Анна Романова - Моя няня

Теперь Виолетта четко осознавала, что чудовище стало приходить после того, как её вернули

родителям. Словно не хотело отпускать, желало забрать назад. Туда, где тёмные коридоры, сладкий

запах сирени и множество закрытых дверей. А за теми дверями всегда слышится детский плач.

Разозлившись на себя, Виолетта резко выключила свет и легла в постель. Завтрашний день должен

быть тяжёлым и насыщенным событиями, а она тут пытается понять: сошла с ума или нет.

Прикрыв глаза, она подложила руку под щёку и почти сразу задремала. В доме всё затихло. Никто

не видел, как длинная изогнутая тень качнулась на стене и медленно поползла к спящей женщине.

Глава 2. День по кругу

Телефон смолк всего на секунду, как тут же открылась дверь, и в кабинет влетел старший

экономист.

– Слушай, наши опять посходили с ума, требуют перекинуть данные сегодня до четырёх! – он

тяжело и часто дышал, словно долго бежал. – Смотри!

На стол Виолетты плюхнулась пачка бумаг. Она раздражённо выдохнула – не знаю куда девать

собственные документы, тут ещё появилась новая забота. Безумная полоса явно не собиралась

останавливаться, и выходные остались лишь смутным проблеском в темном царстве.

– Я занята, мне не…

– Распоряжение главного, – обронил экономист. – Сама понимаешь, я б не пришёл так.

Телефон вновь зазвенел. Схватив трубку, Виолетта зажала её между плечом и ухом, одновременно

начав просматривать принесённые документы. Слова говорившего сливались в единое целое, она

почти не понимала, что ему нужно. Перед глазами мелькали цифры, с каждой секундой возрастал

ужас и понимание, что даже будь у неё две головы и четыре руки, это всё не осилить в срок.

– Хорошо, – рявкнула она, – прозвоните Виктору Борисовичу, он владеет вопросом.

Сам кашу заварил, сам пусть расхлёбывает, – мстительно подумала она.

– Так что по данным, – начал экономист.

Виолетта глянула на часы – без чего-то два. Нет, ничего не выйдет. Не успеет. И так уже вся

мокрая, во рту кроме кофе ничего не было.

– Забирай, сейчас никак.

Экономист мялся и явно уходить не торопился. В другое время Виолетта поняла бы и помогла, но

сейчас было не до этого.

– Он меня убьёт, – вздохнул тот и поправил очки.

– Он всех убьёт, – утешила Виолетта. – Забирай!

Вновь телефон. Она уже хотела не брать трубку, но заметила номер шефа. Предвидя стандартное

«зайди ко мне», быстро встала с жалобно скрипнувшего стула.

– Оставь. Я сейчас.

Не дав возразить, она подхватила бумаги и вылетела из кабинета. Если шеф хочет скандала, он его

получит. Прямо здесь и сейчас.

Мобильный вновь затренькал, но Виолетта быстро сбросила вызов. С Каталинской она

переговорит позже.

По дороге она сумела восстановить дыхание и придумать нужные слова. С начальством спорить –

неприятно, но необходимо, иначе будешь во всём и всегда виноват.

Робкий стук в дверь, недовольное бурчание – всё, как обычно.

– Ну, что ещё? – проворчал начальник. – Чего трубку не берёшь?

– Вот чего, – Виолетта быстро прошла по мягкому ковру и со стуком опустила пачку бумаг на стол.

– Это что? – не понял Виктор Борисович.

– Это до четырёх, – пояснила она. – А до этого на мне отчёт, доклад, перерасчет и подача данных в

департамент.

– И? – осторожно глянул шеф на неё, явно ещё не решив: стоит ругаться или всё же послушать.

– А то, что разорваться я не сумею.

Воображение ярко нарисовало раскроенную пополам женщину, которая держит телефонную

трубку рукой с изумительным маникюром, улыбается разорванным ртом, даёт ответы и не

замечает, что кровь заливает накрахмаленный воротничок офисной блузки, а из груди и утробы

вот-вот вывалятся внутренности на свежевымытый пол. Удушливой волной накатила тошнота.

Виолетта мотнула головой. Ночные кошмары до добра не доводят. Она, кажется, даже не заметила,

что шеф что-то говорит. Он постучал по столу ручкой, привлекая внимание.

– Да?

– Я плачу тебе деньги за работу, – начал закипать Виктор Борисович, – это всё надо сегодня.

– Что делать в первую очередь? – не растерялась Виолетта, глядя, как шеф замер. Обычно этот

вопрос спасал в любой ситуации. Тогда был плохим не работник, не справлявшийся с грузом

наваленных дел, а начальник, который был не в состоянии правильно организовать работу своих

подчинённых.

– Всё, – нашёлся Виктор Борисович.

– Всё не получится, – отрезала Виолетта. – Решайте, мне нужно четкое указание.

– Белянцева, ты обнаглела, – выдохнул он и почесал затылок. – Ладно, давайте с этими цифрами,

если что – бери в помощь весь экономический отдел, помогут.

Виолетта продолжала буравить его взглядом, ожидая финальной ноты, так как привыкшая к

общению с шефом, прекрасно знала, что тот может что-то выдумать перед самым уходом.

– Чего уставилась? – рявкнул вдруг Виктор Борисович. – Иди работать!

– Так точно! – непроизвольно вырвалось у Виолетты. Быстро схватив бумаги, она выскочила из

кабинета, успев заметить несколько растерянное лицо шефа. Он чётко понимал, что подчинённая

действительно обнаглела, однако что делать, если она и так выполняет работу за троих? Придётся

терпеть.

***

Дома было тепло и уютно. Прошедший день навалился каменной тяжестью, не хотелось никого

видеть и слышать. Но Каталинская – другой вопрос. Виолетта забралась с ногами в кресло и

принялась листать забытую Кирой книгу. Дозвониться к подруге не получалось, ну и ладно.

Отыщется рано или поздно.

Виолетта раскрыла книгу на случайной странице, из страниц неожиданно выпал кусок бумаги,

сплошь испещрённый заметками. Наклонившись, она подняла его и, нахмурившись, принялась

читать. Пометки Киры заслуживали отдельного внимания.

«Техника напряжения мозга – бред. Наблюдение образов практиковать ежедневно. Фантомное

раскачивание – сначала тренировка. Учесть прислушивание к посторонним звукам. Не

погружаться в себя. Убить соседку».

Последняя фраза озадачила Виолетту, потому что к технике сновидения она никак не относилась.

Но Кира на мелочи не разменивалась, считая, что все гении в равной степени сумасшедшие,

поэтому им можно чуть больше, чем остальным. Поэтому в выражениях не стеснялась.

Иногда Виолетта искренне недоумевала, как такой человек, как Каталинская, мог работать

школьным психологом. Даже без излюбленной косухи, сигарет и любимого мотоцикла бог знает

какого года выпуска, она всё равно выглядела внушительно. Не спасали белокурая коса и

вежливость. В Каталинской чувствовался стержень, который не скрыть напудренным налётом