Шарлин Харрис - Мертвы, пока светло

— До свидания, Сьюки, — ответил шериф Диаборн. Он хотел спросить меня еще о чем-то, но не знал, как это сделать. Нельзя сказать, чтобы он был счастлив при виде окружающей картины. Видимо, ни один радар не отобразил никакого торнадо. И тем не менее — вот трейлер, вот машина, вот деревья, а подо всем этим — мертвые Раттреи. Кто скажет, что они погибли не из-за торнадо? Наверное, тела послали на вскрытие. Интересно, что оно сможет показать в данном случае?

Человеческий мозг — удивительная вещь! Шериф Диаборн наверняка знал, что вампиры очень сильны. Но он просто не мог себе представить, чтобы настолько — перевернуть трейлер и сокрушить его. Даже мне непросто было постичь такое, хотя я-то знала наверняка, что никакого торнадо на Четырех Углах и в помине не было.

Весь бар гудел от известий о новых смертях. Даже гибель Маудет отошла на второй план. Заметив, как Сэм пару раз взглянул на меня, я задумалась о прошлой ночи и о том, насколько он осведомлен. Но спросить побоялась — а вдруг он ничего не видел. То, что случилось вчера, я сама для себя поняла не до конца, однако была настолько счастлива остаться в живых, что перестала задумываться о случившемся.

Никогда я столько не улыбалась, пока разносила напитки, не отсчитывала сдачу так быстро, не выполняла заказы так точно. Даже лохматый старина Рене не остановил меня, хотя и пытался втянуть в бесконечный разговор каждый раз, как я подходила к столику, за которым он сидел вместе с Хойтом и парой других завсегдатаев.

Рене временами изображал безумного каюна, хотя его акцент был фальшивым. Его предки позволили исчезнуть наследию своего племени. Женщины, на которых женился Рене, вели тяжелую и дикую жизнь. Его краткий союз с Арленой случился, пока она была молода и бездетна. Она рассказывала мне, что тогда вытворяла штуки, от которых теперь у нее волосы встают дыбом. С тех пор она повзрослела, а Рене — нет. И все же, к моему удивлению, Арлене он нравился.

Все посетители бара той ночью были взволнованы необычными происшествиями в Бон Темпс. Убита женщина, и это осталось загадкой. Обычно в Бон Темпс убийства раскрывались быстро. А вот и еще пара, погибшая от каприза природы. Именно случившимся ночью я и объясняла общее возбуждение. У нас бар для местных, немногие чужаки — и те появляются здесь регулярно, так что у меня никогда не было проблем с излишним вниманием. Но этим вечером один из посетителей, сидевший за соседним с Рене и Хойтом столиком, полный блондин с широким красным лицом, позволил своей руке скользнуть по моей ноге ниже шортов, когда я принесла их пиво.

У Мерлотта такие штуки не проходят.

Я хотела было опустить поднос ему на голову, когда рука внезапно исчезла. Ощутив, что кто-то стоит у меня за спиной, я повернула голову и увидела Рене, который незаметно встал со своего места. Его кисть сжимала руку блондина. Красное лицо покрылось пятнами.

— Эй, парень, отпусти! — потребовал блондин. — Я не имел в виду ничего дурного.

— Ты не прикасаешься ни к кому, кто здесь работает. Таково правило. — Может, Рене и был невысок и худощав, но никто не поставил бы и ломаного гроша на его более плотного противника.

— Хорошо, хорошо.

— Извинись перед леди.

— Перед сумасшедшей Сьюки? — Его голос стал недоверчивым. Должно быть, он бывал здесь раньше. Но, наверное, рука Рене сжалась еще сильнее, и я заметила слезы на глазах блондина.

— Прости, Сьюки, ладно?

Я кивнула настолько царственно, насколько смогла. Рене резко выпустил руку блондина и сделал жест, предлагавший ему убраться. Тот не стал терять времени и бросился за дверь вместе со своим спутником.

— Рене, я могла все уладить сама, — тихо сказала я, когда клиенты возобновили беседу. Мы дали повод для сплетен на ближайшую пару дней. — Но спасибо, что вступился за меня.

— Не хочу, чтобы кто-то приставал к подруге Арлены, — сказал Рене как нечто само собой разумеющееся. — У Мерлотта славное местечко, и нам всем хотелось бы, чтобы оно таким и оставалось. А еще… Знаешь, ты напоминаешь мне Синди.

Синди была сестрой Рене. Она перебралась в Батон Руж год или два назад. Синди была голубоглазой блондинкой. На мой взгляд, наше сходство этим исчерпывалось. Но мне показалось невежливым говорить об этом.

— Ты часто видишься с Синди? — спросила я. Хойт и его соседи по столу обсуждали счет и положение «Капитанов Шривпорта».

— Время от времени, — ответил Рене и покачал головой в знак того, что хотел бы видеться с ней почаще. — Она работает в кафе при больнице.

Я хлопнула его по плечу.

— Мне надо работать.

Когда я подошла к стойке за следующим заказом, Сэм, глядя на меня, приподнял брови. Я расширила глаза, изображая, насколько меня самое удивило вмешательство Рене. Сэм слегка передернул плечом, говоря о необъяснимости людского поведения.

Но зайдя за стойку, чтобы взять салфетки, я заметила, что он достал бейсбольную биту, которую держал для критических ситуаций.

Бабушка находила для меня занятия весь следующий день. Она протирала пыль, пылесосила, мыла, а я чистила ванные комнаты. «Интересно, пользуются ли вампиры ванными?» — думала я, драя ванну ершом. Бабушка заставила меня пропылесосить диван, чтобы избавиться от кошачьей шерсти. Я выбросила весь мусор, отполировала все столы, а для общего блеска протерла еще и стиральную машину с сушилкой.

Когда бабуля велела мне пойти в душ и переодеться, я осознала, что она расценивает Билла как моего дружка. Это вызвало во мне странные чувства. Во-первых, бабушка настолько отчаялась устроить мою жизнь, что рассматривает даже вампира в качестве подходящей кандидатуры. Во-вторых, нечто во мне давало подтверждение такому отношению. В-третьих, Билл легко мог все это подметить. В-четвертых, могут ли вампиры заниматься этим , как люди?

Я приняла душ, сделала макияж и надела платье, поскольку знала, что бабушка расстроится, если я этого не сделаю. Оно было из голубого хлопчатобумажного трикотажа с крошечными маргаритками по всему полю. Оно было более облегающим, чем нравилось бабушке, и более коротким, чем Джейсон считал приличествующим для своей сестры. Все эти комментарии я выслушала, когда надела его в первый раз. Я вдела маленькие желтые серьги, высоко зачесала волосы и туго заколола их желтой заколкой-бананом.

Бабуля кинула на меня столь странный взгляд, что я не смогла истолковать его. Мне ничего не стоило понять, подслушав ее мысли, но в отношении людей, с которыми живешь, такого себе лучше не позволять, и я соблюдала осторожность. Сама она надела юбку и блузу, которые часто носила на собрания «Потомков доблестно павших». Они были недостаточно хороши для церкви и недостаточно скромны для повседневной носки.