Ким Харрисон - Демон отверженный

Том за живой стеной дрожащих адептов наклонил голову:

— Разумеется, господин мой демон Алгалиарепт, как только будут соблюдены все формальности. Мы готовы.

Следующие слова, которые я собиралась прорычать, умерли у меня на устах. Я сосредоточилась, чтобы ничего на лице не выразить, посмотрела на себя, потом снова на него. Он думает, что я — Ал в ином обличье?

Медленно я улыбнулась, и это их напугало больше, чем предыдущая злость. Если они думают, что я — Ал, то они меня выпустят. В конце концов, я же должна пойти убивать себя?

— Выпустите, — сказала я тихо, продолжая улыбаться. — Я вас не трону.

Или не очень сильно.

Я говорила тихо, но внутри вся кипела. ФВБ хочет иметь доказательство, что Том посылал Ала меня убивать? О'кей, спорить могу, что сейчас я его добуду.

Увидев, что я успокоилась, Том поклонился все с тем же глупым видом. Не диво, что Ал так звереет, когда его вызывают — мерзкое зрелище.

— Как пожелаешь, господин мой демон. Мы собрали все, что ты потребовал. — Он повел рукой, и двое его приспешников вышли из ряда и направились в заднюю комнату, куда я раньше не заглядывала. — Я приношу извинения за задержку. Прошлой ночью нам помешало неожиданное вторжение.

— Эти, из контроля за обращением с животными? Жалкое оправдание.

Том побледнел. Я улыбнулась, с удовольствием глядя, как он сжался. Ал был прав: информация рождает власть.

— Больше задержек не будет, — неуверенно сказал Том, а его приспешники зашептались. — Как только ты покажешь нам это проклятие, ты свободен.

Свободен, подумала я, подавив сердитое фырканье. Я первым делом освобожу свой сапог, которым двину тебя в зад, сопляк.

Стол для заседаний был покрыт красным бархатом. Но три зловещих ножа, медный котел размером с голову и три свечи я заметила только тогда, когда отошли те двое. Котел и свечи были достаточно зловещими, но при виде ножей у меня все внутри сжалось. Все было готово, кроме козла. Нервничая, я подернула мокрые манжеты, как делал Ал с кружевами на моих глазах. Приподняла брови, когда сообразила, что ленты зачарованного серебра у меня на руке больше нет, потянулась к линии и нашла ее. Слава тебе господи!

— И тебе все равно, что пойду убивать твою соплеменницу? — спросила я, провоцируя его на самоизобличение.

— Рэйчел Морган? — В голосе Тома появились неприязненные интонации. — Конечно. Я подумал, что ты появился в ее облике, чтобы подразнить меня. Убей ее, и я получу повышение.

Ах ты ж сукин сын… Чувствуя, как меня жжет гнев, я показала на него пальцем, держа вторую руку на бедре:

— Я в ее облике, потому что она лучше тебя, мерзкое и вонючее подобие колдуна! — выкрикнула я и подалась обратно, когда круг предупреждающе загудел.

— Мы недостойны, — мрачно произнес Том.

Ага, будто я поверю, что он так думает.

Дверь в заднюю комнату распахнулась, и поверх головы Тома я увидела, как двое мужчин несут бешено извивающуюся связанную женщину. Я глянула на ножи, на чашу. Потом на ее связанные руки, на кровь на полу, которая меня удерживала. Вот черт!

Она в паническом страхе отбивалась, хотя у нее лодыжки и запястья были связаны липкой лентой, а во рту торчал кляп.

— Кто это? — спросила я, стараясь скрыть страх.

Бог мой, это же и есть жертва!

— Женщина, которую ты требовал. — Том повернулся к ней. — Нам пришлось выехать из города, чтобы ее найти. Опять-таки прошу прощения за задержку.

Голые руки женщины загорели под солнцем, длинные рыжие волосы выгорели. Блин горелый, она же точно как я, только моложе, и руки и ноги у нее выдают отсутствие моей практики в боевых искусствах. Увидев меня, она испугалась вдвойне, завизжала, отбиваясь изо всех сил.

— Без травм! — приказала я и попыталась состроить кровожадно-похотливую физиономию. — Люблю нетронутую кожу.

Том вспыхнул:

— Найти, э-э, девственницу нам не удалось.

Глаза женщины блестели слезами, но я видела в ней ярость. И совершенно честно думала, что Алу все равно было бы, девственница она или нет.

— Без травм, — повторила я, и двое державших ее мужчин опустили ее на пол, стоя над нею со скрещенными руками.

Она была на меня похожа. И думать, что с ней хотел сделать Ал, было очень противно. О господи, дай бог, чтобы она была первой.

— Выпусти меня, — потребовала я, стоя у пласта безвременья. — Немедленно.

Приспешники пошевелились, напряженно ожидая. Они даже не поймут, что их свалило.

— Выпусти! — потребовала я, уже не стараясь говорить как демон. Может, я и сама демон. Голова болела, но я ее не трогала. Господи, пусть это будет неправда. Пусть все это будет просто неправда.

Том посмотрел на эту женщину, и первые намеки на угрызения совести по поводу того, что он над ней собирался допустить, мелькнули у него в глазах. Но он отвернулся, жадность вытеснила вину.

— Ты даешь обет показать нам, как выполнять заклинание, которое мы хотим выполнить, и оставишь нас невредимыми, взыскав свой долг с этой женщины, а не с тех, кто тебя вызывал?

Я даю обет, что ты никогда не увидишь неба иначе как из-за решетки.

— О да, — солгала я. — Все, что захочешь.

Идиоты у него за спиной заулыбались и стали друг друга поздравлять.

— Тогда будь свободен! — сказал Том в смехотворной манере шоумена, и все шестеро хлопнули один раз в ладоши одновременно, выражая свое согласие. Коллективный круг рухнул.

Меня передернуло, когда исчезло покалывание. Я только сейчас поняла, как мне не нравилось быть беспомощной. Куда более беспомощной, чем в клетке у Трента.

Ученики посмышленее подались на шаг назад, поняв по моей позе, что утром у них много чего будет болеть. Я сунула руку за спину, к пейнтбольному пистолету, поставив ногу на круг, чтобы его нельзя было вызвать снова.

— Том, — улыбнулась я ему, — ты невероятно глуп.

Его смущение было очевидно, но когда я вытащила пистолет, он прыгнул в сторону.

Троих я успела уложить, пока остальные сообразили начать шевелиться.

Комната пришла в движение. Вопя от страха, трое оставшихся на ногах рассыпались в стороны, похожие на лягушек с этими волочащимися за ними дурацкими черными мантиями. Женщина на полу рыдала через кляп, и я выстрелила поверх ее спины, когда она перевернулась на четвереньки и попыталась уползти через металлическую дверь, на лестницу и прочь из дома.

Через ауру стало просачиваться покалывание безвременья, и я сошла с помоста, направляясь к ближайшему из этих парней. Они ставили сеть — в сущности, неначерченный круг. Чтобы ее удержать, нужно не меньше трех умелых лей-линейщиков. Этот стоял на коленях, испуганный, с вытаращенными глазами, а когда увидел меня, стал орать громче и по-латыни.