Наталья Александрова - Медальон инквизитора

Инквизитор вцепился в плечо Луиджи, чтобы удержаться на ногах. Неисчислимы козни Дьявола, тысячи путей находит он, чтобы поразить верных слуг Господа!

– Что с вами, досточтимый брат? – испуганно спросил итальянец.

– Ничего... – отозвался Бернар, справившись со своим голосом. – Здесь душно...

– Должно быть, вы слишком изнурили себя постом и молитвой, досточтимый брат!

Воскресным вечером бравые ландскнехты из свиты брата Бернара всей компанией закатились в кабачок «Под золотой лозой», сам же инквизитор, закрыв лицо капюшоном, обошел город со своей черной собакой. Черной тенью проскользнул он мимо собора, мимо таверны, мимо городской аптеки, заглядывал в окна, пытаясь угадать, за каким из них скрываются еретики.

Вдруг из темной подворотни выскользнула еще более темная тень, нерешительно приблизилась к инквизитору.

Черная собака зарычала, обнажила желтые клыки.

– Спокойно, Милорд, спокойно! – проговорил брат Бернар, схватив пса за ошейник. – Этот благочестивый человек хочет исполнить свой долг перед Церковью...

Незнакомец что-то зашептал на ухо инквизитору. Тот благожелательно улыбнулся, перекрестил доносчика и пошел дальше. И тут, проходя мимо городского колодца, он увидел стройную женщину со служанкой, которая спешила домой. Голова ее была покрыта темной шалью, скрывающей лицо, но инквизитор не сомневался, что это она, фрау Ситтов.

Он проследил за женой торговца до самого дома, посмотрел из-за угла, как служанка заперла дверь, вернулся в комнату, которую отвел ему епископ, скинул свой монашеский плащ и долго бичевал себя по голым плечам, по спине.

Однако бичевание не помогло: когда брат Бернар улегся на свою узкую кровать, перед его закрытыми глазами стояла женщина в синем платье, женщина с лицом ангела, женщина с глазами удивительного медового цвета...

В первый день к инквизитору подошел только один человек, во второй – трое, на четвертый день он едва успевал записывать показания доносчиков. Доносили на соседей и на лучших друзей, мужья доносили на жен, братья – на сестер, дети – на матерей.

Брат Бернар сидел в своей комнате, как паук в центре паутины, и записывал, записывал, записывал. Встречаясь за обедом с епископом, он светлел лицом и говорил:

– Вот так, Ваше Преосвященство! Вы считали, что ваша паства сплошь состоит из добрых христиан, из невинных агнцев, а они оказались волками в овечьей шкуре! Мы только начали расследование, а у нас уже десятки подозреваемых!

– Ну, право, я не знаю, можно ли верить всем этим доносам... – Епископ морщился. – Возможно, кто-то доносит не по христианскому долгу, а со зла, из мести или из корысти.

– На этот счет вы можете не сомневаться, Ваше Преосвященство! – Брат Бернар показывал епископу небольшую книжицу в потрепанном переплете. – У меня есть мое несравненное орудие, «Молот ведьм», блистательный труд двух моих досточтимых коллег, опытнейших братьев инквизиторов Шпренгера и Инститориса. Здесь, в этой небольшой книге, подробно разъясняется и то, как следует вести допрос и следствие по делу о ведовстве, и то, как отличить чистосердечный донос от злонамеренного и лживого. Пользуясь этой книгой, я никогда не собьюсь с верного пути!

Епископу нечего было возразить, и он завершал обед в молчании. А брат Бернар спешил в свою келью, куда помощник одного за другим приводил доносчиков.

Брат Бернар внимательно выслушивал каждого, задавал каверзные вопросы, как советовали авторы «Молота ведьм», дабы выяснить, не вызван ли донос исключительно смертельной враждой доносчика и обвиняемого, основан ли он на собственных наблюдениях или лишь на смутных слухах. Впрочем, как говорили братья-инквизиторы в своем бессмертном труде, нет дыма без огня, и упорный слух – достаточное основание для проведения расследования.

На этом этапе дознания брат Бернар еще не производил арестов, он лишь собирал материалы, чтобы затем одним махом захватить наиболее подозрительных горожан.

А потом, когда присутственные часы заканчивались, брат Бернар покидал дом епископа и со своей собакой черной тенью блуждал по городу, заглядывая в каждый закоулок, в каждую темную подворотню. Инквизитор говорил себе, что отыскивает еретиков, хочет выследить их тайные сборища, но в действительности ему хотелось еще раз увидеть женщину с медовыми глазами...

Прохожие шарахались от него, как от привидения, испуганно крестились и торопились скрыться в своих домах, запереть дверь, отгородиться от черной тени, расползающейся по городу...

В своих блужданиях инквизитор раз за разом невольно возвращался к дому фрау Ситтов, но ставни его всегда были плотно закрыты, и ему не удавалось увидеть ту, которая внесла смятение в его сердце, так что приходилось ждать следующего воскресенья, чтобы встретить ее в церкви.

Вернувшись в свое одинокое жилище, брат Бернар долгие часы молился и бичевал свои израненные плечи, прося у Господа помощи в борьбе с еретиками и с собственным своим сердцем, охваченным преступной страстью...

Однажды во время своих ночных блужданий по городу инквизитор оказался перед жалкой лачугой, притулившейся к городской стене возле самых ворот. Из единственного окошка хижины выбивался тусклый мерцающий свет.

Странное чувство охватило его. Брат Бернар толкнул дверь и вошел внутрь, согнувшись. Собака испуганно заскулила, но все же последовала за хозяином, прижимаясь к его ногам.

За дверью увидел он тесную и грязную каморку, освещенную тускло тлеющей лучиной и угасающим огнем в очаге, над которым булькало в закопченном котелке какое-то зловонное варево. Над котелком висели пучки трав и какие-то странные предметы, напоминающие то ли сморщенные мышиные тушки, то ли сохнущие лохмотья. Перед самым очагом сидела на корточках оборванная старуха с седыми космами, свисающими на глаза, и полуоткрытым ртом, посреди которого красовался единственный желтый зуб, как колокольня церкви посреди безлюдной пустоши.

Повернувшись к вошедшему, старуха уставилась на него неожиданно яркими глазами и проговорила:

– Ну, наконец-то ты пришел ко мне, красавчик! Давно я тебя ждала! Посиди со старухой, отведай моего угощения!

– Ты ждала меня? – удивленно переспросил инквизитор. – С какой стати? Да знаешь ли ты, кто я такой?

– Еще бы не знать! – Старуха мерзко захихикала. – Ты – стервятник, могильный червяк, служитель смерти! Мы с тобой одного поля ягоды, красавчик!