Вольфганг Хольбайн - Книга мёртвых

Тем временем Говард достал из мешка три факела с короткими ручками.

— Итак, действуем, как и договаривались. Мы разделимся и осмотрим подвалы в соседних домах, — сказал он, передавая факел Рольфу. — Как только один из нас наткнется на следы голема, он позовет остальных. При малейших признаках опасности необходимо зажечь факел. Свет испугает чудовище. Вопросы?

Рольф молча покачал головой. Он так ухватился за металлическую ручку факела, что у него побелели костяшки. Даже этот великан, не боявшийся ни смерти, ни черта, казался испуганным.

Взяв у Говарда факел, я сунул его за пояс под пальто. Дождь становился все сильнее, и я не хотел рисковать, потому что магний мог отсыреть.

— Не хотелось бы желать тебе найти голема первым. — Говард похлопал меня по плечу. — Но лишь ты можешь его уничтожить. Удачи, Роберт.

Я попытался улыбнуться, но мне это не удалось, и когда мы расстались, у меня вдруг мелькнула мысль, что я вижу своих друзей в последний раз…

Он вскинулся ото сна. Его окружала тьма. Тьма, непроглядная для взора человека. Она была наполнена монотонными звуками, которые эхом отдавались от стен.

И все же он все видел, он был обречен на то, чтобы видеть все вокруг, поскольку не мог закрыть глаза. Давным-давно он бежал от ужасного яркого шара, медленно поднимавшегося где-то вдалеке. Этот шар истязал его своим светом. В конце концов ему удалось найти это место, хотя он и не искал его. Это произошло случайно. Здесь было темно, и он мог оставаться в этом месте до тех пор, пока огненный шар не исчезнет.

Подумав о свете, монстр почувствовал, как в нем поднимается неудержимая горячая волна ярости. Зарычав, он выпрямился и погрузил свои деформированные ноги в мутную зловонную жидкость, наполнявшую это место. Послышалось шипение, и густые клубы пара поднялись вверх, как только его кожа коснулась воды. Вода закипела, и ее поверхность покрылась маслянистыми пузырями.

Голем замер на месте. Его полуразрушенный мозг пытался вспомнить, как он попал сюда, но, прежде чем монстр сумел ухватиться за эту мысль, что-то отвлекло его внимание. По выступу стены скользнула маленькая тень. Он уже знал этих существ — некоторые из них сегодня пытались к нему приблизиться. Инстинкты голема подсказывали ему, как нужно действовать.

Медленно переместив вес тела на левую ногу, он осторожно протянул вперед руку. Мышцы его тела напряглись.

Крыса остановилась. Что-то предупреждало ее об опасности. Подняв острую мордочку, она принюхалась. Тут было что-то странное — не человек и не кошка. Она с таким еще не сталкивалась… Но это что-то было опасным, по крайней мере, так ей подсказывала интуиция. Повернувшись, крыса бросилась бежать.

Но ее реакция была запоздалой. Что-то тяжелое упало ей на спину. Зверек в панике завопил, но тут скользкие пальцы сдавили его пушистое тельце, выдавливая из него жизнь.

Голем утолил свой голод. Он не жаждал плоти и крови, но его переполнял неутолимый голод жизни, укоренившийся в его черной мертвой душе. Душе, которая нашла приют в теле, созданном в нарушение законов богов. Голем отбросил труп крысы к другим мертвым зверькам, валявшимся в стенной нише. Но сила, которую подарил ему зверек, была лишь малой частью того, в чем он нуждался. Голем жаждал больших жертв, человеческих жертв. Ему нужны были такие люди, как это создание с отвратительными светлыми волосами, которое он почти смог убить. Однако ему помешали: появился тот, кто принес свет. Свет и боль.

Зарычав, голем замолотил своими изуродованными лапами в стены укрытия. Камень треснул, и по нему потекла кислота. Его ярость утихла не скоро, но в конце концов голем все же опустил руки. Его мучил голод. Голод жизни. Медленно повернувшись, он устремил свой взгляд в коридор и прислушался, замерев на месте, словно монумент ужаса.

Через какое-то время он пришел в движение, сперва двигаясь неловко, но затем все больше ускоряясь. Он начал припоминать, как забрался сюда. Ослепленный ярким светом, голем бежал, не видя перед собой цели. Огненный шар за его спиной заливал все вокруг невыносимым сиянием. И вдруг он споткнулся и упал в грязную воду. Здесь его окружала темнота, и чем дальше голем продвигался по узкому тоннелю, тем все больше погружался в темноту. В конце концов он распластался на камнях и впал в странное состояние, пребывая где-то между явью и смертью…

Искусственно созданное сознание голема заставило его взглянуть вверх, чтобы найти отверстие, сквозь которое он попал сюда. Его гнала вперед жажда, и он уже не обращал внимания на маленькие мохнатые тельца, разбегавшиеся на его пути с громким писком. Вскоре он нашел то, что искал — в темноте перед ним зияла круглая дыра, в которую просачивался свет, но этот свет был всего лишь неприятным, а не болезненным, и голод отогнал отвращение, испытываемое големом при виде этого светлого отверстия.

Он протянул лапы к краям дыры, но она находилась слишком высоко.

И тут голем увидел ступеньки, разъеденные ржавчиной железные перекладины, ведущие наверх, к светлой дыре. Когда его пальцы опустились на перекладину, металл начал кипеть, металлические капли с шипением упали в мутную воду. Голем подтянулся наверх, к отверстию, которое вело во внешний мир. Он искал жизнь.

Я неторопливо повернулся и сжал ладонь на рукояти шпаги.

Говард вошел в один из домов, Рольф же свернул за угол. За последние минуты дождь усилился, над крышами домов вспыхнули первые молнии. Я по привычке посчитал время от молнии до раската грома. Четыре секунды. Гроза приближалась. Остановившись, я прислушался, но из-за шума дождя ничего не услышал и потому решил продолжить свои поиски в одном из домов.

Здание, которое я присмотрел, раньше, по всей видимости, было трехэтажным домом со съемными квартирами, но теперь превратилось в настоящую развалину. Крыша давным-давно обвалилась, а стены покрылись трещинами. В некоторых местах я заметил обрывки выгоревших обоев, изъеденных плесенью. Где-то на ветру стучали створки окна, и казалось, что это бьется огромное сердце — то тише, словно перед смертью, то громче.

Лестница, ведущая на второй этаж, на вид была очень хрупкой. Стараясь быть предельно осторожным, я опустил ногу на первую ступеньку, но тут же поспешно отпрыгнул назад — от моего прикосновения половина лестницы обрушилась. Значит, наверх голем пойти не мог и мне оставался только подвал. Когда я спускался по стертым каменным ступеням, у меня появилось предчувствие, что в подвале меня подстерегает опасность.