Джон Кольер - Сборник новелл «На полпути в ад»

Отчаявшись, родители прибегли к услугам знахарей, которые, будучи не в силах положить Анджелу в сумасшедший дом, оказались также не в состоянии вылечить ее своими снадобьями. В конце концоврешено было показать девушку одной небезызвестной, весьма сомнительной особе преклонного возраста.

— Мне все ясно, — и глазом не моргнув, заявила сомнительная особа. — В вашу дочь вселился дьявол. С вас две гинеи.

Полковник с супругой обратились к сомнительной особе с просьбой изгнать незваного гостя, но эта процедура, как выяснилось, стоила десять гиней, и родители Анджелы, а также Агнец Факсфер сели в такси и повезли девушку домой, сказав старухе, что им надо подумать.

— Чем таскаться по врачам, спросили бы лучше меня, что со мной, — я бы вам сразу ответила, — с улыбкой заявила Анджела на обратном пути.

Хорошенько отчитав дочь за то, что та ввела их в расход, и немалый, родители поинтересовались, каким же образом Анджела обо всем догадалась.

— Очень просто, — ответила девушка. — Я же его часто вижу.

— Когда?! — вскричал полковник.

— Где?! — вскричала мать.

— Как он выглядит?! — вскричал жених.

— Он молод и очень недурен собой, — ответила Анджела. — К тому же он прекрасный собеседник. Обычно он вселяется в меня, когда я одна, а одна я бываю лишь у себя в спальне — поэтому обыкновенно я вижусь с ним с одиннадцати вечера до семи утра.

— Что он тебе говорит?! — вскричал отец, вцепившись зубами в набалдашник своей трости.

— Он негр?! — вскричала мать.

— Что он…? Откуда ты знаешь, что это дьявол, а не дьяволица?! — вскричал жених.

— Расскажи, как он в тебя вселяется? — спросила мать.

— Когда я ложусь в постель, он часто оказывается рядом, — ответила Анджела, сохраняя поразительное спокойствие.

— Сколько раз я тебе говорила, что в спальню Анджелы давно пора заказать кровать пошире, — упрекнула мужа миссис Брэдшо.

— Дьявола следует изгнать — и немедленно! — воскликнул Агнец Факсфер. — Какой бы ни была широкой кровать, втроем мы на ней все равно не уместимся.

— Между прочим, я вовсе не уверена, что он захочет из меня выйти, — предположила Анджела. — В любом случае сначала я должна спросить об этом его самого.

— Полковник Брэдшо! — заявил Агнец Факсфер. — Надеюсь, вы понимаете мое положение? С учетом всего вышесказанного, а также того, что подразумевалось, я вынужден расторгнуть помолвку с вашей дочерью.

— Подумаешь, напугал, — буркнул дьявол, впервые подавший голос.

— Тише, любимый, — шепнула ему Анджела. Постучав по стеклянной перегородке, мистер Факсфер велел таксисту остановиться и выскочил измашины.

— Надеюсь, вы слышали, что сказала ваша дочь, и понимаете, что подать на меня в суд за расторжение помолвки у вас нет никакого права, — сказал он родителям Анджелы.

— Не в моих правилах обращаться в суд по таким пустякам, — возразил полковник. — И вашу долю за проезд на такси мы тоже по суду требовать не будем, не беспокойтесь.

Пока поверенный торопливо шарил в карманах в поисках денег, дьявол прочел вслух прощальное четверостишие, рифмуя «Факсфер» с одним очень неприличным словом.

Вернемся, однако, к нашей истории. Придя домой, мистер Брэдшо, не мешкая ни минуты, позвонил по телефону сомнительной особе преклонных лет и попросил ее за любые деньги изгнать из Анджелы дьявола.

— Сегодня, голубушка, — сказал дочери полковник, — он уж к тебе в одиннадцать вечера не заявится, не надейся.

Анджела только рассмеялась.

Сомнительная особа преклонных лет ждать себя не заставила: она явилась, держа под мышкой огромную коробку с всевозможными порошками, травами, костями, мазями и бог знает чем еще. Первым делом старуха задернула шторы на окнах, отсоединила на всякий случай антенну от радиоприемника и, спохватившись, отправила полковника с банкой сардин на улицу, чтобы тот заманил домой кошку.

— Почему-то черти любят вселяться в кошек, — пояснила она.

Затем Анджелу посадили на стул посреди комнаты, почистили камин — черти ведь, как известно, имеют обыкновение убегать через дымоход, — после чего старуха зажгла несколько пахучих палочек, какими пользуются в своих храмах китайцы, и стала что-то истово бормотать себе под нос.

Сказав все, что подобает в таких случаях, она зажгла бенгальский огонь и во весь голос крикнула: «Изыди, Асмодей!»

— Ошибочка вышла, — хмыкнул дьявол.

— Черт побери! — в ужасе воскликнула сомнительная особа, увидев при свете пламени, как кошка грызет кость, которую старуха принесла с собой. — Это же были мощи святой Евлалии, которых сатана боится еще больше, чем слабительного, и которые обошлись мне в целых двадцать гиней! Теперь, — запричитала она, — дьявол уже не вселится в эту кошку, придется полковнику идти за другой, что же касается останков святой Евлалии, то я попрошу мне их возместить.

С появлением новой кошки сомнительная особа начала все сначала. «Изыди, Вельзевул!» — крикнула она, когда вновь вспыхнул бенгальский огонь.

— Опять мимо, — расхохотался дьявол.

— Им никогда не догадаться, милый, — шепнула ему Анджела.

Чего только старая карга не делала: сожгла весь имевшийся в наличии бенгальский огонь, вызывала и Велиара, и Бельфегора, и Мохамеда, и Радаманта, и Миноса, словом, всех дьяволов, какие только существовали в природе, но ничего, кроме издевательств и хохота, не добилась.

— Кто же ты, черт возьми, такой?! — вскричал наконец, потеряв терпение, полковник.

— Я? Уильям Уэйкфилд Уолл, — с достоинством ответил дьявол.

— Ты бы сразу его спросил, — спокойно сказала отцу Анджела.

— Уильям Уэйкфилд Уолл? — недоумевала миссис Брэдшо. — Первый раз слышу. Надеюсь, дорогой, он не из иностранцев? — обратилась она к мужу.

— Наверняка какой-то шарлатан, — буркнула сомнительная особа преклонных лет. — Никогда не слышала этого имени.

— Типично обывательская логика, — хладнокровно заметил дьявол. — Если в вашем кругу — в чем, поправде говоря, я сильно сомневаюсь — найдется хотя бы один человек, интересующийся современной поэзией, советую обратиться к нему.

— Вы что же, поэт?! — оторопел полковник.

— Да, именно поэт, а не рифмоплет, как вы, по-видимому, предполагаете. Если под словом «поэзия» вы подразумеваете слащавые куплеты в календарях, то с такой, с позволения сказать, «поэзией» я не имею ничего общего. Если же под поэзией понимать точность, глубину и ясность…

— Он поэт, папа, — перебила Уильяма Уолла Анджела. — И очень хороший. В одном парижском журнале напечатано его стихотворение. Правда, Уильям?