на второй этаж. Там выскочив в большой зал, одна стена которого представляла собой огромный застеленный полукруг эркера, он неожиданно остановился. Отскочив вбок, он вжался в пространство между створкой двери и стеной. Но ему не удалось обмануть бдительность преследователей, которые оглушительно громыхая коваными берцами, ввалились в зал.

— Вот он гаденыш! За дверью зашкерился! — радостно вскричал один из бойцов.

Аристарх поняв, что его обнаружили, отлип от стены и с истошным карканьем бросился в сторону окон. Сила его ударов была настолько велика, что тараня стеклопакеты грудью, он умудрился разбить несколько стекол. При этом он сильно порезался и стекла окрасились кровью.

Аристарх руки, у которого были прижаты к туловищу, время от времени взмахивал ими словно крыльями. При этом он оглашал задымленный эркер возмущенным карканьем.

— Парни, вали его на пол и вяжи! Иначе этот урод сейчас убьется до смерти! — прокричал командир спецназовцев, заходясь кашлем от дыма.

Его подчиненные, чихая и кашляя, бросились выполнять распоряжение. Заметив надвигающиеся на него со всех сторон фигуры, угрожающе выставившие в стороны загребущие руки, Аристарх испуганно заметался, продолжая биться в окна.

Алекс в ужасе увидел, как неожиданно одно неплотно закрытое окно эркера вдруг распахнулось настежь. Все последующее воспринималась им словно сцена из триллера, которую прокручивают в замедленном режиме.

Увидев, что путь на свободу открыт, Аристарх, радостно каркнув, выпрыгнул в распахнутое окно. В процессе полета он бил по воздуху руками, словно крыльями, пытаясь взлететь и набрать высоту. Но закон всемирного тяготения еще никому не удалось победить. Бренное тело Аристарха потянуло его к земле, после чего он шумно грянулся на бетонные плиты, которыми была вымощена площадка перед входом в особняк.

При этом его угораздило приземлиться, что называется, «солдатиком». Но так как «солдатик» вышел перевернутый, то есть, головой вниз, Аристарх свернул себе шею. Громкий хруст сломанного позвоночника возвестил о том, что стыковка с землей прошла неудачно.

Белый словно снег, ворон сидел на крыше соседнего коттеджа. Он нервно клевал свою желтую лапу и мрачно взирал на тщетные попытки Аристарха уйти от преследователей.

При этом он вполголоса, хрипло матерился человеческим голосом.

Когда Аристарх неудачно выпал из окна, ворон скупо прокомментировал это событие:

— Твою ма-р-рть! Хр-р-реновый из тебя летчик, Кар-р-рлуша!

— 13 —

— Шевелись, красавчик! — Шершавый брезгливо пнул директора Химзавода в мокрый зад. — Не то прострелю тебе колено, чтобы не убежал.

Всхлипывая от ужаса, Юрий Петрович поплелся в указанном направлении, поминутно спотыкаясь и оглядываясь на своего ужасного конвоира. Он уже сто раз пожалел что, пытаясь спасти Аристарха, взятого в клещи полицией, вызвал огонь на себя.

То, что он спровоцировал Шершавого на собственный захват, первоначально виделось Юрием Петровичем, как наиболее простой и радикальный способ решения проблемы. Действительно, куда будут брошены основные силы полиции — на недоказанно подозреваемого в серийных убийствах респектабельного господина Лютого, или на сбрендившего инвалида, который приперся к директору градообразующего предприятия, чтобы учинить над ним смертоубийство?

Тем более что на заводском складе ЛВЖ (легко воспламеняющиеся жидкости) хранилось такое количество горючей органики, которое способно было поднять на воздух весь Химзавод, с прилегающей территорией.

В связи с этим, Юрий Петрович опрометчиво полагал, что как только раззадоренный им Шершавый, горя жаждой мести, явится к нему в кабинет, тут же понаедет полицейская «кавалерия», которая молниеносно освободит его. Однако на деле он оказался полностью предоставлен сам себе, и никто не торопился вызволять его из лап свирепого сумасшедшего.

Тем временем, Шершавый с удовлетворением отметил, что мастерская цеховых электриков по-прежнему располагается на втором этаже. Бывший там дежурный электрик Иваныч, был уже в изрядном подпитии.

— О, Виталик! — радостно возопил тот и полез обниматься с Шершавым, не обращая внимания на пистолет в его руке. — А я все сижу и думаю — с кем бы мне выпить!

Но когда Иваныч разглядел, что вторым номером с Шершавым — директор, радость его сразу же поутихла.