Андрей Буровский - Сибирская жуть-7

Последние годы считается хорошим тоном «разоблачать» колониализм и разъяснять, что это колонизаторы были плохие, а первобытные люди были как раз хорошие, защитники своей родной земли и вообще молодцы. Соответственно, и все упоминания о людоедстве первобытных людей трактуются очень просто — как откровенное вранье, имеющее целью оправдать колониальные захваты и ограбление чужих земель. И вообще первобытные люди рассматриваются как своего рода люди, живущие в природной идиллии, экологически правильно и показывающие нам пример, как надо жить.

Только вот колоши — это довольно крепкие орешки. И воевали они не столько за родную землю, сколько за право мордовать и грабить другие племена, и зверей истребляли без всякого учета экологии. И людей они ели, что тут поделаешь… Кроме истории со священником, известно еще по крайней мере два хорошо документированных случая, когда приговоренного съедали сами же судьи — в том числе и для того, чтобы проникнуться его качествами.

А вот русские, даром что колонизаторы, людоедством все-таки не занимались, а занимались как-то больше промыслами и торговлей. Но вот не со всеми получалось…

На азиатской стороне пролива Беринга плохо получалось торговать с чукчами. По правде говоря, меня очень огорчает, что этот маленький мужественный народ, давший миру прекрасного писателя Юрия Рытхэу, стал жертвой отвратительных расистских анекдотов. И сами-то анекдоты, как правило, дурацкие, а если и нет — никакой нет заслуги в том, чтобы третировать этот славный народ, неоднократно бивший русские войска. Да, никакой!

Потому что чукчи были смелы, самобытны и богаты, активны и способны к самообороне. Земли богатых и сильных якутов русские завоевали довольно легко. Но вот в конце XVIII века некий казак Михаил Стадухин решил, что чукчи тоже должны платить ясак— налог пушниной. В этом его мнение разошлось с мнением чукчей, и чукотские воины стали готовиться к войне.

Армии встретились, и казаки, разумеется, открыли огонь из пищалей… Нет-нет, я прекрасно помню картину Сурикова «Завоевание Сибири Ермаком». Очень правильная, в высшей степени патриотическая картина! И какие благородные лица у казаков! Если не знать, что с Ермаком шел в Сибирь отпетый уголовный сброд, так ведь и не подумаешь ничего…

Но чукчи, наверное, не видели этой картины, не читали необходимых книг и начали стрелять в казаков из луков… Чукотский лук бил на 200 метров, а пищаль — в лучшем случае на 80. За время, которое было нужно казаку для одного выстрела, чукотский воин выпускал несколько стрел, оперенных перьями розовой чайки — птицы, в существование которой европейцы долго не верили (а где гнездится розовая чайка, неизвестно и до сих пор). Одна из этих стрел нашла сердце Стадухина, и остатки отряда ударились в бега. Чукчи долго догоняли и ловили их, а потом русских вообще в грош не ставили. Иногда мне кажется, что дурацкие анекдоты — это какой-то извращенный способ отомстить; ведь гравюры Густава Доре, на которых он изображал русских сборищем идиотов, были откровенной попыткой реванша за 1812—1815 годы. Ну, у французов вот гравюры, а у русских, получается, анекдоты.

Впрочем, чукчи оказались незлобивы и великодушны— отряд Стадухина на реке Алазее они разбили еще в 1642 году и с тех пор никогда даже не пытались нападать на русских или, скажем, устроить военный поход на Якутск.

И в XIX веке они стали с русскими торговать, а путешественников и миссионеров принимать у себя и кормить даром.

Только вот торговлю понимали чукчи своеобразно, как обмен подарками, а отношения купца и продавца рассматривали, как отношения друзей. В результате на торговлю с ними уходило куда больше времени, чем необходимо для дела. И еще одно…

Один миссионер, отец Василий Ряполов, имел большой успех в крещении чукчей. Он не поленился выучить чукотский язык и проповедовал своим зычным, глубоким басом, приводя понятные прщ меры из жизни чукчей. Сравнивал, например, бога с огромным мудрым моржом, который все видит и знает, а неотвратимость возмездия за грехи — с поведением полярного волка, способного месяц бежать по следу оленя, но загнать в конце концов добычу! Успех отца Василия был огромен, целую зиму он кочевал с чукчами, ел их пищу, научился неплохо набрасывать маут-аркан, бежать за нартами и разделывать оленину. Все это только усиливало его популярность.

Но был батюшка молод, даже очень — лет двадцати пяти, не больше; и хоть ждала его в Среднеколымске молодая красивая матушка, да матушка-то была в Среднеколымске, а батюшка кочевал со стадами оленей по Чукотскому полуострову, за тысячу верст от своей матушки! И вскоре чукчи заметили, что стал их русский друг хуже спать, и вообще вести себя как-то странно. Причину этого они без труда поняли, и у них, у путешествующих людей, давно был необходимый обычай. У чукчей был обычай, которые одни называют «товариществом по женам», другие «друзьями по женам», а третьи так и вовсе «братьями по женам». Этот обычай очень прост — два чукчи, которые постоянно гостят друг у друга, становятся «братьями по женам». Это означает, что пока каждый из них живет у другого, жена хозяина дома готова быть женой и его гостя. Нет! Я попросил бы читателя не ухмыляться столь гадостно! Чукчи — приличный, высоконравственный народ, и они вовсе не спят с кем попало! Это вам не москвичи!

«Братьями по женам» становились не кто попало, а хорошо знавшие друг друга люди, вынужденные поступать таким образом, — ведь пространства Севера огромны, бывать вне дома приходится часто и подолгу, а транспорт — оленья упряжка да собственные ноги.

Батюшка познал и этот чукотский обычай, и вернулся в Среднеколымск только летом, окрестив несколько сотен человек. Слава о нем прошла по всей русской православной церкви, его подвигу завидовали и радовались. Владыка приехал в Среднеколымск, чтобы лично поучиться у батюшки Василия, как надо крестить язычников и помочь ему основать новую епархию, специально для чукчей.

Владыка задержался до зимы, и хорошо сделал, потому что в гости к батюшке Василию как раз приехали его друзья чукчи, привезли рыбы и мяса и стали пировать на просторе.

Владыка общался с ними и несколько огорчился тем, как они поняли звучные, но, видимо, не очень конкретные проповеди отца Василия.

— Кто такой Иисус Христос? — спрашивал владыка.

— Он сын Великой Богини! — охотно отвечали чукчи. — Великая Богиня одновременно родила китов, моржей, чукчей, русских и Иисуса Христа. Теперь все они братья, и мы должны есть плоть и пить кровь Иисуса Христа так же, как плоть и кровь моржей и китов.

От таких ответов владыка приходил в некоторое смущение, но все же чукчи носили латунные крестики, ходили на церковные службы и особенно радовались кадению: всякий раз начинали кричать от удовольствия, когда звенело кадило и исходил ароматный дымок.