Энн Райс - Лэшер
Возможно, он задремал – если только человек, погруженный в дрему, может помнить обо всем, что с ним происходит. Так или иначе, видения торопились завладеть его усталым сознанием. Временами Майклу казалось, что он спускается в блаженную темноту, где его уже ждут – ждут те, кого он когда-то знал. Они бросаются к нему с расспросами, спешат успокоить и утешить его, а может, напротив, в чем-то обвинить.
«Возможно, воздух, которым мы дышим, наполнен призраками, – размышлял во сне Майкл. – И достаточно впасть в забытье, чтобы увидеть их лица, услышать их голоса».
Майкл сам не понимал, что с ним происходит. Несвязные образы наполняли его сознание, обрывки странных легенд, неизвестно когда услышанных, обрывки снов, увиденных прежде. Он чувствовал, что не должен поддаваться сну. Не должен позволять себе спускаться в манящую тьму…
И все же он отдался во власть чуткой неглубокой дремы, ощущая, что здесь, в этом саду, под надежным лиственным сводом, непроницаемым для легкого дождя, шелестевшего вокруг, он в полной безопасности.
Внезапно Майкл отчетливо представил себе изуродованное тело, спавшее под землей как раз в том месте, где он сидел, – если только обыденное слово «спать» подходит для канувших в небытие.
Да, тот, кого он убил, спал смертным сном. Ему довелось познать, что такое смерть, и теперь он познал ее вновь. Неужели и на этот раз он не обретет вечный покой?
Бледный, измученный Лэшер вновь, как и столетия тому назад, потерпел поражение, и останки его поглотила безымянная могила…
Вздрогнув, Майкл очнулся. С губ его едва не сорвался крик.
Глава 27
Подняв голову, Майкл с изумлением увидел, что дом, совсем недавно погруженный во тьму, теперь ярко освещен.
Свет горел почти во всех окнах первого и второго этажей. Майклу показалось даже, что в одном из окон он разглядел чей-то силуэт. Судя по всему, то была Эухения. Бедная старушка. Наверняка она все слышала. А вероятнее всего, даже видела мертвые тела. Впрочем, может, никакого силуэта в окне не было. Дом стоял слишком далеко, чтобы Майкл мог разобрать, что там происходит.
Майкл отнес лопату под навес. Дождь разошелся вовсю и лил теперь как из ведра. Он принес с собой упоительный запах свежести, запах влажной земли и листвы.
Тишину разбил удар грома, ослепительный зигзаг молнии разрезал небо, и теплые струи обрушились на голову, лицо и руки Майкла.
Он отпер ворота и подошел к крану у бассейна. Нагнувшись, он тщательно вымыл руки, грудь и лицо. Боль так и не утихла совсем, а лишь затаилась. Майкл ощущал легкое онемение в левой руке. Тем не менее рука ему подчинялась. Он мог сжать и разжать ее. Майкл оглянулся назад, на старый дуб. Но за сплошными потоками дождя не смог различить даже силуэт раскидистого дерева.
Дождь смыл кровь Лэшера с каменных плит. Теперь никто не узнает, где этот дьявол нашел свой конец.
Казалось, дождь понимал, что ему необходимо уничтожить все следы, и потому не жалел воды.
Майкл долго стоял и смотрел на потоки, извергаемые небом. Он промок насквозь, но это было даже приятно. Он жалел лишь, что не может закурить, – дождь моментально потушит сигарету. В освещенном окне столовой он увидел Эрона, по-прежнему сидевшего за столом. Создавалось впечатление, что за всю ночь Эрон так и не двинулся с места. Рядом с ним маячила высокая фигура неподвижно стоявшего Юрия. В комнате был кто-то еще, но этого третьего Майкл не знал.
Значит, в доме полно народу. Что ж, этого следовало ожидать. Все родственники не преминули явиться с утра пораньше. Наверняка Беатрис уже здесь. И Мона, и все прочие…
Лишь после того как последние пятна крови исчезли под струями дождя, Майкл пересек мощенную плитами площадку и подошел к входным дверям.
У крыльца были припаркованы две полицейские машины с включенными сигнальными огнями. Неподалеку, у ворот, толпились люди. Среди них Майкл увидел Райена и молодого Пирса, рядом с которыми стояла Мона. На ней были джинсы и свитер. Увидев ее, Майкл едва не застонал.
«Господи, почему же они меня до сих пор не арестовали? – пронеслось у него в голове. – Неужели не смогли найти на заднем дворе? Интересно, давно ли они здесь? И сколько времени я возился с могилой?»
Все эти мысли, смутные и несвязные, мелькали в его сознании одна за другой.
Он заметил, что ни во дворе, ни на улице нет ни одной машины «скорой помощи». Впрочем, это ничего не значило. Возможно, жена его умерла и ее уже увезли. Если это так, он непременно должен ее увидеть. Он ни за что не позволит отвезти себя в тюрьму, пока в последний раз не поцелует Роуан.
