Исполнение желаний - Ирина Верехтина
– Ну, давай, рассказывай, как ты до такой жизни дошёл. До больничной койки допрыгался, спортсмен. Поделись опытом, – подначивал Игорь.
– Да я не до койки, я до реанимации допрыгался, – без улыбки пошутил Славик. – Такой, понимаешь, концерт. Сердце нагрузок не выдержало, загнал я его. И себя загнал. Устал. Помню, муторно мне с утра было, не так как-то. Понимаешь, не так. Ну, думаю, ладно. Это всё капризы настроения, а тренировку пропустить нельзя. Ну и отрубился, прямо на тренировке, – каялся Славик. – Я не понял ничего. Темнеть вдруг начало, и сразу ночь, и тьма кромешная. Я даже испугаться не успел.
– А потом вдруг светло стало. Я глаза продрал, смотрю – на кровати лежу, под капельницей, а рядом мама сидит, плачет. Я говорю, а где ребята? А она мне: «Их не пускают к тебе, и тренера не пустили, меня только. Врач сказал, как очнёшься, тебя в палату переведут, там можно навещать, с пяти до семи, каждый день, а по воскресеньям с одиннадцати».
– Прикинь, Игоряха, оказалось, я две недели без сознания лежал. А чего ты побледнел так? Тебе чего, плохо? – забеспокоился Славик, глядя на Игоря. – Ты с чего разволновался так? Со мной всё в порядке, вчера перевели в палату, кардиограмма как новенькая, и что со мной случилось, никто толком объяснить не может. Короче, послезавтра выписываюсь. Тренировки врач через три недели разрешил… Буду я ждать три недели! Мне восстанавливаться надо, через полгода чемпионат, сам понимаешь… Да что мы всё обо мне да обо мне, ты-то как здесь оказался?
– Да так, случайно, – пробормотал Игорь. Вытер лицо, на котором выступили крупные градины пота, и мямлил что-то насчёт работы, и что у них неожиданно уволился дежурный, и Игоря попросили, временно…А у него как раз отпуск, так почему не заработать? Вот он и согласился – дежурным, временно…
Игорь нескладно плёл околесицу, путаясь и возводя горы вранья. Славик качал головой и ухмылялся. Но Игорю было всё равно. Потому что все две недели, пока Славик лежал в реанимации, он провёл… в разговорах со Славиком.
Митяев позвонил неожиданно. Впрочем, малиновый телефончик (а раньше был красным, вот чудеса!) всегда звонил неожиданно, каждый звонок как подарок.
– Это я, Славик. Помнишь такого? – жизнерадостно проорал в трубку Митяев. – Телефон твой откуда узнал? Да Валерка дал, Разумовский. Ты, говорят, охранником заделался? Докторов караулишь, чтобы не разбежались? А я к матчу готовлюсь, к отборочному. А летом мы с испанцами играли. Крутые ребята…
И Славка пустился в подробный рассказ о том, как они играли с «крутыми ребятами» и те чуть было не взяли верх, но… Потом они со Славкой взахлёб вспоминали школьные времена, перебрали всех девчонок, споря до хрипоты – кому кто нравился и кто из ребят нравился ей. Игорь так и не признался другу, что был влюблён в Галю, и эта юношеская влюбленность, не найдя выхода, до сих пор живёт в сердце, согревая его тёплым огоньком.
Славка столько раз звонил ему за эти две недели, словно ему было совершенно нечего делать. Сыпал спортивными анекдотами и шутками, рассказывал о том, как проходят тренировки, и о ребятах из команды. Ему хватало слов. Он говорил – и Игорь словно был там, с ними, потел в тренировочном зале, выкладывался до изнемоги на площадке, а потом брёл на подгибающихся ногах в душевую… До сих пор Игорь смотрел футбол по телевизору, а сейчас, слушая Славика, словно бы сам участвовал в игре. Это было захватывающе. Изматывающе-адреналиново. Восхитительно. Никогда в жизни Игорь не испытывал такого единения, когда команда становилась одним целым, неразделимым. Множество ног, рук, упругих тренированных мускулов, которые – не подведут. И сердце – одно на всех. Игорь слышал его биение – спортивно-ритмичное, неостановимое, непобедимое!
Наконец Славик умолк и попрощался. В наступившей тишине Игорь пришёл в себя и подумал, что Славка, наверное, больше ему не позвонит: выговорился, высказал всё, о чём больше говорить? Собеседник Игорь ещё тот…
Но Славик позвонил. И целый час рассказывал о девушке, с которой встречался полгода, а она вышла замуж за другого. Как в плохом кино с замыленным сюжетом. Славик дал себе слово никогда не верить словам… А через месяц встретил другую, которая смогла его убедить в том, чего не было. А потом третью, которой поверил, потому что хотел верить. У девушки, как оказалось, были те же проблемы – жених ушёл, не сказав на прощанье ни слова. Она не понимала, почему. Переживала и плакала, обвиняя то себя, то его… И тут очень кстати подвернулся Славик. Оба были в эйфории, завидовали сами себе и через две недели поженились. Скоропостижно, как выразился Славик. А через месяц поняли, что этот брак не нужен ни ему, ни ей. Бывают браки по любви, бывают по расчету, а у них был – по обоюдному отчаянью. Поиграли в любовь, насладились друг другом, обрели уверенность в себе, которую отняли у обоих и которой им так недоставало. И поняли, что больше ничего не могут дать друг другу. Вот – как-то так…
И они развелись – без классического выяснения отношений и разговоров на тему «нам нужно поговорить». Расстались без обид, к удовольствию обеих сторон, и на прощанье искренне пожелали друг другу счастья.
На фига было жениться…
В тот вечер Славик приехал домой, как говорится, на автомате. Машинально нажал кнопку звонка, и долго ждал, когда Света ему откроет. Потом прислонился лбом к притолоке двери и захохотал – безудержно, взахлёб. Справившись с замками (надо сменить, от греха), не разуваясь протопал к телефону. Пока голова размышляла сама с собой о том, что надо бы сменить замок, пальцы сами набрали номер – той, первой, которую он любил и которой оказался не нужен. Зачем он звонит? Вот сейчас она скажет, зачем… Вот сейчас она скажет…
– Привет, это я. Не ждала? Думала, не позвоню? А я, знаешь, соскучился, – выдал Славка в молчащую телефонную трубку. И услышал на том конце тихий всхлип.
– Славик? Это ты? Ты не шутишь? Ты правда по мне скучал?
Славка хотел схохмить, сказать что-нибудь эдакое, но как назло – «эдакое» в голову не лезло, а лезли – обыкновенные, простые слова, которых нам так не хватает в жизни и которые мы отчего-то стесняемся говорить.
– Правда. Я же тебя… любил. И сейчас люблю. Ни с кем у меня ничего не получается, вот развёлся, второй раз.
– Почему? – глупо спросила Вика. Но вопрос не
