Стивен Кинг - Исход (Том 1)

Целая страна готова была сгореть под жарким летним солнцем.

Усмехаясь, Мусорщик поднялся на ноги и пустился в путь. Кожа его стала красной, как у вареного рака. Он не чувствовал этого, хотя в эту ночь он не сможет уснуть именно из-за этого, а также из-за не покидающей его экзальтированной радости. Впереди были более грандиозные пожары. Взгляд, его глаз стал нежным, сияющим и абсолютно безумным. Это были глаза человека, открывшего ось своего предназначения и взявшего управление ею в свои руки.

Глава 35

— Я хочу уехать из города, — не поворачиваясь, произнесла Рита. Она стояла на маленьком балконе, утренний ветерок играл полами прозрачного пеньюара, вдувая целые ярды материи сквозь дверь в комнату.

— Хорошо, — ответил Ларри. Сидя за столом, он ел сэндвич с омлетом.

Она обратила к нему свое осунувшееся, измученное лицо. Если в тот день, когда Ларри встретил ее в парке, она выглядела на элегантные сорок, то теперь Рита напоминала женщину, танцующую на хронологическом лезвии, разделяющем «под шестьдесят» от «далеко за шестьдесят». Между пальцами у нее была зажата сигарета, кончик ее дрожал, выпуская трепещущие струйки дыма, когда она подносила сигарету к губам и затягивалась не вдыхая.

— Я говорю серьезно.

— Я знаю, — ответил Ларри, — и я вполне согласен с тобой. Мы должны это сделать.

Ее лицо обмякло с каким-то облегчением, и с почти (но не совсем) бессознательным раздражением Ларри подумал, что от этого она стала выглядеть еще старше.

— Когда?

— А почему бы и не сегодня? — спросил он.

— Ты славный мальчик, — сказала Рита. — Хочешь еще кофе?

— Я налью сам.

— Чепуха. Сиди на месте. Я всегда приносила мужу вторую чашку. Он настаивал на этом. Хотя за завтраком я видела только его волосы. Остальное скрывалось за «Уоллстрит джорнэл» или за каким-нибудь скучнейшим произведением литературы. Чем-то не просто значительным или психологически глубоким, но определенно беременным значительностью. Белль. Камю. Мильтон. А вот ты совсем другое дело. — Она оглянулась через плечо по пути в кухню. — Преступно было бы прятать твое лицо за газетой.

Он слабо улыбнулся. Ее остроумие сегодня утром казалось наигранным, как и весь вчерашний день. Ларри вспомнил об их встрече в парке и то, как он подумал, что ее разговор напоминает россыпь бриллиантов на зеленом сукне бильярдного стола. Со вчерашнего же дня это больше стало похоже на блеск циркония — подделки, хоть и великолепной, но все же остававшейся фальшивкой.

— Пожалуйста. — Рита склонилась, чтобы поставить чашечку, но руки у нее дрожали, и горячий кофе пролился на ладонь Ларри. Он отшатнулся, от боли втягивая воздух сквозь зубы.

— О, извини… — Более чем испуг или оцепенение от страха на ее лице; там было то, что вполне можно назвать ужасом.

— Да ничего, все нормально…

— Нет, я просто… холодная примочка… не… сиди здесь… неуклюжая… глупая…

Рита расплакалась, слезы ручьем полились из ее глаз, будто она оплакивала смерть близких друзей, а не просто немного обожгла ему руку! Ларри поднялся из-за стола и обнял ее, не особенно радуясь судорожному движению, которым она обхватила его. «Космическая хватка, новый альбом Ларри Андервуда», — печально подумал он. О черт. Ты вовсе не хороший парень. Снова на круга своя.

— Извини, я не понимаю, что со мной творится, я никогда не была такой, извини…

— Да все нормально, ничего страшного. — Успокаивая ее, он автоматически стал гладить рукой ее волосы с проседью, которые стали выглядеть намного лучше (если уж говорить честно, то и вся она) после принятия продолжительной ванны.

Конечно, он знал в чем дело. Это было и личным, и не личным одновременно. На него это тоже подействовало, но не настолько сильно. С ней же все было по-другому, будто некий внутренний кристалл разбился в последние двадцать часов.

Не личным, как он предполагал, был запах. Он доносился сквозь открытую дверь балкона, вносимый прохладным утренним ветерком, который позже перейдет во влажную жару, если день не будет отличаться от последних трех-четырех дней. Запаху было трудно дать правильное определение, так чтобы эта голая правда казалась менее болезненной. Можно было сказать, что так пахнут подшившие апельсины или тухлая рыба, иногда так пахнет в метро, когда окна вагона открыты; но ни одно из этих определений не было абсолютно правильным. Это был запах гниющих людей, сотен тысяч тел, разлагающихся под лучами жадного солнца и в закрытых помещениях, вот что это было, только вряд ли приятно было осознавать и признавать эту реальность.

В Манхэттене электричество все еще было, но Ларри не думал, что это продлится долго. Во многих других местах его уже отключили. Прошлой ночью он вышел на балкон, когда Рита уже заснула, и с такой высоты ему было отлично видно, что огни погасли на большей территории Бруклина и во всем Куинсе. А вдоль Сто десятой вплоть до Манхэтгена стояла кромешная тьма. С другой стороны виднелись яркие огни Юнион-Сити и — возможно — Байонн, но Нью-Джерси был погружен в темноту. Темень означала больше чем утрату освещения. Кроме всего прочего, это еще означало и утрату воздушных кондиционеров и всевозможных современных удобств, которые делали жизнь вполне сносной в этом урбанистическом скопище после середины июня. Но прежде всего это означало, что все те, кто умер в своих домах и апартаментах, теперь разлагались, словно в духовках, и как только Ларри начинал думать об этом, его память возвращалась к тому, что он увидел в туалете. Ему даже во сне снилось это, и в его ночных кошмарах почерневший мужчина оживал и манил пальцем.

На более личном уровне, как предполагал Ларри, Рита была расстроена тем, что они увидели, когда вчера пополудни отправились в парк. Рита смеялась и мило болтала, когда они отправлялись туда, но вернулась она постаревшей.

Призывающий чудовищ лежал на одной из дорожек в луже крови. Его очки с раздавленными линзами валялись рядом с протянутой окаменевшей левой рукой. Очевидно, какое-то чудовище все же добралось до него. Мужчину долго и методично избивали. Ларри его тело напомнило подушечку для булавок.

Рита металась и визжала, а когда ее истерику наконец-то удалось унять, стала настаивать на том, что они должны похоронить его. Так они и сделали. И после их возвращения в ее роскошные апартаменты Рита превратилась в ту женщину, которая предстала перед ним сегодня утром.

— Ничего страшного, — сказал Ларри, небольшой ожог, даже кожа не покраснела.

— Я принесу ангентайн. У меня есть в аптечке.