Майкл решительно направился к ступенькам крыльца.
Тут Райен наконец заметил его.
– Майкл, слава богу, ты вернулся! – закричал он. – Представляешь, у нас тут произошла накладка. Да, совершенно недопустимая накладка. Сразу после того, как ты ушел. Но я обещаю тебе, ничего подобного больше не повторится.
– Да что случилось? – спросил сбитый с толку Майкл.
Мона не сводила с него глаз. Лицо ее, бесстрастное и невозмутимое, было красиво неотразимой красотой юности. В очередной раз его поразил ярко-зеленый цвет ее глаз. На память пришли слова Лэшера о глазах, подобных драгоценным камням.
– Возникла путаница с сиделками и охранниками, – пояснил Райен. – Все они отправились по домам, не дождавшись смены. Спору нет, вопиющее пренебрежение своими обязанностями. Но все они утверждают, что действовали согласно полученному распоряжению. Даже Генри кто-то якобы приказал отправляться домой. Здесь оставался один лишь Эрон. Но он спал.
Мона слегка пожала плечами и сделала неопределенный жест своей маленькой, почти детской ручкой. Милая Мона.
– С Роуан все в порядке? – выпалил Майкл.
Райен принялся отвечать в своей обычной многословной и обстоятельной манере. Майкл пропускал его слова мимо ушей. Он понял лишь, что Роуан жива.
– Да, ее состояние можно считать стабильным, – сообщил наконец Райен. – Правда, она оставалась в доме практически одна. И даже входная дверь не была заперта. Видишь ли, кто-то сказал охранникам, что в их услугах больше нет надобности. Судя по их рассказам, это был священник из местной церкви. Мы еще не успели с ним связаться, однако непременно это сделаем. Что до сиделок, то им якобы сказали, что Роуан… Роуан… ну, ты понимаешь…
– Но Роуан жива.
– Да, конечно. К счастью, за все это время не произошло никаких непредвиденных происшествий. Эухения оставалась в своей комнате. Но все было спокойно. Когда Юрий и Мона явились сюда, он обнаружили, что в доме нет ни охранников, ни сиделок. Они разбудили Эрона. И немедленно позвонили мне.
– Понятно, – рассеянно кивнул головой Майкл.
– Мы не знали, где тебя искать. Эрон вспомнил, что ты вроде бы собирался пойти погулять. Но он понятия не имел, куда ты направился. Я сразу же приехал сюда. Как я уже сказал тебе, никаких непредвиденных происшествий не произошло. Разумеется, первым делом я уволил всех охранников и сиделок. Не знаю, по чьей вине, но они поступили непозволительно… Их места уже занял новый персонал.
– Понятно, – вновь кивнул головой Майкл.
Они пересекли холл и поднялись вверх по лестнице. Вокруг все было в полном порядке. Ступени покрывала красная дорожка. Перед дверью лежал коврик с восточным узором. На натертых воском половицах кое-где виднелись следы.
Майкл взглянул на Мону, которая шла по пятам за своим дядюшкой. Интересно, как она ухитрилась натянуть такие тугие джинсы? Вся история костюма в двадцатом веке была бы иной, подумал Майкл, если бы люди не изобрели эту плотную ткань, способную столь выразительно обтягивать округлые женские бедра.
– Никаких непредвиденных происшествий не произошло, – словно заведенный повторил Райен. – Все вещи на своих местах. Мы еще не успели осмотреть весь дом, но несомненно…
– Несомненно, все в порядке, – нетерпеливо перебил Майкл.
– Я удвоил число охранников, – продолжал Райен. – И количество сиделок тоже. И предупредил их, что они не имеют права покидать свой пост, не получив на это разрешения от кого-нибудь из членов семьи. Разумеется, ты не можешь сидеть дома целыми днями. Уходя, ты должен быть уверен, что Роуан в полной безопасности.
– Да, конечно, – пробормотал Майкл. – Спасибо тебе. А сейчас мне надо к Роуан.
На Роуан надели новую ночную рубашку – белую, шелковую, с длинными рукавами и узкими манжетами. В остальном она ничуть не изменилась: прежнее рассеянное, безмятежное выражение застыло на лице, руки по-прежнему сложены на белоснежном вышитом пододеяльнике, отделанном голубой лентой. Комната сияла чистотой, сладкий аромат церковных свечей носился в воздухе, а на столике, за которым обычно располагались сиделки, стояла большая ваза с желтыми цветами.
– Красивые цветы, – пробормотал Майкл.
– Да, их принесла Беа, – сообщил Пирс. – Такая уж у нее привычка: что бы ни случилось, непременно приносить цветы. Я, впрочем, думаю, что Роуан совершенно не заметила отсутствия сиделок.
