Брэм Стокер - Дракула

Я овладел собой и принялся за свою ужасную работу. Подняв гробовые крышки, я нашел еще одну из сестер, брюнетку. Я не решился на нее взглянуть, чтобы не впасть в соблазн, и продолжал свои поиски, пока наконец не отыскал в большом высоком гробу, точно сделанном для кого-то близкого и дорогого, ту белокурую сестру, которую я, как и Джонатан, видел появляющейся из частиц тумана. Она была так прелестна, так удивительно сладострастна, что инстинкт мужчины проснулся во мне. Но, слава богу, голос моей дорогой Мины все еще продолжает звенеть у меня в ушах, и, прежде чем колдовство меня коснулось, я уже ревностно принялся за работу. Таким образом, я нашел все гробы в часовне, и по тому, что ночью нас окружило всего три зловещих призрака, я решил, что больше «не-мертвых» нет. Там был еще один гроб, он был величественней остальных, колоссальных размеров и благородной формы. На нем было написано одно слово: «Дракула».

Вот оно, логово «не-мертвого», короля вампиров, которому столь многие обязаны погибелью своей души! Пустота могилы красноречиво подтверждала то, что я знал. Прежде чем вернуть этих женщин своею ужасной работой к их естественной смерти, я положил несколько облаток в гроб Дракулы и таким образом изгнал «не-мертвого» оттуда навсегда.

Затем я с отвращением принялся за свой ужасный долг. Я испытывал отвращение. Если бы нужно было сделать это единожды, это было бы не так трудно. Но трижды! Опять приниматься за это отвратительное дело, едва закончив предыдущее! Это было ужасно с прелестной мисс Люси, а каково с этими незнакомками, которые пережили века и которые, если б могли, боролись за свои призрачные жизни…

О Джон, то была действительно работа мясника! Если бы не забота о других – и о мертвых, и о живущих, которые теперь находятся в большой опасности, я не смог бы продолжать.

Я дрожу, я дрожу еще и теперь, хотя, слава богу, мои нервы выдержали. Если бы я не видел того спокойствия на лице первой женщины и той радости, которая на нем отразилась перед самым его разрушением, будучи доказательством того, что душа спасена, я бы не смог продолжать это кровопролитие. Как только я выдержал все: хруст, с которым кол проходит сквозь тело, их страшные корчи, кровавую пену на губах! Мне хотелось бежать в ужасе и бросить все так, как было. Но теперь свершилось! Мне жаль эти бедные души, достаточно вспомнить, какой ужас им пришлось пережить; но зато теперь они наслаждаются сном естественной смерти. Ибо едва мой нож отсек голову каждой из них, как тела их тотчас начали рассыпаться и превратились в пыль, словно смерть, которая должна была прийти столетия тому назад, теперь наконец утвердилась в своих правах и громко заявила: «Вот и я!»

Перед тем как покинуть замок, я так закрыл все входы, что граф уже больше никогда не сможет войти туда «не-мертвым».

Когда я вошел в круг, где спала мадам Мина, она проснулась и, увидев меня, вскрикнула:

– Пойдемте! Уйдемте прочь от этого ужасного места! Пойдемте встречать моего мужа. Он, я знаю, он идет сюда.

Она была худа, бледна и слаба, но глаза ее были чисты и пылали огнем. Я был рад видеть ее бледной и больной, так как еще помнил ужас, который испытывал перед румяным сном вампира.

Итак, с надеждой в груди, хотя все еще полные страха, мы идем на восток, навстречу нашим друзьям и тому, который – как говорит мадам Мина – сам идет к нам навстречу.

Дневник Мины Харкер

6 ноября.

Было уже очень поздно, когда профессор и я направились на восток навстречу Джонатану. Мы шли медленно, так как, хотя дорога и вела круто вниз под гору, нам приходилось тащить с собой тяжелые одеяла и теплые вещи, без которых мы боялись остаться в такой холод среди снегов. Мы несли с собой и провизию, так как местность вокруг была совершенно пустынная и необитаемая. Пройдя около мили, я устала и села отдохнуть. Оглянувшись, мы увидели вырисовывавшийся на горизонте замок Дракулы. Он предстал перед нами во всей своей красоте, построенный на высоте в тысячу футов на крутом утесе, окруженном глубокой пропастью, отделявшей от него со всех сторон обступившие горы. Что-то дикое и таинственное было в этой местности. Вдали слышался вой волков. Судя по тому, как д-р Ван Хелсинг выбирал место, я поняла: он ищет стратегический пункт, где на нас никто не сможет напасть.

Через некоторое время профессор позвал меня. Он нашел прелестное место, что-то вроде природной пещеры в скале. Профессор взял меня за руку и втащил туда.

– Смотрите! – сказал он. – Здесь вы будете под защитой, а если волки придут, я убью одного за другим.

Он принес наши одеяла и приготовил мне удобное ложе, вынул провизию и заставил меня поесть. Я не хотела есть, мне даже противно было прикоснуться к еде, и, несмотря на то что мне хотелось угодить ему, я никак не могла себя пересилить. Это его очень огорчило, но упрекать меня он не стал. Вынув из чемодана подзорную трубу, он встал на вершине утеса и начал изучать горизонт. Вдруг он воскликнул:

– Взгляните! Мадам Мина, взгляните! Взгляните!

Я вскочила и встала у него за спиной. Он передал мне трубу и начал показывать. С высоты, на которой мы стояли, был хороший обзор, и далеко за белой снежной пеленой виднелась черная лента реки. Прямо перед нами, невдалеке, – так близко, что я удивляюсь, как это мы раньше не замечали, – скакала группа всадников. Она окружала несущуюся повозку, которая покачивалась с боку на бок на неровной дороге. Судя по одежде, это были или крестьяне, или цыгане. На повозке стоял большой четырехугольный ящик. Сердце мое забилось сильнее, когда я это увидела, так как я чувствовала – развязка приближается. Близился вечер, и я прекрасно знала, что при заходе солнца существо, которое сейчас бессильно, снова оживет и, приняв одно из своих многочисленных обличий, сможет спастись от нашего преследования. В страхе я повернулась к профессору, но, к моему удивлению, его там не было. Вскоре я увидела его внизу. Он нарисовал круг вокруг скалы, точно такой, в каком мы прошлой ночью нашли убежище. Покончив с этим, он вернулся ко мне и сказал:

– По крайней мере, здесь он вам не опасен.

Он взял у меня подзорную трубу, но вскоре пошел снег, и почти ничего не стало видно.

– Взгляните! – сказал профессор. – Они торопятся, они погоняют своих лошадей и мчатся изо всех сил.

Он помолчал и затем продолжил глухим голосом:

– Они торопятся к заходу солнца. Мы можем опоздать. Да будет воля Божья!

Тут снова повалил густой снег и закрыл всю картину. Но вскоре развиднелось. Ван Хелсинг опять навел свою подзорную трубу на долину и воскликнул:

– Смотрите! Смотрите! Смотрите! Два всадника несутся с юга вслед за ними. Это, должно быть, Квинси и Джон. Возьмите трубу. Посмотрите, прежде чем снегопад все скроет!