Джим Батчер - Маленькая услуга

Никого не было, и не было укрытия, куда бы он мог незаметно спрятаться.

Я взял книгу. Это был старый истрепанный томик «Двух башен». Одна страница была заложена и часть диалога подчеркнута.

— «Горящая рука — лучший учитель», — прочитал я вслух. Я сел обратно на скамью и потряс головой: — И что бы это должно значить?

— Что твое противостояние с тенью Падшего привлекло внимание Стражника мой Эмиссар, — раздался мяукающий голос со скамьи позади меня.

Подпрыгнув от неожиданности и со стоном сев назад, я отодвинулся к дальнему концу скамьи. Хотя это было недалеко, дюйма два-три. Потом я повернулся лицом к Мэб.

Она спокойно сидела, одетая в обычный темно-синий деловой костюм, на ней были элегантные украшения с маленькими бриллиантами. Ее белые волосы были заплетены в косы и собраны в пучок, удерживаемый заколками из слоновой кости, украшенной лазуритом. Она держала Грималкина на коленях, как домашнего любимца, хотя только лунатик мог бы назвать малка домашней кошечкой. Я впервые увидел его так ясно и близко. Он был неестественно большим и мускулистым, даже для малка — а по сравнению с ними обычная рысь казалась тощей. Грималкин весил, должно быть, шестьдесят или семьдесят фунтов[85] чистых мускулов и кости. Мех у него был темно-серым с черными отметинами, больше похожими на мокрую шерсть. Его глаза были желто-зеленые, очень большие и слишком умные для любого животного.

— Стражника? — переспросил я заикаясь.

Голова Мэб, медленно двигалась в такт словам, но произносил их кошачий голос Грималкина.

— Князь воинства[86] любит помпезность и церемонии, и является он в громе крыльев армии серафимов, грохоте барабанов и звоне рогов. Трубач[87] никогда не приходит тихо, если может явиться в столбе света. Повергающий Демонов[88] предпочитает сам решать свои проблемы. А вот Стражник… — Мэб улыбнулась, — Он мне нравится больше всех архангелов. Он самый тихий. Самый проворный. Наименее известный. И наиболее опасный.

Мои знания об архангелах были относительно небольшими, но это имя я знал.

— Уриил,[89] — прошептал я.

Мэб подняла палец и продолжила говорить через малка:

— Осторожно, мой Эмиссар. На твоем месте я не стала бы часто произносить это имя. Если вообще бы рискнула.

— Что он со мной сделал? — спросил я ее.

Мэб уставилась на меня своими радужными глазами.

— На этот вопрос можешь дать ответ только ты сам. Единственное, что я могу сказать, — это то, что он дал тебе возможность стать большим, чем ты был.

— Чего?

Она улыбнулась, и протянула мне мой жезл.

— Возвращаю тебе твою собственность, — сказал малк, — Надобность прятать ее от тебя прошла.

— Значит, все-таки я был прав, — сказал я, принимая его, — Это Вы взяли его. И заставили меня забыть об этом.

— Верно.

— Зачем?

— Потому что я посчитала, что так надо, — ответила она так, как будто разговаривала со слабоумным ребенком, — Ты бы рисковал своей жизнью, — и моей целью! — чтобы защитить своих драгоценных смертных. Если бы я не забрала твой огонь, Лето выследило и убило бы тебя еще два дня назад.

— Отсутствие его тоже могло меня убить, — сказал я, — И значит, Вы зря потратили бы то время, когда пытались сделать меня своим Зимним Рыцарем.

— Чепуха, — сказала Мэб, — Если бы ты умер, я просто наняла бы твоего брата. У него была бы прекрасная мотивация — месть твоим убийцам.

Меня пронзил озноб. Я не знал, что Мэб известно о моем брате. Но, впрочем, что тут сложного. Моя крестная, Леанансидхе, была довольно тесно связана с моей матерью. Если Леа знала, то, само собой, и Мэб знала.

— Он не смертный, — тихо сказал я, — Я думал, только смертный может стать Рыцарем.

— Он любит, — промяукал Грималкин за Мэб. — Для меня это даже лучше, чем смертность. — Она наклонила голову. — Хотя я думаю, что могла бы сделать ему предложение и сейчас, пока ты жив. Он ведь много бы отдал, чтобы снова обнять свою любовь, разве нет?

Я твердо и пристально глянул на нее и сказал:

— Держитесь от него подальше.

— Я сделаю, что мне заблагорассудится, — сказала она. — И с ним — и с тобой.

Я нахмурился на нее.

— Нет, не сделаете. Я не принадлежу ни…

Следующее, что я осознал, это что я стою на коленях в центральном проходе, а Мэб направляется к двери.

— Нет, ты принадлежишь, смертный. Пока ты не отделался от своего долга мне, ты — мой. Ты должен мне еще одну услугу.

Я попытался встать, но не мог. Мои колени просто не двигались. Сердце тяжело колотилось, и я был в бешенстве, что так напуган.

— Почему? — потребовал я. — Почему Вы хотели остановить Динарианцев? Почему посылали полков, чтобы убить Архив? Почему, когда полки потерпели неудачу, привлекли меня, чтобы спасти Архив и Марконе?

Мэб остановилась, повернулась, небрежно демонстрируя великолепные изгибы своих ног, и наклонила голову ко мне.

— Никодимус и его род, несомненно, уже нарушили Соглашение, и очевидно планировали злоупотреблять им и далее для удовлетворения своих амбиций. Это уже достаточная причина, чтобы разрушить его проекты. И среди Падших был один, кто должен был лично ответить мне за его нападение на мой дом.

— Нападение Черного Совета на Арктис Тор, — сказал я. — Один из них использовал Адский огонь.

Мэб показала мне свои белоснежные зубы.

— Мы со Стражником, — промяукал Грималкин за нее, — в этот день имели общего врага. Нельзя было разрешить врагу получить власть, предоставляемую Архивом-ребенком.

Я нахмурился и подумал о серебряной руке, которая избивала падшего ангела, невзирая на его неслабое колдовство, как будто он был тряпичной куклой.

— Шипастый Намшиэль.

Глаза Мэб вспыхнули внезапной, холодной яростью, и мороз буквально сковал каждую поверхность в часовне, включая мои собственные ресницы.

— Есть и другие, которые еще заплатят за то, что они сделали, — зарычала Мэб своим собственным голосом. Ощущалось это отвратительно — хотя голос был мелодичен, глубок и музыкален, как всегда. Но он был заполнен таким гневом, такой яростью, такой болью и ненавистью, что каждый гласный цеплялся за мою кожу, и каждый согласный вонзался в мои уши, как оружие.

— Я — Сидхе, — прошипела она. — Я — Королева Воздуха и Тьмы. Я — Мэб. — Ее подбородок вздернулся, глаза расширились, и белки слегка колебались вокруг безумных цветов радужки. — И я возмещаю свои долги, смертный. Все долги.

Послышался звук, как будто треснул толстый лед на поверхности озера, и Мэб со своим переводчиком ушли.