Роман Лерони - Багряный лес

— Останови, — приказал Переверзнев своему водителю.

Мимо, просигналив на прощание, промчался автомобиль министра ВС.

— Пойди, посмотри, может чем сможешь помочь.

Водитель пошел выполнять распоряжение своего патрона, вслед за ним вышел и он сам.

— Что случилось, Виталий?

Нечет развел руками:

— Все проблемы в технике. Мне очень нравится эта марка автомобилей, как одна из самых престижных и качественных, но чем дороже автомобиль, тем больше у него шансов подвести своего владельца в самый неподходящий момент…

— "Закон подлости"?

— Примерно. Олег, я вызвал машину, но, боюсь, что она окажется здесь через час, не раньше. Мне надо срочно в свой офис. Поступила кое-какая информация о террористах.

— Да?

— Да. Подбросишь, а я тебе по-кумовски подкину то, что накопали для меня.

— Торгуешься?

— Почему бы и нет? — усмехнулся Нечет. — Так сказать, услуга за услугу.

— Тогда едем.

На зов водитель прибежал сразу. Заводя автомобиль и трогая его с места, он сказал:

— Серьезные проблемы. Не уверен, но, кажется, вышел из строя сам двигатель.

Глава СБУ недовольно скривил губы.

— У тебя, кажется, "сааб"? — спросил он Переверзнева. — Вот тоже думаю пересесть с "мерседесовских" колес на "саабовские". Хорошо работает?

— В течении трех лет без единой серьезной поломки, — ответил водитель, включая музыку в салоне. — Хорошая машина, хотя, мне, если честно, больше немецкая техника по душе…

Он говорил, а тем временем между водительским отсеком и пассажирским салоном вырастала стеклянная перегородка. Поднял её Нечет. Переверзнев же мысленно удивился тому, как просто освоился его коллега в новом месте.

— У тебя есть сигареты?

— В баре, — сказал министр, намеренно не демонстрируя гостеприимства, чтобы посмотреть, как быстро Нечет справиться и с этой задачей. Пассажир не стал ждать угощения — сам нашел сигареты и включил кондиционер, проделав все с такой уверенностью, словно этот автомобиль принадлежал ему. Это зацепило самолюбие Переверзнева, который любил атрибуты власти, такие как, например, служебный автомобиль, принимая их, как обязательные отличительные знаки, которые заслужил в нелегкой борьбе за вершины власти.

Нечет жадно вдохнул дым.

— Я знаю, что это недостатки человека, — говорил он, рассматривая сигарету, — и предпочитаю их не демонстрировать.

— Заботишься о мнении окружающих о себе? — не сдержался, чтобы не съязвить министр.

— Неужели "Серому кардиналу" важно чье-то мнение?

Эти слова прозвучали для Переверзнева нескромным заявлением.

— Пожалуй, нет, — был его ответ.

— О чем договорились с "Шах и матом"? — спросил Нечет, всматриваясь в спутника таким ледяным взглядом, что Переверзневу стало от этого неуютно. Он сделал для себя открытие: у Нечета были неживые глаза… Черные, холодные и почти неподвижные. Когда он в задумчивости всматривался куда-нибудь, его глаза теряли тот блеск, который присущ живым человеческим глазам. Это было неприятно наблюдать, а тем более на себе ощущать эти две сосущие душу бездонные ночи, зовущие в пугающую безызвестность, вечность.

Министр пошевелился, протянул руку к бару, доставая банку с пивом, чтобы сбросить с себя вязкое оцепенение, которое сковывало тело ледяными тисками взгляда Нечета.

— Неужели "Серый кардинал" еще об этом не знает? — вновь было трудно сдержаться, чтобы не уколоть, подсознательно отомстить за эти жуткие секунды неуютности, доставленные ледяным взглядом. Он заметил, как слабо улыбнулся Нечет, словно хороший стрелок, который после выстрела, не видя из-за большого расстояния мишени, улыбается собственной уверенности, что она поражена. — Хотя, незачем ерничать… Решили готовить штурм.

— Долго сомневался Президент?

В ответ Переверзнев устало улыбнулся.

— Почти три часа. Я его понимаю. Не каждый день у нас по дорогам разъезжают автобусы с террористами, тем более, накануне раунда переговоров в Европе.

— Это может сильно осложнить внешнеполитические отношения, — согласился Нечет и предложил: — Может, моя помощь нужна? Освобождать заложников умеют не только в МВД и армии.

Это тоже насторожило Переверзнева: пожалуй, он слишком рано позволил себе язвить по поводу самохвального выражения "Серый кардинал". Нечет стоил нескольких кардиналов, если уже знал о договоренности двух министров.

В этот раз удалось без проблем справиться с эмоциями. Генералу оставалось сделать вид, что он не понял столь прозрачного намека.

— Мне, Виталий, помощь нужна, прежде всего, в получении всей необходимой информации. Я не хочу сказать, что мои люди не справятся, но… Сам понимаешь, что полученная из разных источников информация об одном событии дает объективное представление о том, что произошло на самом деле. Сейчас самым важным для меня является то, что мне как можно больше надо знать об угонщиках, но я не имею о них ни строчки, ни полслова: кто они такие, откуда, какие цели преследуют?..

— Это одна из заповедей разведчика, — отвлеченно произнес Нечет.

— Что? — не понял его Переверзнев.

— Ничего серьезного. — Его собеседник вдумчиво затушил окурок в пепельнице. — Пока мой водитель пытался разобраться в причине поломки, я поговорил с одним очень интересным человеком. Старый дед. Неизвестно, кем и чем он был в прошлом, но сейчас он травник, ходит по лесам и болотам в поисках травы. Не простой травы, а особой. О траве чамхе ничего не слышал?

— Нет, — поспешил ответить Переверзнев, которого столь резкий переход на другую тему, о каком-то деде-шатуне и траве чамхе, сильно озадачил. Он не верил, что Нечет был из тех, кто способен вдруг абстрагироваться от чего-то полностью. Как раз все наоборот: у таких личностей, как глава СБУ, любое слово было важным, и имело вес. Необходимо было изрядно морщить лоб, чтобы вникнуть в смысл сказанного. — Я дитя города, и всю свою жизнь предпочитал общаться с природой не больше двух дней в месяц, в компании друзей, у костра или мангала. Этого всегда было достаточно.

— Да, я согласен с тобой. Мы не выбираем жизнь, а только строим ее. Мне этот старик несколько ближе и понятнее: мой дед в свое время был известным травником…

— Фитотерапевтом, — добавил Переверзнев, на что его спутник слабо поморщился.

— И я немного знаком со свойствами этой травы. Раньше, в прошлые века, о ней говорили, как о дурман-траве, знали её как траву сому, или хому. Она обладает достаточно сильным наркотическим свойством. Нет, ты не подумай, ни этот дед, ни мой — не наркоманы. Собирать эту траву — особое искусство, особая наука. Сейчас по весне ищут ее, помечают, а в конце лета собирают, когда она набирается полной силы. Знаешь, почему так поступают? Ее можно отличить от другой травы только весной, как раз в эту самую пору, а через несколько дней она будет выглядеть, как обыкновенный пырей, сорняк.