Андрей Цепляев - КРАУЛЕР

– Вы кого-то боитесь? – спросил лейтенант, наблюдая за действиями паренька.

– А вы нет, после той ночи?

– Я не из тех, кто смеется смерти в лицо, – признался лейтенант, скрестив руки на груди. – Давайте начистоту. Я пришел сюда как частное лицо. Вы пока не числитесь в наших списках. Строго говоря, о вашем существовании никто не знает, кроме меня, преступника и одного сержанта на базе. Последний запомнил только ваши имена.

– Как хорошо! – обрадовался Костя.

– Вам все равно придется проследовать со мной в отделение и дать показания. Не сейчас, разумеется.

– Но зачем?

– Я должен понять, какую роль вы играете в этой истории. Необходимо во всем разобраться и сделать это нужно в кротчайшие сроки. – Антон откашлялся и произнес так, чтобы его голос звучал убедительно. – Боюсь, что Москве угрожает серьезная опасность.

Костя и Дима переглянулись. Они-то были убеждены, что для них все закончилось два дня назад. Судебные процессы, опознание трупов и дача показаний не входили в их планы. Пока было не понятно, лейтенант пришел, чтобы поделиться опасениями или искал козлов отпущения? В любом случае, сейчас оба были готовы его растерзать.

– Послушайте, старший лейтенант Гончаров. Мне кажется, вы обратились не по адресу. Почему это должно беспокоить нас? – с раздражением спросил Дима. – Мы обыкновенные парни и хотим жить обыкновенной жизнью. Пить пиво, гулять с девчонками, деньги зарабатывать. Понимаете? Свою долю адреналина мы уже получили. С нас хватит приключений.

– Вы не понимаете, во что ввязались. Я пришел, чтобы помочь вам. Ради нашей общей безопасности вы должны знать, что можно говорить, а о чем следует умолчать.

– А мы разве в опасности?

– Будете, как только начнете давать показания. К тому же вам разве не интересно, кем был тот бледный человек?

– На нас напал Роман Самарин, – коротко ответил Костя. – Мы все знаем.

– Вот как? Боюсь, что вы и половины не знаете.

Антон достал из кармана куртки стопку бумаг и фотографий.

– Я провел в том архиве полтора часа. Когда понял, что взломать дверь не удастся, стал читать. Мне удалось многое узнать, прежде чем сел фонарик.

– Тогда поторопитесь, скоро вернуться мои родители. Не хочу, чтобы они увидели здесь постороннего.

– Все-таки не уверен, что нам следует это знать, – настойчиво возразил Дима. – Меньше знаешь – крепче…

Антон прервал его жестом руки.

– Крепче тупеешь. Знание – сила, а поговорку эту используют в основном в криминальной среде, где мозги никогда не были в почете. Мне понадобятся ваши показания, когда начнется расследование. Я считаю, что вы должны быть в курсе того, что там произошло, но сначала хочу послушать вас.

Дима и Костя подробно рассказали ему все, что видели в пещерах и как выбрались на поверхность. Красноречием Дима никогда не славился, но в эту минуту нужные слова как будто рождались сами собой. Антон внимательно слушал, ни разу не прервав. Зрачки при этом непрерывно двигались. Как и любой дознаватель, лейтенант внимательно запоминал важные детали и факты. Это было необходимо, чтобы потом задать вопросы снова и найти нестыковки, указывающие на то, что свидетель лгал.

С его слов лейтенант узнал много нового, в том числе и то, что это они оставили на уступе трос, спасший ему жизнь. После схватки с Василием Дима передал эстафету Косте. Используя безграничную фантазию, паренек живо описал действо в тоннелях «Метро-2» и даже приукрасил несколько эпизодов, в частности, самодельный огнемет Димы и чудесное выживание после взрыва баллонов на складе. Закончилось все ударом ножа в лоб и смертью маньяка под колесами поезда.

– Ну что ж, примерно этого я и ожидал, – супив брови, сосредоточенно произнес Антон. – Получается, Василий Кличков тоже был убийцей?

– Строго говоря, нет… – начал Дима, но тут вмешался Костя.

– Нет? Вы бы его видели. Он был психопатом. Настоящим садистом и маньяком. Угрожал нам каждую минуту и все время пытался побить.

– Василий один раз намекнул, что убивал с друзьями гастарбайтеров, но к ночной резне в метро и к Самарину он отношения не имеет, – объяснил Дима. – Разве что нас хотел зарезать, после того как мы его раздраконили…

– С ума сойти, – присвистнул Антон. – Получается, в деле замешаны уже четверо убийц!

Тут он спохватился.

– Когда будете давать показания ни слова о членовредительстве в отношении Кличкова и попытках убить Самарина и тем более молчите о том, что спалили его подельника, – детально объяснил лейтенант. – Для чистоты дела вы должны оставаться невинными жертвами.

– Мы и так жертвы.

– Мы ведь защищались! – подхватил Дима.

– К сожалению, по законам нашей страны можно получить срок даже за убийство маньяка. Между нами говоря, на жертв вы мало похожи… особенно после огнемета. Однако это исключительное дело, и я могу сделать несколько исключений, чтобы из потерпевших вы не превратиться в подозреваемых. Вы дважды спасли мне жизнь. Я этого не забуду. Но даже если бы этого не случилось, я бы все равно встал на вашу сторону.

Дима и Костя поспешно кивнули. Если уж суда не избежать, то необходимо подойти к делу с умом. Хорошо, что молодой лейтенант согласился им помочь. В конце концов, их агрессия была оправдана и они не горели желанием садиться в тюрьму из-за несовершенства законодательной системы.

– Я услышал достаточно. Завтра вас пригласят в отделение для повторной дачи показаний. А теперь, – печально улыбнулся лейтенант, разложив бумаги, – я расскажу вам правду. Вы только что сочинили увлекательную историю. Будь на моем месте следователь, вы бы подписали себе смертный приговор.

Он продемонстрировал им бумаги. Дима почувствовал, как тело покрывается испариной. Костя рядом нетерпеливо потирал руки. Оба смотрели на знакомые пожелтевшие листы в руках лейтенанта.

– Все мы время от времени нарушаем закон. Если бы военные на базе нашли это, у меня были бы серьезные проблемы.

– Это просто отчеты о каких-то экспериментах.

– Государственная тайна, – громко произнес Антон, заставив Костю вздрогнуть. – Вы что не видели грифы секретности на документах? Этой лаборатории не существует и любое упоминание о ней грозит непоправимыми последствиями.

– Мы уже поняли, что там проводили эксперименты, – ответил Дима.

– Эксперименты над людьми в области генетики запрещены во всем мире. Обнародование такой информации может нанести непоправимый ущерб национальной безопасности государства. Даже тот факт, что исследования проводились в СССР, ничего не меняет. Разглашение этих материалов равносильно взрыву атомной бомбы!