Юлия Мальт - Господин Хансен, который переплыл море, и его дети

– Почему он залазит в мою голову?

–  Залазит в твою голову?  – грозно сказала фру Фосс, эта вчерашняя тихая мышка. – Я никому не позволю залазить в голову моей дочери, тем более какому-то мужчине. Ты помнишь Синдре? Он тоже залез в твою голову, и вот что из этого получилось.

– Нам пора, Камилла, – спокойно сказал Слеттен. – Надеюсь, когда твой муж вернется, эти дамы очень скоро покинут твой дом. – Он взял Камиллу под локоть и повел к двери.

– Да-да, как бы не так, – сказала им вслед фру Фосс. – Когда доктор Хансен вернется, он женится на моей девочке. У нее прекрасное образование, просто чудесное. И она не белоручка, как некоторые. Весь дом заср…ла. Художница. Шлящая.

– Не обращай внимания, – сказал Слеттен ахнувшей Камилле.

…В машине он пробежал список глазами и с кривой усмешкой сказал:

– О, знакомая фамилия… Фру Ульсен. Решительная дама.

– Ты ее знаешь?

– Теперь да. Это она в меня стреляла.

– Боже мой… Что же будет? Если честно, я просто в панике…

– Надо потерпеть. Все образуется. Из любого положения всегда есть выход.

– Ты думаешь?

– Уверен, – сказал Слеттен.

– Меня нет в списке. Томас не внес меня, потому что я не пациентка, да?

– Да, думаю, поэтому. Ты не пациентка, ты любимая жена.

– Я написала там, в конце, наши с Томасом номера телефонов…

– Хорошо.

Он включил зажигание.

– Они смотрят на нас? – спросила Камилла, пристегиваясь.

– В четыре глаза, – взглянув на дом, ответил Слеттен. – Мамаша сущая ведьма, намного опаснее дочери.

– Может быть, ты не понял, телепатически, – Камилла прикоснулась кончиками пальцев к виску, – но ее дочь ест живых мышей.

Слеттен брезгливо чертыхнулся.

Он отвез ее к подруге, жившей в небольшой уютной квартирке в городе, и уехал, пообещав держать в курсе событий. У Эмблы, так звали подругу, состоялась вечеринка, пришли несколько старых друзей, они пили вино, веселились, и это помогло Камилле развеяться. Звонил Томас, они хорошо поговорили. Он сказал, что его не нужно встречать и что завтра он заедет за ней к Эмбле. Она умолчала о Бьорне Слеттене и о том, как вела себя фру Фосс, полагая, что дурные вести нельзя сообщать человеку, находящемуся в отъезде. Она сказала, что очень ждет его возвращения, и это была истинная правда.

…В полдень позвонил Слеттен, чтобы узнать, когда приезжает Томас. Камилла ответила, что муж будет с минуты на минуту. Он сказал, что должен с ним немедленно встретиться для важного разговора, который нельзя откладывать. У Камиллы упало сердце.

– Это из-за списка?

– Ну…да, – нехотя признал он. – Давай без подробностей?

– А мне не нужны подробности, – задыхаясь, сказала Камилла, – я и без подробностей знаю, что все плохо, что все гораздо хуже, чем мы думали… Мне снились какие-то ужасные люди, они бранились, угрожали… какие-то тролли в синих шапочках… Было так омерзительно, так страшно… И ты был там, среди них, слышишь?!

– Успокойся, – попросил Слеттен расстроенным голосом. – Я скоро буду.

К счастью, Эмбла уехала на весь день в дальнюю деревушку выбирать пряжу, из которой она ткала чудесные ковры, имеющие успех, поэтому у Камиллы оставалось несколько минут, чтобы поплакать в одиночестве.

…Поездка на конгресс, определенно, удалась. Томас ворвался в квартиру, как вихрь, довольный, улыбающийся, в распахнутом плаще, с серебристым кейсом в одной руке и букетом ее любимых «пламенеющих» роз в другой. Как будто это она куда-то уезжала, а он встречал. Он любил дарить ей цветы…

Они поцеловались, крепко прильнув друг к другу. Его светлые волосы, немного длинные для того, чтобы называться короткой стрижкой, отливали золотом старинных голландских полотен, от приятного, до боли родного мужского парфюма, с ноткой весенней свежести, у Камиллы кружилась голова. Он спросил, как дела. В последнее время присутствие мужа действовало на нее, как бокал легкого вина, и она, приятно взволнованная встречей, едва не ответила, что все в порядке. Но в эту же секунду над ними, как гром с неба, раздался звонок.

– Слеттен? – Томас выступил из-за спины Камиллы, открывшей дверь.

– Здравствуйте, доктор, – сдержанно произнес Бьорн. – Я к вам по очень важному поводу. Вы позволите?

– Вообще-то я в гостях…

– У меня срочное дело, – настаивал Бьорн.

Доктор сделал приглашающий жест, снял плащ и прошел в комнату, но явно не обрадовался появлению нежданного гостя. Бьорн немного замешкался, снимая куртку. Ему не хотелось беседовать с доктором в присутствии Камиллы, разговор предстоял тяжелый, но как попросить ее уйти? Он взглянул на нее.

Камилла стояла, поникнув, прислонившись спиной к косяку. У нее была почти русалочья внешность: бледное лицо в обрамлении темных блестящих волос, огромные, чуть близорукие темно-серые глаза, из-за этого взгляд был немного затуманен. Белая сияющая кожа в узком вырезе платья, тонкие запястья, длинные нервные пальцы – от такой красоты у Бьорна щемило в груди. Хансены были очень эффектной парой…

Она перехватила его взгляд, все поняла и громко сказала:

– Пожалуй, я схожу в магазин, Томас! Нужно кое-что купить к обеду.

– Во-первых, в вашем доме поселились две дьяволицы, у них мозги работают в странном направлении. Младшая, та, что любит есть живых мышей, мечтает выйти за вас замуж, а мать ее поддерживает и твердо намерена извести вашу жену.

– Вы шутите? – Доктор недоверчиво улыбнулся. – Когда я уезжал, они были полны умиротворения.

Бьорн включил диктофон мобильного телефона.

– Когда доктор Хансен вернется, он женится на моей девочке. У нее прекрасное образование, просто чудесное. И она не белоручка, как некоторые. Весь дом заср…ла. Художница. Шлящая, – донеслось из динамика. Бьорн остановил запись.

У доктора вытянулось лицо.

– У меня профессиональная привычка все записывать, – поспешил объяснить Бьорн. – Если на моем пути встречается что-то неприятное или опасное, рука машинально тянется к кнопке. Но история с Фосс – это, так сказать, цветочки. Прошу меня заранее извинить за то, что я вынужден вам сообщить…

– Разве это не все? – По лицу доктора скользнула тень досады.

– Нет. Видите ли, доктор, после реанимации я почти избавился от хромоты, за что очень вам благодарен… – Бьорн подбирал слова. – И еще я обрел способность слышать мысли других реанимированных.

– О, да. Поздравляю, – процедил доктор. – Час от часу не легче.

– Я знаю о Камилле и еноте. Она видит пророческие сны, а енот очень вырос. Напомню, что пресса вовсю муссирует свидетельства очевидцев, которые видели в горах громадного енота-мутанта. Но бог с ней, с прессой. В мои руки попал список лиц, которых вы за последние три месяца реанимировали с помощью изобретенного вами препарата.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});