Андрей Шукшин - Последний путь

Последний путь

Андрей ШУКШИН

Румата. Поменьше думайте о государственной необходимости и побольше думайте о собственной шкуре.

Рэба. Вы правы. Сейчас самое время.

"Без оружия". Братья Стругацкие  

Часть первая. Три дороги.

  Глава 1. Сити-22

  1

  Антон сидел в чистом вагоне длинного пассажирского поезда, приближающегося к железнодорожному вокзалу города Сити-22. Внутри было тепло и душно, но он все равно вздрагивал от холодных мурашек, бегающих по спине, глядя на город, до боли знакомый, оскаливший свой страшный клык - башню.

  В памяти всплывали знакомые улицы, заброшенные высотки, магазины, черные патрули, вышагивающие по городу днем и ночью, и, само собой, серая башня.

  Кроме него в вагоне практически никого не было. Только две худощавых женщины сидели в самом конце вагона возле тамбура и тихо о чем-то шептались, сидя на мягких сиденьях, но их напряженные фигуры выглядели так, будто они сидели на бетоне.

  Над головами пассажиров горели ртутные лампы. Возле них еле слышно шипела вентиляция и черный квадратный радиоприемник, из которого лился равномерный голос Владимира Чернова: "Чтобы не тратить свою жизнь впустую, чтобы нести благо всему человечеству, нужно стремиться к присоединению в Союз. Вы уже не те дети, которые бессмысленно носятся по улицам города и рисуют на стенах граффити. Пора понять, что вы повзрослели и пора становиться на путь истинный. И будущее ваше будет в надежных руках...".

  За окном под октябрьским противным моросящим дождем, за пределами станции, в центре города вершина серой башни Союза возвышалась над городом на фоне заходящего алого солнца как скалистая черная гора. Равномерно, в такт под ногами стучали чугунные колеса поезда, впереди трубил гудок тягача. И странно кружилась голова после семичасовой поездки на скоростном поезде правительства.

  2

  Поезд приближался к станции, загодя останавливаясь после бешеной скорости. Зашипели вакуумные тормоза, заискрились рельсы под поездом, создавая громкое скрежетание, послышался стон останавливающейся железной машины. Поезд проехал еще пару десятков метров и, дернувшись, остановился. С приятным "чуфф" раскрылись автоматические двери, и тот немногий люд, что прибыл на вечернем поезде, поспешил спуститься на бетонный перрон, который этим вечером не пустовал.

  Приезжих встречали солдаты Союза. Черные патрули. Бравые солдаты - гордость правительственной армии. На их защитных от радиации черных спецкостюмах поблескивали кевларовые пластины, на прочных широких ремнях крепились рации, постоянно потрескивающие и что-то говорящие. В руках у каждого из патрульных был автомат, за спинами в пластиковых кобурах торчали рукоятки пистолетов. Наличники черных шлемов были подняты и серые самодовольные лица смотрели на новоприбывших, как на врагов.

  Шла проверка.

  Один из сержантов с белой наклейкой на правом рукаве и с черными, как смоль волосами, гнусавил, обращаясь ко всем:

  - Документы, удостоверения и прочие бумаги на проверку...

  Антон немного испугался. Даже не испугался, а порядком трухнул. Липкий холодный пот потек меж лопаток, моча рубашку и производя эффект бегающих мурашек. Ведь с собой он вез нечто запрещенное. Нечто такое, за которое его могли сейчас же арестовать и уже к вечеру после долгого допроса и недолгой пытки расстрелять, как врага Союза и общества. Он надеялся, что солдаты ограничатся поверхностным досмотром.

  Так и произошло.

  Люди доставали из потрепанных чемоданов и рюкзаков синие паспорта, книги, журналы, исписанные клочки бумаги - складывали их прямо на бетон.

  Рядовые солдаты лениво наклонялись, ворошили разложенную бумагу в поисках запрещенной литературы. Они работали недобросовестно, неохотно, что было на руку Антону. Да и, может, кому-нибудь другому, такому же, как он.

  - Оружие, наркотики, спиртное и прочие средства для смертоубийства и получения экстаза... - продолжал гнусавить сержант.

  Сам он не рылся в разбросанных вещах и ничего не осматривал. Вероятно, считал себя слишком высокой шишкой, чтобы нагибаться над всем этим мусором. Для этого существовали подчиненные.

  - Все режущее, колющее, зажигающее и отравляющее...

  "Лишь бы не начали контактный обыск" - умолял неизвестно кого Антон. В Бога он не верил, как и большинство выживших. (Весьма странно, скажите вы: выжили люди после мировой эпидемии и не верят в Бога? Ничего странного. Люди потеряли все, чем они когда-то дорожили. Теперь у них осталось лишь жалкое подобие жизни, лишенное моральных и духовных ценностей. И страх за эту никчемную пустую жизнь, полную опасностей и горя. После этого им остается верить в Бога? Черта с два. Они верят в кого угодно, только не в этого мифического старика, который не смог избавить их от страданий и отчаяния).

  На бетон свалились спички, авторучки, зубочистки.

  Солдаты быстро распотрошили все разложенное в поисках чего-то опасного или запрещенного. Ничего не нашли:

  - Можете забирать.

  Собрали свои вещи, Антон забрал паспорт, думая о невероятной удаче.

  Гнусавый сержант сказал, махнув рукой в сторону города, который начинался с конца перрона и с металлической таблички с надписью: СИТИ-22.

  - Свободны. Выход там. Надеюсь у нас вам понравиться, - сержант улыбнулся ехидной улыбкой.

  Вслед за ним подобострастно засмеялись рядовые солдаты.

  3

  Люди поспешили в город, пока окончательно не стемнело. Вечером было несколько безопаснее находится на улице, нежели ночью, когда даже черные патрули, следящие за порядком, не могли обезопасить горожан от бандитов и вандалов. Антон шел в центре группы людей, направляясь к выходу.

  Оказавшись в черте города, люди разбрелись кто куда по своим делам, и Антон зашагал по своему. Под ногами сновали крысы и крупные тараканы, валялись пустые пластиковые бутылки, консервные банки и куски разбитого асфальта. На серых стенах домов были вывешены лозунги Союза на пластиковых табличках и железных щитах: ВО БЛАГО ЧЕЛОВЕЧЕСТВА или ВАШЕ БУДУЩЕЕ В НАДЕЖНЫХ РУКАХ ("В надежной хватке - подумал Антон. - А не в надежных руках") и призывы участников Сопротивления, написанные баллончиками и мелом: НЕ ДАЙ СЕБЯ УНИЧТОЖИТЬ, СОЮЗ - ЭТО ДИКТАТОРСКИЙ СПРУТ, ОКУТАВШИЙ НАШУ ЗЕМЛЮ, ВСТУПАЙ В СОПРОТИВЛЕНИЕ!

  "Здесь тот же хаос, как и везде" - думал Антон.

  Город не шумел как утром или днем - серо и буднично, он был нем и тих.

  По улицам ходили черные патрули, во главе которых вышагивали сержанты. Некоторые из них строго маршировали, другие шли, как могли - не в ногу, но от этого слабее они не становились. Среди куч мусора сновали худые коты. Редкие прохожие улыбались и говорили между собой. На рекламных стендах не было никакой рекламы, только призывы и лозунги, и лица героев Союза, одним из которых являлся Владимир Чернов, круглосуточно вещавший по радио и телевидению. Над головой летали фотороботы, изредка озаряя белой вспышкой чье-то бледное лицо.