Дом пламенных клятв - Оливия Вильденштейн
Он дергает, вытягивая меня как рыбку из воды.
Я вонзаю ногти в лед и брыкаюсь, пытаясь сбросить путы.
– Мериам!
Наконец ее голова дергается, а веки трепещут.
– Мериам, Таво хочет перерезать тебе вены когтем Лора. Останови его!
Она моргает, осоловелый взгляд розовых глаз направлен на меня.
Ну же, приходи скорее в себя!
– Убей Таво, Мериам!
Я молюсь Котлу каждой жилой сердца, чтобы Мериам меня поняла и сделала, как я прошу.
Тут Таво ударяет рукоятью меча по виску бабушки, и она вновь теряет сознание.
Я кричу. Звук такой пронзительный, что ледяная пещера сотрясается.
Улыбка кривит рот Таво, и он смеется. Он, мать его, ржет!
Но смех резко обрывается, когда из бирюзового мрака на него обрушивается мощный порыв ветра, пригвождая их с Мериам к месту.
К месту, которое слишком близко к Лору, на мой взгляд, но достаточно далеко, чтобы Таво мог поднести бабушку к сверкающему клюву моей пары. Когда я вижу источник ветра, то чуть не плачу от облегчения.
Глава 84
Габриэле!
Я больше не одна!
Взгляд рыскает в темноте в поисках Юстуса. Я молюсь, чтобы он тоже сумел отыскать путь в ледяную пещеру. Внезапно я на что-то натыкаюсь. Оглядываюсь через плечо, ожидая увидеть Данте, но быстро вспоминаю, что сейчас он такой же невидимый, как и я.
Мне слышно его злобное бурчание о том, что он убьет меня собственноручно. Хотя его голос едва слышен, я могу определить, что нас отделяет около дюжины секунд.
И вновь я на что-то натыкаюсь – на одного из солдат с распоротым брюхом. Мышцы рук дрожат, но мне удается взвалить его на себя, а затем прилепить к передней части тела, как раз когда Данте перестает меня тянуть.
Я напрягаю слух, чтобы услышать его дыхание, но сердце колотится слишком бешено, ничего не получается разобрать. Даже крики вокруг едва слышны.
Вдруг на нас обрушивается поток воды, очерчивающий наши фигуры. Когда я хватаю ртом воздух, в мой щит из плоти вонзается лезвие, да с такой силой, что отбрасывает меня назад, и я ударяюсь затылком о лед, зубы клацают друг о друга.
Какое-то время я лежу, оглушенная, тепло человеческой жизни вытекает из вен солдата и капает по бокам от меня.
Кончик меча Данте царапает мои доспехи, и я решаю, что он разгадал мою уловку, но тут звенит цепь, и король фейри появляется вновь.
Он, видимо, предположил, что это я истекаю кровью. Меня настолько поражает его недогадливость, что несколько секунд я тупо моргаю.
Затем раздается крик Габриэле:
– Юстус, к Фэллон! Она истекает кровью.
Дедушка тоже здесь!
Слеза скатывается по щеке. Я сбрасываю с себя мертвеца, продолжая его касаться, чтобы он не проявился раньше времени. Дрожащими руками обмазываю кровью звенья цепи, затем кидаюсь к Данте, запрыгиваю ему на спину и набрасываю цепь на шею. Когда мы падаем на ледяной пол, я кричу Габриэле толкнуть Таво на клюв Лора.
– Таво? – доносится до меня его возглас.
– Да! Рядом с тобой стоит Таво! У меня настоящий Данте! – Я хватаю короля-фейри за космы и тыкаю носом в лед, пока из шеи не начнет хлестать кровь и он не перестанет извиваться.
– ФЭЛЛОН! – кричит Габриэле. – Сзади!
Он меня видит? Меня выдала кровавая лужа или… мерда! Я вновь проявилась!
Прежде чем я успеваю оглянуться на опасность, о которой меня предупредили, Таво пинает трон в моего друга, отчего он падает, а затем, не теряя ни мгновения, толкает Мериам.
Его прицел настолько точен, что даже с моего места видно, что клюв ворона вонзится ей прямо в грудь.
Вскричав, я соскакиваю с Данте и кидаюсь к бабушке.
Но я слишком далеко.
Габриэле поднимается на ноги и тянет золотой трон подальше от Лора. Таво рычит и яростно взмахивает клинком.
Глава 85
Еще один вопль обжигает легкие, когда голова Габриэле слетает с его плеч. Как и в случае с Бронвен, в этот момент время словно замедляется.
– Чудовище! – Я врезаюсь в Таво с такой силой, что он подается назад… прямо на клюв моей пары.
Прежде чем он успевает отойти, я вырываю железный клинок из его ослабевших пальцев и вонзаю в его гнилое сердце. Рот фейри приоткрывается в беззвучном крике, он моргает, затем еще раз.
А потом, подобно выпотрошенной игрушке, он обмякает, глаза становятся пустыми и безжизненными. Возникает искушение оставить его висеть на клюве Лора, чтобы видели остальные, однако мне противна даже мысль, что его кровь затечет в рот моей паре, поэтому я хватаю его за куртку и пихаю на землю.
Глаза застилают слезы, мне почти не видно всего кровавого побоища. Я вытираю их тыльной стороной ладони, однако они продолжают течь. Хотя еще остались живые солдаты и король, которого нужно убить, я присаживаюсь на корточки рядом с головой Габриэле и закрываю ему веки, хрипло молясь о том, чтобы его душа обрела покой. Никакие слова не способны выразить всю мою благодарность и скорбь, однако слова – это все, что я пока способна дать павшему герою.
– Нипота? – Нежный голос дедушки притягивает к нему мои воспаленные глаза.
Он стоит над Данте, наступив сапогом ему на спину, подобно охотнику с добычей. Вокруг разбросаны неподвижные тела.
Безжизненные тела, осознаю я, подходя к дедушке на столь бесчувственных ногах, что кажется, будто я плыву. Пока я мстила за Габриэле, Юстус Росси пронзал мечом все бьющиеся сердца солдат, оставляя рубиновые пятна на белых куртках. Он весь в крови. Она пропитала спутанные волосы, которые плетьми свисают вокруг изможденного лица, и затуманила глаза, наполненные яростью и душевной мукой.
Когда я подхожу к нему, он протягивает мне свое оружие.
– Не окажешь ли мне честь завершить эту войну моим мечом?
Без раздумий мы меняемся клинками. Адреналин укрепляет мою хватку на мече, я поднимаю его; покрытое кровью лезвие блестит алым, как рубины на рукоятке.
– Я хочу видеть его лицо, – бормочу я.
От меня не ускользает стон боли, который вырывается из груди Юстуса, когда он выгибается, хватает короля-фейри за полы его мундира и переворачивает на спину.
Шпоры звякают о лед, а цепь, которой я его душила, лязгает, от чего он распахивает глаза.
Вот и славно.
Я хочу, чтобы он видел мою победу. Хочу, чтобы услышал мое
