Брайан Ламли - Голос мертвых

— С ним... с ним покончено? — спросил он.

— Взгляните на него, — тяжело дыша, ответил Дарси. — Разве похоже, что ему конец? Вы, может быть, и верите в их существование, Манолис, знаю, что верите. Но вам не известно о них столько, сколько известно мне. Нет, ему еще далеко до конца!

Армстронг лежал почти неподвижно, но пальцы его подрагивали, челюсти как будто что-то жевали, а выпученный желтый глаз следил за каждым их движением. Черная повязка, прикрывавшая правый глаз, слетела, и в лившемся из разбитого окна свете пустая глазница зияла чернотой.

— Следите за ним! — бросил на ходу Дарси, вновь скрываясь внутри дома. Через минуту он вернулся, неся в руках тяжелый, острый, как бритва, нож с длинным лезвием, взятый им тоже из чемодана Гарри.

— Что это? Зачем? — спросил Манолис, увидев сверкающее серебром оружие. Лицо его исказила нервная гримаса, обнажившая зубы.

— Деревянный кол, меч и огонь! — ответил Дарси.

— Вы хотите отрубить ему голову?

— И притом немедленно, здесь и сейчас. Его вампир уже начал залечивать его раны. Посмотрите — крови уже нет. Будь он обыкновенным человеком, любая из этих пуль давно бы убила его — он умер бы просто от шока, если не от ран. А в нем их сейчас шесть штук и, тем не менее, нет даже кровотечения! Я всадил в него две стрелы, одну из них — в самое сердце, а он еще может шевелить пальцами! И глаз его тоже... и его уши!

Он был прав: Армстронг не пропустил ни слова из их разговора, и его изуродованное глазное яблоко повернулось в их сторону и уставилось на нож, который держал в руках Дарси. Он снова начал издавать какие-то булькающие звуки, вновь стал извиваться, методично стуча пяткой правой ноги по высохшей почве сада.

Дарси опустился возле него на одно колено, и Армстронг тут же попытался схватить его сведенной судорогой правой рукой. Но он не смог дотянуться, не мог заставить свои конечности повиноваться. В горле вампира клокотали кровь, слюна и слизь. Его правая рука вновь по-паучьи потянулась к Дарси, но оказалась слишком тяжелой для обессилевшего чудовища. Он попытался в третий раз, но резко откинулся назад и затих.

Дарси крепко сжал зубы и поднял над головой нож...

И тут... перепонка в глубине правой пустой глазницы вампира вспучилась, прорвалась и на щеку его, извиваясь и пульсируя, выполз серо-голубой пальцеобразный червяк!

— Господи Иисусе! — Дарси, почти теряя сознание, упал навзничь. Манолису пришлось действовать самому. Он стрелял и стрелял в лицо Армстронга, лихорадочно нажимая на курок своего пистолета с глушителем, пока наконец и лицо, и выползший на него отвратительный червяк не превратились в одно кровавое месиво. Когда магазин пистолета опустел, Манолис выхватил из судорожно сжатых пальцев Дарси нож и отрубил вампиру голову.

Дарси отвернулся, его стало рвать, и между судорожными спазмами он сдавленно шептал, обращаясь к Манолису:

— А теперь... мы... должны сжечь... это дьявольское отродье!..

Манолис был к этому готов. Масляные лампы, несмотря на свое великолепное оформление, отнюдь не были только декоративными. В них было налито масло, а в кухне хранилась еще целая канистра горючего. К тому моменту, когда Дарси удалось справиться со рвотой и спазматическими болями в животе, все, что осталось от Армстронга, уже вовсю пылало. Манолис стоял и смотрел на огонь, пока наконец Дарси не взял его за руку и не отвел на безопасное расстояние.

— Никогда нельзя знать наверняка, — сказал Дарси, вытирая носовым платком рот. — А вдруг внутри у него осталось нечто большее, чем этот отвратительный червь!

Но, как выяснилось, больше там ничего не осталось...

— Надеюсь, что вы на этом не успокоились, — сказал, выслушав их рассказ, Гарри. — Масло не могло спалить его полностью.

— Манолис раздобыл пластиковый мешок на молнии для перевозки покойников, — объяснил Дарси, — и мы отвезли его в мусоросжигатель, находящийся в промышленной части города. Мы сказали, что это бездомный пес, забравшийся в сад и подохший там.

— В печах для сжигания мусора такая температура, что от его костей останется лишь пепел, он сгорит дотла, — добавил Манолис.

— Итак, мы прошли вторую кровь, — хрипло произнес Гарри, но в голосе его слышалась столь несвойственная ему ярость, что Дарси и Манолис одновременно обратили к нему удивленные взгляды, заметив которые, Гарри отвернулся. Дарси, однако, успел заметить, что глаза его печальны как никогда. И конечно же, он знал тому причину.

— Что касается Сандры, Гарри... — начал было он, пытаясь еще что-то объяснить, но Гарри не дал ему договорить.

— Вашей вины здесь нет, — сказал он. — Уж если кто и виноват, так это я. Мне следовало самому убедиться, что она в безопасности и далеко от всего этого. Но сейчас мы не можем думать о ней, а я не имею права думать о ней, не должен, если хочу быть в состоянии думать о чем-либо еще. Манолис, вы уже получили ту информацию, которую ожидали?

— Огромное количество информации, — ответил грек. — Почти все, кроме того, что для нас наиболее важно.

Манолис вел машину, Дарси и Гарри расположились на заднем сиденье. Они уже подъезжали к центру Нового города, где находились апартаменты, о которых говорил Папастамос. Еще не было и шести часов вечера, но некоторые туристы, принарядившись уже отправлялись развлекаться.

— Взгляните на них, — указал Гарри, но голос его при этом остался холодным и равнодушным. — Они счастливы, они смеются и наряжаются. Весь день над их головой сияло голубое небо, они купались в голубом море. И весь мир казался им прекрасным. Им и в голову не приходит, что среди всего этого голубого цвета существуют алые нити. А если им об этом сказать — они не поверят... Расскажите мне все, что вам известно, — обратился он к Манолису.

— Лазаридис весьма успешно занимается археологией, — начал Манолис. — Он стал известен около четырех лет назад, после сделанных им нескольких успешных находок на Крите, Лесбосе и Скиросе. О том, где он жил раньше и чем занимался, сведений очень мало. Однако гражданство у него греческое и... румынское. Случай довольно странный, если не уникальный. Соответствующие службы в Афинах занимаются этим вопросом, но, — он пожал плечами, — это же Греция. На все нужно время. А у этого Лазаридиса есть весьма высокопоставленные друзья. А может быть, он просто купил себе гражданство? Если верить слухам, денег на это ему вполне хватило бы. Какие о нем ходят слухи? О, множество! Говорят, что он утаивает или продает не слишком разборчивым коллекционерам по меньшей мере половину тех сокровищ, которые ему удается найти. Говорят еще, что он... как у вас это называется?.. царь Мидас! Все, к чему он прикасается, превращается в золото. Ему достаточно лишь кинуть беглый взгляд на тот или иной остров — и он уже знает, имеются ли на нем клады. Даже сейчас его люди производят раскопки в Халки — древнем замке крестоносцев.