Первый лич - Евгений Луковцев
Удивление его было неподдельно и велико, словно Константин признался в незнании чего-то важнейшего, вроде собственного имени. Студент ждал хоть каких-нибудь пояснений, но возвышавшийся над ним Николай не сказал больше ни слова. Он захихикал, затрясся, словно от рыданий, наконец захохотал в голос — и смех этот показался настолько неуместным, дьявольским, жутким, что Константин не удержался, ударил сразу обеими ногами прямо в конвульсивно колышащийся живот.
Враг отшатнулся, запнулся пяткой за щеколду и упал на скамью. В правой его руке по-прежнему оставался скальпель, левой в падении он ухватился, за что пришлось — за прутья решётки. Клетка захлопнулась, громко щёлкнула пружина на задвижке. Возможно, именно так здесь принуждали жертв покорно ложиться на лавку, втолкнув в клетку и угрожая снаружи жестокой пыткой за неповиновение.
Константин стёр пригоршней кровь со сломанного носа, поднялся с пола и стал надвигаться на своего мучителя.
— И что теперь? — оборвал смех Николай и недвусмысленно продемонстрировал лезвие. — Забьёшь меня шваброй? Да мне достаточно крикнуть, сюда сбегутся дворовые и порвут тебя на части. Да, пожалуй, так и будет, уж в нынешнем-то положении графиня не применёт содрать с тебя кожу живьём. Я бы мог убить тебя быстро и просто, но она — не-е-е-ет, она отыграется на тебе за всё, что ты натворил!
Он повернул голову, собираясь звать на помощь, и Константин скорее навалился на рычаг механизма. Скамья провалилась. Ахнув от неожиданности, Николай скользнул в чёрную бездну, отчаянно вцепился в края помоста и удержался на кончиках пальцев. Теперь через решётку было видно одно лишь его лицо, быстро багровеющее от напряжения. Далеко внизу звякнул упавший скальпель.
Константин подумал, что теперь, без оружия, этот человек перестал вызывать в нём отчаянный животный страх. Прежнее парализующее ощущение в его присутствии пропало, осталось лишь омерзение и ненависть.
— Шваброй, говоришь? — Улыбаться разбитым, лишенным нескольких зубов ртом было больно. — Скажи, ты когда-нибудь слышал про модную французскую игру в билиард?
В другой ситуации Николай наверняка оценил бы шутку, только не сейчас. Он зарычал, собрал все силы в рывок, пытаясь втащить тело обратно на помост, но Константин уже развернул швабру перекладиной к себе, положил рукоять на поперечный прут клетки и резким ударом вогнал её убийце в глаз. Дождавшись, пока крик оборвётся глухим звуком удара, прошёл к лестнице, лёг на помост и пристегнул свои кандалы к выступающей из камня скобе. Затем, не доверяя слуху сидящего в подвале мужика-сторожа, принялся колотить рукоятью швабры по перилам и трубам. Так его и застали: скованным, до полусмерти избитым, без малейшей возможности прийти на помощь оступившемуся по неосторожности любимцу её сиятельства.
С этого момента, взяв на душу смертный грех убийства, он что-то надломил в своей душе. Исчез страх, неуверенность и желание вымолить себе свободу. Исчезла апатия последних дней. Вместо неё внутри тлел словно бы горячий уголёк, уверяющий, что Константин будет жить. Надо только приложить некоторые усилия, и найдётся решение, как сбежать из темницы, а попутно, чем чёрт не шутит, покарать обитателей этого паучьего гнезда.
Такие мысли будили в нём желание скорее-скорее предпринять уже что нибудь. Например, отыскать уже и подобрать завалившийся в тёмный угол скальпель. Хорошо было бы полоснуть им сверху вниз по морде того мужика с дубиной… Такие мысли Константин сразу гнал от себя, понимая, что на этом его месть скорее всего и закончится. Безумную надежду на избавление, вспыхнувшую сразу после убийства, он удавил в зародыше. Невозможно просто сбежать, потому что ловить его кинутся все ищейки Петербурга, стоит графине сказать лишь слово. Невозможно напасть открыто, если адекватно оценивать шансы против населения целой усадьбы. Остаётся выжидать и вынашивать план, думать и готовиться.
Он безропотно подчинился, когда по указанию графини мужики обмотали его цепью за пояс и спустили в колодец за телом Николая. Этого ублюдка угораздило не убиться о каменный пол, а улететь в самый низ, на запорную арматуру. Сливая в трубы едкий раствор с останками мертвецов, они рычагами проворачивали бронзовые пластины в поперечное положение, вот об эти стоящие ребром пластины лаборант и раскроил себе череп. Удар был такой силы, что в теле не осталось ни одной целой кости, устройство прогнулось, а мятые пластины повылетали из креплений, так что вся конструкция чудом держалась на прежнем месте. Ещё один удар, и всё днище провалится вниз, в вонючую чёрную жижу.
Не трудясь зажать нос от смрада, созданного в яме за многие годы разложения трупов, Константин быстро накинул на тело Николая верёвку и подёргал, чтобы поднимали. Выбравшись сам, он без всяких эмоций в голосе велел передать графине, что запирать дно колодца отныне невозможно без серьёзной инженерной починки, стало быть и новых мертвецов бросать вниз тоже нельзя.
Без малейших угрызений совести он выступил на допросе, что учинил всем дворовым господин частный пристав в связи со смертью лаборанта. Студенту заранее приказано было вызваться главным свидетелем несчастного случая, им же объяснив и собственные раны. Для этого труп снова подняли на верхний этаж водонапорной башни и ещё раз сбросили вниз, только теперь уже снаружи, а для пущей убедительности установили под стенами старую телегу. Место падения обильно полили свиной кровью и послали гонца в город, к ближайшей заставе, чтобы оттуда доложили по инстанции.
— Скажешь, стало быть, что полезли крышу проверить, не прохудилась ли, — втолковывал управляющий версию графини. — Как сорвались, ты упал на лестницу и только рожу себе разбил, а энтот вон до самой земли летел и об борт телеги, стало быть!
— Утащили бы в лес и утопили в болоте, как доктора, — равнодушно пожимал плечами Константин.
— Ты это… Давай, не того! Доктор от нас уехал, стало быть, в Москву к своему полку, потому как место нашёл при армии, себе по чину. Проверять военного офицера полиция не станет, иначе бы нам несдобровать, но ты давай, стало быть, про доктора при их высокопревосходительстве ни слова! Токмо ежели сами, стало быть, спросят. И про энтого вон говори, как велено! Чтобы никакого болота!
Настасья Филипповна сказалась больной от случившихся с ней переживаний, говорила с гостем вялым голосом не вставая с постели, через шторы алькова. Всех же остальных старый генерал допросил очно, вызывая к хозяйкиной комнате по одному. Готовясь ко встрече, Константин посмотрел в зеркало и обнаружил, что ран как таковых на его лице не осталось, только распухшие пирожками губы и фиолетовые синяки выдавали последствия избиения. Он очень опасался, что в организм попадет трупный яд, особенно когда в колодце случайно
