Ким Харрисон - На несколько демонов больше

—  Все будет нормально, — сказала я. Мне хотелось видеть, что делается в ресторане, но моя машина загораживала вид. — Пойдем, Кистей. Помоги мне тебя поднять.

Мне хотя бы не придется волочить его к машине. Он оттолкнул меня, потом отклонился назад и оттолкнулся ногами, опираясь спиной на мою машину.

—  Все нормально, — сказал он, щурясь, чтобы видеть мое встревоженное лицо. Потом сплюнул кровь на гравий. — Дай мне... мою счастливую палочку.

Он смотрел на сломанный кий, и я сжала губы в ниточку.

—  Да залезай ты в эту чертову машину! — выругалась я. — Надо отсюда убираться. Похоже, ОВ сюда едет.

Я стала дергать дверь, Дженкс мешался на дороге — пытался помочь, посыпая порезы Кистена.

—  Мою палочку, — снова сказал Кистен, падая на пассажирское сиденье. Окровавленные волосы вымазали стекло. — Я ее... Пискари в задницу... засуну.

Ага, прямо сейчас.

Но все-таки, вложив обе его ноги в машину и подтянув его, чтобы сидел прямо, я подобрала сломанный кий и положила рядом с ним. Захлопнула дверь и только теперь посмотрела на ресторан. Меня окатило страхом, я схватилась за голову, чувствуя, как ветер шевелит волосы. Айви там, внутри, во власти безумия, имя которому Пискари. А я собираюсь с ним догова­риваться ради Кистена и ради себя. Я посмотрела на Кистена, валяющегося на переднем сиденье. Надо вытаскивать оттуда Айви — это просто сумасшествие. Такого вообще не должно происходить.

Вой сирен отдавался уже во всем теле, поток летел мимо на скорости сорок пять миль в час, и я побежала к моей стороне машины.

—   Рэйчел! — Дженкс возник у меня на дороге. — Рэйчел, это опасно.

—   Нет, правда? — спросила я едко и потянулась к ручке, но он снова возник передо мной.

     —Нет, — сказал он, подлетая так близко, что мне пришлось скашивать глаза, — я думаю, что опасность грозит тебе. От Кистена.

Я посмотрела на Кистена — он привалился к измазанному кровью стеклу —и дернула на себя дверцу.

—Не время сейчас для этой пиксевой паранойи, — сказала я сдавленно.

Рассыпая ярко-медную пыльцу, от которой мне руку защекотало, он не сдвинулся с места.

—Я думаю, Пискари ему велел тебя убить, — сказал он с мольбой и так тихо, что Кистей не услышал бы. — И когда Кистен отказался, Пискари его выбросил. Ты слышала, что гово­рил Кистен — что Айви сказала «нет» и получила похвалу, а он сказал «нет» — и его вышибли.

Я остановилась, держась за открытую дверцу, и почувствовала, что холодею. Дженкс сел на окно передо мной, не замед­ляя вращения крыльев.

—Подумай, Рэйчел! — сказал он, сопровождая слова энергичными жестами. — Он всю жизнь зависим от Пискари. Ста­рый вампир не только Айви вывернул наизнанку, но Кистен всю жизнь был покладистым, и потому этого не видно. Убить тебя — это единственное, из-за чего он мог пойти против Пис­кари. Рэйчел, это опасно. Не всему верь, что видишь.

Лицо Дженкса заострилось от страха. Сирены звучали ближе. Я вспомнила, что говорил Кизли: вампирам нужен кто-то сильнее их, чтобы защитить их от неживых, — и моя решимость усилилась. Я не могла просто повернуться и уйти.

—Ты прикрывай мне спину, ладно?

На эти слова Дженкс кивнул, будто их и ожидал.

—    Буду охранять, как последнее семечко в моем саду, — сказал он и нырнул в машину. Глянув последний раз на пицце­рию, я собралась с духом, села в машину с каким-то нереаль­ным чувством легкости. Кйстен рядом со мной застонал.

—    Где моя палка? — выдохнул он, и я вздрогнула, когда заскрежетал стартер: я пыталась запустить уже работающий дви­гатель.

—    У тебя под ногами, — буркнула я в раздрае чувств, врубила первую и тронулась вперед. Только доехав до выезда, вспомнила про ремень безопасности и затормозила со скре­жетом, надевая его. Глядя на проезжающие машины, я почув­ствовала, как сжимается ком в груди. Некуда мне было ехать.

И вдруг, внезапным решением, я повернула в другую сторону от церкви.

—  Куда мы? — спросил Дженкс, падая мне на плечо от резкого поворота.

Я посмотрела на связку ключей — ключ от квартиры Ника был среди них. Ник сказал, что заплатил до августа включительно, и я готова была ручаться, что там пусто.

—К Нику. Домой нельзя, — сказала я, едва шевеля губами. — Все знают, что туда я его бы и повезла.

Я покосилась на Кистена. У него глаза распухли и закрылись, он бормотал:

—Не надо было мне ставить светомузыку. И не надо было

трогать меню кухни.

Дженкс молчал. А потом еле слышным напуганным голосом сказал:

—  Мне надо домой.

Я задержала дыхание — а потом выдохнула. Понятно. Маталина там одна. Если кто-то приедет в церковь искать Кисте­на, семья Дженкса будет в опасности.

—   Лети, — сказала я.

—   Я не могу тебя бросить.

Извернувшись, я схватила сумку с заднего сиденья, пошарила и вытащила на колени пейнтбольный пистолет. Посмот­рела на Дженкса, раздираемого нерешительностью, свернула к тротуару и резко затормозила. Кистен качнулся вперед, потом назад. Загудели клаксоны — я не реагировала.

—   Давай быстро отсюда и домой, — сказала я голосом уверенным и ровным, опуская окно. — Семье нужна твоя охрана.

—   Но ты же тоже моя семья.

У меня перехватило горло. Каждый раз, когда я сильно лажаюсь, Дженкса со мной нет.

—   У меня все будет в порядке.

—   Рэйч...

—   Я сказала, в порядке! — крикнула я со злостью, и Кистен обернулся к нам, прищуриваясь и тяжело дыша. — Я же ведьма, черт побери, я могу за себя постоять! И как-нибудь справ­люсь. Лети давай.

Дженкс взмыл в воздух:

—  Позови, если буду нужен. У меня телефон включен.

Я сумела улыбнуться в ответ.

—Договорились,

Он кивнул — лицо его было и молодым, и старым одновременно, и я похолодела, когда он вдруг подлетел вплотную, за­дев крыльями мою щеку — на миг.

—Спасибо, — сказал он.

И улетел.

Глава тридцать первая

Как и ожидалось, квартира Ника была пустой. Вряд ли ктонибудь заметил, как я втаскивала Кистена по ступеням и в дверь однокомнатной квартиры. Он по дороге слегка ожил и даже за­лез в теплую ванну без моей помощи. Душевой кабины здесь нет, да и вообще лучше пусть полежит в теплой воде. Он там пока и оставался, но если я через некоторое время не услышу шума уходящей воды, пойду проверю.

Приятно было слышать доносящийся в открытые окна уличный шум. Когда я неуверенно открыла дверь в квартиру — пус­тые стены и голый ковер, — там пахло пылью и затхлостью. Ник на солнцестояние собрал все, что мог, мало что оставив такого, к чему можно вернуться, если судьба снова забросит его в Цин­циннати. Куда он девал свое барахло, я не знаю, и мне плевать. Может быть, к маме своей отвез?