Мой друг Жан-Пьер Моро - Вилор Щербацевич

— Да, здесь прекрасний мест для упокоений, — одобрил выбор Павла Жан-Пьер. — Прежде, чем ти предать мой прак земле, я хотеть отблагодарить тебя, — обратился Моро к юноше. — Я знать, где зарит клад. Наш солдат в тот достопамятный год разграбить Москва. Они не гнушались даже утварь из Кремля, церковь и монастирь. Ями для святик покойник они превратить в откожий мест, заполнить ик нечистотами и осквернить ик кость. В крамах они устроить конюшня и плавильный горн. Мародёр переплавлять церковний золото и серебро в слиток. Я знать, где лежать большой клад с много такой слиток под Смоленском. Я тебе подробно рассказать. Запоминать всё очень карашо. Недалеко от Смоленск, есть город Красний. Он стоять на большой шляк. Там есть большак, где много просёлочний дорог пересекаться со Смоленский тракт. Там стоять вековой дуб, такой же старий, как этот тис. Несколько штук. Сколько, я не знать. Под самий большой дуб, с южной сторона, и зарит сокровисч. Мне об этом рассказать два призрак французский офицер: Филипп и Мишель. Они умереть прямо под этим дуб. Душа этик солдат окранять этот клад. Найди местний церковь и закажи молитву об упокоении душа Филипп и Мишель. Иначе накликаешь на себя большой беда. Когда душа упокоятся, они отпустят клад. Забирай его себе. Тебе кватит на весь жизнь. Табличка на мой могил можешь не ставить. Я этого не заслужил. Я просто кочу покой.

Когда Павел закопал останки Жан-Пьера Моро, тот произнёс:

— Rencontrerons-nous dans les cieux (Встретимся на небесах).

— Салют, мой друг. Лежи с миром, — попрощался Павел и бросил на могилу последнюю горсть земли.

Возвратившись в Москву, Павел успел на похороны к Кате. Придя с похорон домой, он сбросил с себя всю «антикварную» одежду и положил её в гроб. Затем он наголо постригся портативной машинкой для стрижки, принял душ и смыл макияж с лица. Парень достал из шкафа обычную одежду — джинсы и футболку, надел кроссовки, взял в руки гроб и вынес его на ближайшую контейнерную площадку.

Вальпургиева ночь

Дмитрий с друзьями любил путешествовать. В любое время суток он мог сорваться с насиженного места и мчаться на машине куда глаза глядят. Вечером тридцатого апреля, Дмитрий Савельев, сидел дома, листая периодику. В половине девятого к нему, как метеор, ворвался Андрюха, и заорал:

— Собирайся! Сегодня — Вальпургиева ночь! Чертовщина правит миром. Поедем в Переславль-Залесский, на место древнего языческого капища. Наши предки в эту ночь творили невесть что. На сборы — пять минут!

— Подожди, — не понял Димон. — Что творили-то?

— Непотребства, — осведомил его Андрюха. — Давай быстрей! Сто тридцать верст от Москвы — и мы уже там.

— За Коляном заедем? — осведомился Савельев, натягивая свитер.

— Коля не поедет. Я уже заезжал за ним. У него дочка приболела. Поедем вдвоем. Бери манатки — и вперед.

Друзья выскочили из подъезда, погрузили сумки в багажник машины и тронулись. Андрей не любил быструю езду, предпочитая ехать не торопясь.

— Ничего, — говорил он в пути, — два часа потерянного времени, зато потом — море удовольствий.

— Какая муха тебя укусила? — удивился Дмитрий. — С бухты-барахты ехать неизвестно куда, на ночь глядя. Где мы будем спать?

— Думаю, сегодня спать нам не придется.

— Это почему?

— Потому что мы пойдем к Синему камню, месту поклонения древних язычников.

— Что за Синий камень?

— Синий, или Синь-камень, чудодейственный валун, лежащий возле Плещеева озера, недалеко от Переславля-Залесского. Вокруг него до сих пор водят хороводы и приносят дары. Весит он более двенадцати тонн!

— Чем же он чудодейственен? — спросил Савельев у друга.

— Человек, посидевший или дотронувшийся до этого камня, исцеляется от многих недугов. Женщины излечиваются от бесплодия. По преданию, он лежал на вершине Ярилиной плеши. Это огромный холм у леса на берегу озера. Наши предки, славяне, как ты знаешь, были язычниками. Они поклонялись валуну, приносили жертвы. До них камень обожествили финны. Их племена первыми начали поклоняться валуну. Когда Владимир Красное Солнышко ввел на Руси христианство, священники стали стращать местное население тем, что камень нечистый, и они в лице камня преклоняются дьяволу. А люди все равно шли к валуну, прося его о самом сокровенном и оставляя возле него нехитрые подношения: ленточки, платочки, кусочки одежды. Тогда священнослужители наняли мужиков из соседних деревень с рабочими лошадьми и сбросили камень с холма. Но жители все равно приходили к валуну. В конце концов попы вырыли огромную яму под камнем и столкнули его туда, засыпав сверху землей. Через несколько лет камень чудесным образом выбрался наружу, на свое прежнее место. Удивлению жителей не было предела. Священники прозвали камень «чертовым» и решили положить его в фундамент новой колокольни. Зимой валун погрузили на специально подготовленные сани и повезли по льду Плещеева озера. Лед не выдержал, и валун утонул. Через год с небольшим рыбаки стали замечать, что Синь-камень потихоньку ползет в сторону берега. Через сорок лет он снова занял свое законное место. Теперь он погружается в грунт, и то, что от него осталось — это скалистая порода высотой в тридцать сантиметров. И, заметь, на нем никогда не лежит снег зимой. Он открыт всем ветрам и стихиям.

— Но раз камень чудодейственный, значит к нему можно приехать в любое время года, не обязательно сегодня, — проворчал Димон. — Почему мы мчимся к нему именно сейчас?

— Потому что сегодня — Вальпургиева ночь, — горячо заговорил Андрей. Именно в эту ночь наши предки водили хороводы вокруг Синь-камня и приносили ему жертвы. Эта ночь знаменует расцвет весны и посвящена плодородию Матери-Земли.

Под мерное шуршание колес и рассказ Андрея, Савельева начало клонить в сон. Проснулся он от слов друга:

— Вставай, соня. Приехали. Отсюда пойдем пешком.

Еще полностью не проснувшись, Дмитрий побрел за товарищем, потеряв чувство времени и расстояния. Но вот Андрей произнес:

— Пришли.

Савельев поднял глаза. Вокруг было много народа, многие мужчины держали в руках бутылки с пивом, кто-то уже неуверенно держался на ногах. Женщины не отставали от сильного пола, бросая вокруг себя окурки, пустую тару и полиэтиленовые пакеты. Горело много костров, было светло. Вокруг самого большого костра подвыпившие женщины водили хоровод. Многие из них были босиком. Пьяные мужики горланили песни под гитару, тут же, в грязи, гужевались