Самая страшная книга 2025 - Юлия Саймоназари
* * *
Витя вспомнил, как однажды спросил у одной хорошенькой туристки из Сеула: правда ли у них едят собак. Она посмеялась, но в глазах у нее промелькнуло возмущение пополам с негодованием. Кореянка ответила, что да, но либо гурманы, либо всякое отребье. И сама она никогда не пробовала. В тот вечер секса у Вити не случилось, увы.
И вот сейчас он сам стал своего рода корейцем. Гурманом или отребьем, вопрос оставался открытым, но после «собачьего» перекуса он чувствовал себя намного лучше. Без труда нашел силы избавиться от тушки: выбросил с обрыва в море.
Потом замешкался и ощутил навязчиво-отрешенное желание шагнуть следом. Благо что наваждение быстро отступило.
Нервно усмехаясь, Витя бродил по комнате. Оставались открытыми и другие вопросы: что за дрянь в нем засела? Как от нее избавиться и возможно ли вообще это? Надолго ли улучшилось самочувствие?
Обычную пищу тело по-прежнему отвергало, и нетрудно было догадаться, что совсем скоро ему нужно будет… что? Искать еще одну псину?..
Впрочем, страхи и тревоги по поводу трубочек, вылезших у него изо рта, размылись в памяти, почти исчезли. Что было очень странно. В другой ситуации он бы просто сходил с ума от паники. Возможно, организм отощал настолько, что готов был принять как должное любую жуть в обмен на еду.
Был, конечно, у всей этой жести плюс: Витя совершенно забыл про жену, сына, Мента и Рыжую Суку.
Не дожидаясь возврата болей и температуры, он поехал в госпиталь.
– Кей-син-чооон, – покачал головой доброжелательный седоватый доктор, выслушав жалобы.
– Ват?..
Доктор сказал тоже самое в гугл-переводчик и показал Вите экран: «Паразиты».
Витя опешил и сразу почувствовал холодок в желудке. Внутри будто бы что-то шевельнулось. Ладони тут же вспотели.
Вьетнамец вгляделся в его лицо и похлопал по плечу, улыбаясь. Потом еще что-то наговорил в телефон и показал перевод: «Это не страшно не переживать сильно».
После он выписал еще парочку лекарств, лопоча чепуху на ломаном английском. Никого из соотечественников, чтобы спросить, бывало ли у кого такое, Вите не попалось. Да он и сомневался, что мог бы спокойно первому встречному выложить про кровавый понос… и про жгуты с трубочками.
Витя растерянно кивнул, взял пакетик с лекарствами и уехал.
По дороге домой бросал взгляд на синюю морскую гладь. Немного штормило, но ему вдруг захотелось нырнуть в волну и плыть, пока хватит сил. А потом будь что будет.
Дома сразу принялся гуглить про различных «кейсинчон». Нашел статьи про споры плесени, которые, прицепляясь к носителю, рулят его сознанием, поведением.
Про водяных червей, которые живут внутри кузнечиков и сверчков до тех пор, пока не приходит время становиться взрослой особью. Некоторые твари даже заставляют своего носителя совершать суицид, дабы «вылупиться» в естественной среде обитания.
Прочитав статью о том, как черви выделяют специальные молекулы белка, чтоб управлять нервной системой кузнечика, Витя закрыл ноутбук.
Он лег на диван и закрыл глаза. Вспомнил, как раньше, бывало, начинал гуглить какие-нибудь симптомы и в конце концов находил у себя рак.
Но сейчас-то все более чем реально. Еду организм не принимает, в мышцах уже появилась слабость. И если лекарства не помогут, ему придется… искать кого-то еще.
Голова вновь раскалывалась, живот вздулся, мышцы ныли, кости выкручивались из суставов. Витю бросало в холод, бросало в жар. Он пил воду, и она тут же выходила с потом. Работать он не мог. Сидеть тоже. Только лежать на холодном кафеле, в ванной, периодически поливая себя прохладной водой.
Спать толком тоже не мог: опять донимали кошмары. Про паразитов внутри, про Иру и Даню.
А потом ему казалось, что он растекается слизистой амебой по плитке, смешивается с водой и уходит в сток… А после попадает в открытое море, где так спокойно и свободно.
Спустя сутки мучений некая Мэй Нгуен прислала сообщение в телеграме. Написала, что может обслужить его.
Витя пригласил проститутку к себе. Сам он уже вряд ли мог куда-либо доехать, так как едва стоял на ногах. Валялся голый под душем, изредка шевелился, точно слизняк, ныл, скрежетал зубами и ненадолго проваливался во влажное, душное и не приносящее облегчения забытье.
Он даже не задумался о последствиях. У шлюхи наверняка есть родственники, друзья. Ее же будут искать.
Едва бедняжка Мэй переступила порог, Витя принялся за нее. Успел отметить, что проститутка выглядит лет на пять старше, чем на фотках. Видимо, в профиле старые.
Мэй отпихивалась и кричала. Подросшие и окрепшие жгуты оплели и зафиксировали ее голову, трубочки проникли ей в уши, и Витя услышал треск разрываемых барабанных перепонок и хлюпанье. Смузи, по-прежнему с комочками, но немного отличающееся по вкусу от «собачьего», – конечно, было мозгом. Витя не задумывался, как вообще может это различать, если трубочки идут откуда-то изнутри, не касаясь языка.
После Витя лежал на полу, рядом с бездыханной азиаткой и хохотал: она приехала, чтоб отсосать, но они поменялись ролями.
Пошатываясь, он доплелся до дивана и упал на подушки. Боль из мышц уходила. Никакого озноба и приятное ощущение наполненности. И расслабление накатывало, куда более глубокое, чем в прошлый раз. И эйфория.
С телом можно разобраться потом. Только как? Тоже в пакет… Скотчем замотать… Но не на байке же его везти. Хотя вьетнамцы перевозят на багажниках мебель и холодильники, и вообще, кажется, нет того, что они не смогли бы транспортировать на мопеде.
Все эти будущие проблемы казались Вите размытыми. Он провалился в сон и опять был с трубкой во рту, придавленный толщей воды… Он плыл, и вокруг двигались рыбки – большие и малые.
Одна подплыла к маске, уткнулась в стекло Данькиным лицом и затараторила: «Папамнестрашнотутхолодноитемногдетыпапочка».
Следом в толще воды появилась обнаженная Ира. Она улыбалась и манила его пальчиком, перебирая ногами, а когда он подплыл – обвила его шею руками, приоткрыв рот для поцелуя…
Витя открыл глаза. Он лежал в луже пота, сердце колотилось в груди. Он вскрикнул, когда увидел в вечернем сумраке фигуру, стоящую в углу лицом к стене. Она медленно повернулась.
Синюшное одутловатое лицо, треснувшая губа. На волосах сидел геккон. Он соскользнул на пол, когда фигура шагнула вперед.
Примерно такой Витя и запомнил жену, когда нашел ее, наглотавшуюся таблеток, мертвую. Витя осознал, что не дышит, вцепившись руками в подушки. Но в сознании все еще стоял образ живой Иры, которая его целует.
Потом она
