Исполнение желаний - Ирина Верехтина
– Тридцатого июня пять лет будет. Вы приходите… – расслышал Игорь сквозь грохот волн и свист ветра. Торопливо попрощался и повесил трубку.
На висках выступил холодный пот. Противно дрожали колени. Лены не стало пять лет назад, тогда – откуда он знает про неё – всё… Славик тоже ему не звонил. Тогда – получается, что Игорь сошел с ума. Получается, что он всё придумал. И звонки, и друзей, которых на самом деле не было. И был счастлив как никогда в жизни – весь этот год! С того дня, как нашёл на скамейке сотовый телефон радостно-земляничного цвета, который говорил с ним голосами друзей, стоило ему только вспомнить, стоило о ком-то подумать… Телефон, по которому звонили только ему. Игорь не сделал ни одного звонка. Почему он не думал об этом раньше, как и о том, что телефон менял цвет, становясь с каждым звонком всё ярче, и теперь был сочно бордовым, а когда-то – Игорь помнил! – землянично-розовым.
Игорь с удивлением уставился на сотовый, который уже не был малиновым: он был тёмно-бордовым, почти чёрным. Набрал «звёздочка – три нуля – решетка». На счёте оставалось шесть рублей. Игорь вдруг вспомнил тот день, когда, отчаявшись, пожелал обменять все свои оставшиеся годы – все, сколько есть, – на один, в котором он будет счастлив, в котором у него будут друзья и радостное ожидание завтрашнего дня.
Этот телефон, появившийся из ниоткуда, подаренный никем – дал ему то, о чём он просил. И теперь отсчитывал его последние дни. Их осталось всего шесть, понял Игорь и ужаснулся – он сходит с ума? Такого не бывает, не может быть! Оноре Бальзак, «Шагреневая кожа». Рассказать – не поверят…
Да и кому рассказывать? Игорь шел по Яузскому бульвару, и на душе у него была тяжело, как никогда. Телефон молчал, будто понимал, что Игоря сейчас не обрадуют голоса друзей. Друзей, которых… которых нет.
Сейчас пройдёт…
На него накатила знакомая слабость, руки отяжелели и стало трудно дышать. Такое всегда бывало перед приступом. Игорь суетливо зашарил по карманам. Чёрт, сколько же у него карманов! Где же таблетки, куда он их сунул, ведь были с собой! Игорь добрёл до скамейки, тяжело на неё опустился, нащупал в кармане коробочку с таблетками. Сейчас пройдёт.
Не прошло. Дышать стало труднее, под левой лопаткой жгло. Игорь сунул в рот сразу две таблетки. Теперь должно пройти. Таблетки помогут. Всегда помогали. Надо посидеть спокойно, подышать – и отпустит… Надо подышать… С усилием сделал глубокий вдох, и от жгучей нестерпимой боли потемнело в глазах – всего на мгновенье, он даже не успел испугаться, только зажмурился.
А когда открыл глаза, увидел… Лену! Она стояла перед ним – длинноногая, загорелая, на ногах роликовые коньки. Лена улыбнулась Игорю и потянула его за руку. – «Привет! Ты здесь ночевать собрался? Нет? Тогда поехали!»
Радость в его глазах сменилась огорчением: вот сейчас она уедет, и всё кончится. Но Лена не торопилась уезжать, стояла рядом и ждала чего-то, держа его за руку. Игорю было неловко, что она перед ним стоит, а он развалился на скамейке как барин, не рассказывать же ей о приступе и о таблетках. И о том, что он не умеет кататься… Игорь опустил глаза и остолбенел, увидев на своих ногах новенькие роликовые коньки. Но откуда?! О коньках он не мог и мечтать: врачи даже быстро ходить запрещали, не то что кататься…
Не дав ему опомниться, Лена заставила его встать со скамейки (и у него получилось!) и потянула за собой, разгоняясь по гладкому асфальту и не отпуская его руку. Игорь ощутил счастливый ужас: сейчас она разожмёт пальцы, и он упадёт. Он же не умеет, он никогда не катался…
Но он не упал. Легко скользил рядом с Леной, держась за её руку. А потом и – не держась! Это оказалось так просто! Ему было легко, и сердце билось ровными, мерными толчками, и совсем не болело под лопаткой. Его переполнял немыслимый восторг и ощущение полёта. Молодые, ловкие, сильные, они словно летели над землёй – на быстрых стремительных роликах. Аллея развёртывалась под ногами бесконечной асфальтовой лентой, а они мчались, набирая скорость, обгоняя ветер, обгоняя время. Лена была с ним рядом и держалась за его руку, какое счастье!
– Молодой человек, вам плохо? Что с вами? – потянула его за руку девушка, неуловимо похожая на Лену. Не она, конечно. Откуда она взялась? Увидела его, откинувшегося на спинку скамейки, с полуоткрытым ртом, подумала, что ему нехорошо. Пожалела. Игорю стало смешно. Когда так стремительно мчишься, воздух врывается в горло тугой волной, и кажется, что его можно откусывать кусками. Игорь с усилием глотал плотные куски воздуха, с хрипом проходящие по горлу, а девушка видела, как ему трудно, и хотела ему помочь.
– Вам нехорошо? Может, вызвать скорую?
Игорь хотел сказать, что с ним всё в порядке, но почему-то не смог. И медленно стал валиться на бок, глядя куда-то через её плечо. Она обернулась – кого он там увидел? – Но аллея была пуста.
Игорь был уже далеко… И не видел, как столпились люди около скамейки, где он сидел, завалясь на бок и глядя мёртвыми глазами в голубое, по-весеннему чистое небо. Не слышал, как подъехала машина скорой помощи, как врач безуспешно искал пульс – и не находил. А люди стояли и смотрели. И надеялись – а вдруг всё-таки найдёт? Должен найти! Он же врач!
Врач отпустил безжизненную руку Игоря, покачал головой. И люди медленно, словно нехотя, стали расходиться. Девушка всхлипнула, опустилась на скамейку и заплакала – не сдерживаясь, по-детски отчаянно.
– Вы его знаете?.. Знали? – спросил врач. Она затрясла головой.
– Нет, я просто… Я шла, а он… Он же молодой, совсем мальчишка! И улыбается…
Врач посмотрел на лицо Игоря. А ведь и правда, улыбается.
На Чистых Прудах
По аллее медленно шла пожилая женщина, тяжело опираясь на трость и высматривая свободную скамейку. Ей уже давно хотелось отдохнуть. Вон, впереди – скамейка! Со спинкой и удобным сиденьем желобком! Она дойдёт до неё и немного посидит. Ей так хотелось сесть,
