Евгений Таранцев - Промысел Господень: Летописи крови

Влад, второй из сошедших персонажей, был настроен несколько иначе. Долгое время его дух существовал отдельно от тела, пребывая в Лимбе, месте весьма трагичном и глухом. Теперь же, получив второй шанс для плотской жизни, он спешил восстановить утраченную связь с телом, вспомнить, как кровь может бежать по жилам. Он неспешно спустился, прошелся по песку. Затем лег на землю лицом к небу, раскинул конечности в стороны, и замер, позволяя солнцу греть его. Его дыхание несколько успокоилось, вошло в ритм с сердцебиением.

Фелиаг покинул корабль последним. Он долго не мог совладать с тахикардией, нервная дрожь заставляла его дрожать. Маг впервые за последние три столетия понял, как долго он не испытывал такого простого чувства страха. Всегда рациональное, направленное на конкретные объекты или персоналии, это чувство посещало его только в те моменты, когда опасение носило исключительно умозрительный характер, касаясь его не столько с точки зрения проявлений реальности, сколько с позиции адекватности планов и чаяний. Сейчас же он боялся совсем по другому поводу. Смятение по поводу собственного излечения, необходимость от размышлений, питавших его ум и душу, перейти к активным действиям. Наконец, страх боли и смерти в случае неудачи, чей шанс был весьма велик.

Маг посмотрел на своих спутников и задумался над тем, как эти двое могут быть его оружием, если за спиной антагониста, ненавидимого Ватека, стоят сотни обученных вампиров и прочая нечисть. Ведь вдесятеро меньшая сила способна смести эту импровизированную армию в считанные секунды. Но что-то подсказывало, что коль жребий уже выпал, то бессмысленно отступать. Мысли о поражении опасны не менее чем реальный противник, чью силу стоит еще проверить на практике.

Фелиаг тронул наемника за плечо, заставив того покинуть насиженное место. Сперва Маг активировал систему маскировки шаттла. Когда корабль полностью стал невидимым, Фелиаг и дневальщик легли на землю рядом с Владом, став тремя радиусами воображаемой окружности: их ноги соединились в центре, а головы стали точками на линии длины.

— Итак, джентльмены, теперь вы знаете все необходимое. Вас я оживил отнюдь не потому, что я испытываю обостренные чувства к жертвам произвола каинитов. К тому же назвать вас жертвами можно с большой долей условности. Как вы могли понять, у меня есть некоторые планы на ваш счет, следовательно, не обольщайтесь возможностью вернуться к прежнему образу жизни.

Они оба лежат, прикованные к койкам тонкими жгутами из биоволокна. Первые несколько часов после пробуждения каждый из них имел шанс опробовать путы на прочность. Освободиться не смог никто. Комбайны Фелиага отлично справлялись со своей работой. Однако дальнейшее поведение наемника и Влада шло по разным сценариям.

Оба, будучи закаленными бойцами, проявили редкую сдержанность, которую обычно не ждут от существ, вернувшихся с того берега Стикса. Отличались только мотивы. Для Влада не было ничего более желанного, чем вновь ощутить себя в рамках физической ипостаси, но инстинкты дневальщика подсказывали ему, что излишняя активность может негативно отразиться на неокрепшем организме. Наемник же прежде всего был заинтересован в том, чтобы поскорее выбраться из внезапного плена, чему могло помешать излишнее нетерпение. Стоило проявить сдержанность и выждать удобный момент. Надежды каждого из них рассыпались в тот миг, когда с ними заговорил Фелиаг.

— Я не могу отпустить вас, — сказал он вместо приветствия. — Я знаю, что значит для вас это заключение, но если вы добровольно не согласитесь оказать мне ряд услуг, я буду вынужден вас уничтожить. Поверьте, мне нелегко будет сделать это, но иного выхода нет. Сейчас вам будет сделана инъекция, после которой вы узнаете ряд деталей и это должно как-то оправдать мою позицию. Однако я не намерен ждать, пока ваш разум сам придет к осознанию необходимости сотрудничества со мной.

Комбайн появляется из-за спины Фелиага и сперва подходит к наемнику. В руках комбайна зажат инъектор, в сосуде которого в растворе физиологического состава плавают нанокристаллы информационных носителей. Попав в кровь, кристаллы вступят в реакцию с лейкоцитами и, растворившись, впитаются в клеточную цитоплазму. Вторым уровнем реакции будет высвобождение из кристаллической оболочки субатомных частиц, которые выступят генераторами нейронного сигнала и станут частью долгосрочной памяти реципиента. Если бы не масса болевых ощущений, то такой способ, применяйся он в образовательных целях, мог бы в разы уменьшить время усвоения новых знаний.

— Боль не должна продлиться слишком долго, — голос Фелиага гипнотизировал и успокаивал, — несколько мгновений, правда, не самых приятных, и вы будете знать те детали, на рассказ которых ушло бы несколько недель. А сейчас, пока препарат не начал действовать, я расскажу вам о своих дальнейших планах…

Ваша воля будет подчинена мне всецело. Но мне нельзя травмировать ваш разум, поэтому мы обойдемся без варварской промывки. Повторю — вы должны будете сами встать на мою сторону, иначе все дальнейшее бессмысленно. Если же вы начнете сопротивляться, то введенный вам препарат активирует инстинкт самоуничтожения. Учтите, умирать вы будете очень долго, ваши организмы найдут самый долгий, мучительный и болезненный способ уйти из мира живых. Я не садист, это просто сбой в механизме работы кристаллов.

Должен отметить, что в случае согласия я также не гарантирую спокойной и долгой жизни. Нам суждено сражаться, и этот бой вряд ли позволит насладиться победой, каким бы исходом он ни ознаменовался. Более того, большую часть нашей дальнейшей жизни мы проведем как единый организм. Общая воля, одно тело, одна цель.

Впрочем, я не буду торопить события.

Прошел час. Трое лежали, сохраняя молчание, погруженные каждый в свои мысли. Над ними небо меняло узоры облаков по прихоти горячего ветра, под ними шуршал песок, потревоженный неосторожными движениями. Прошел еще один час, и песок вокруг лежащих тел начал просыпаться вниз, уходить в глубь почвы. Через некоторое время тела оказались на небольших постаментах, приподнятых над контурами окружности, которая также проступила на поверхности силиката из-за того, что часть песка ушла вниз. Постепенно песок стал перемещаться таким образом, что ложа под людьми начали завиваться в сектора кольца. Тела искривлялись вместе с ложами. Ветер наносил на них случайные песчинки, но они тут же скатывались вниз, подчиняясь неким силам. Только легкий слой оставался на лицах, скрывая их истинные очертания под нарастающим слоем красной сажи.