Михаил Горожанин - Огненная кровь

– Бесполезно, девочка. Мы ждем и тебя, и ее Сашка!

Алевтина охнула и села на крыльце. Милада упрямо, хоть слезы от недавней встречи с отцом еще не высохли на щеках, схватила лопатку и вернулась к калитке. Можно ли выпускать сверток из рук она не знала. Поэтому, неуклюже стараясь ровно держать его одной рукой, второй она ухватилась за черенок и, неуклюже упираясь ногой, принялась ковырять утрамбованную землю. Ворона прыгала по калитке, каркала на нее, скрипуче требовала выйти и держать ответ за свою наглость. Милада не обращала на нее внимания. Выгребать землю одной рукой было страшно неудобно, но она справилась. Опустила в яму сверток, который неожиданно зашевелился, вызвав у нее приступ панического ужаса, и торопливо закидала землей под непрерывное карканье сверху.

Милада затоптала горку земли, сровняв ее с дорожкой. Подчинившись внезапному порыву, подняла голову на ворону, глядевшую на нее одним глазом, и с глухим раздражением процедила сквозь зубы:

– Пошла вон!

– Дррругого спасешь – сама прррропадешь!! – прокаркала ворона, срываясь с места и хлопая крыльями. Когда черная точка пропала вдали, Милада услышала, как в доме запиликал мобильник. Алевтина сорвалась с места и скрылась в сенях. Милада устало стояла у калитки. В голове звенело, сердце гулко билось в груди. Дорога сквозь мертвецов, мгновения встречи с отцом, или его призраком, взволновали ее. Слезы текли по ее щекам, не останавливаясь. Милада прислонилась лбом к столбу калитки и стала тупо смотреть, как капли падают в пыль у ее ног.

С крыльца послышался шум. Девушка обернулась и увидела побледневшую Алевтину, глаза которой влажно блестели.

– С Москвы это, – сдавленно произнесла женщина. – Из больницы. Сашка к ним привезли. Подстреленный, но живой. Говорят, скажите спасибо дворнику, который ни с того ни с сего в дом, под снос идущий, заглянул. Там Сашка бросили, за мертвого сочли. Сказали, что еще пара часов – и не было бы на свете сынка моего, кровью бы истек.

Алевтина медленно спустилась с крыльца, не сводя глаз с Милады и, подойдя, повалилась ей в ноги.

– Спасибо! Спасибо, ведунья!

Милада не нашлась, что ответить. Ей-то за что, собственно? И только молча подняла женщину с колен.

Она постояла немного, не решаясь выйти наружу. Потом вытерла слезы, попрощалась с Алевтиной и, глубоко вздохнув, решительно толкнула калитку. Деревенская улица была пуста. Мертвые исчезли. Милада посмотрела туда, где стоял отец. На заборе, в том месте, где он прислонялся плечом, темнело обугленное пятно. Милада подошла и, испачкав палец в копоти, медленно провела им по лбу и щекам, изобразив подобие боевой индейской раскраски. Отец страшно любил фильмы про индейцев, особенно с Гойко Митичем в главной роли.

Чувствуя пустоту внутри, Милада быстро обошла пруд, задерживаясь взглядом на тех местах, где к ней подходили мертвецы, и мысленно просила их покоиться с миром. Вернувшись домой, она молча прошла мимо стоявших на крыльце Рябинушки и Оксанки, легла на кровать в своей комнате, отвернулась к стенке и закрыла глаза.

До утра ее никто не тревожил.

Россия.

Мариинск, Кемеровская область

Они сошли в Мариинске уже после обеда. Поезд отстал на два часа от расписания.

Мака смотрела, как ребята помогают Ире спуститься на перрон, передают друг другу рюкзаки. Представила, сколько километров ей придется тащить свой, и поморщилась.

– Мака! – Олег строго посмотрел на нее. – Ты так и будешь стоять?

– А что? – фыркнула она. – Ворочать ваши громадины?

– Нет, – улыбнулся он. – Сходите с Машей за пивом. Мы пока разгрузимся, а вы – тут как тут! – Он зажмурился. – Ммммм… С холодными, запотевшими бутылочками…

– Алкаши, – снова фыркнула Мака. Маша спрыгнула с подножки и подошла к ней.

– Ну что, в буфет?

– Пошли, – Мака тряхнула волосами. – Я сама уже от жажды помираю.

Когда они вернулись на перрон, обнаружилось, что двое полицейских проверяют документы у группы. Ребята, не ожидавшие такого пристального внимания, удивленно переглядывались.

– Москва? – удивился один из сержантов. – Далековато вы, господа туристы, забрели. У нас тут, в Мариинске, достопримечательностей нет.

– Зато у вас есть леса, – улыбнулся Олег. – В Москве таких лесов не найти.

– Это да. – Сержант вернул паспорта. – Такого добра в вашей деревне не сыскать.

Парни вежливо улыбнулись избитой остроте.

– Что это с ней? – поинтересовался второй полицейский, кивком головы указывая на Ирину, неподвижно стоявшую рядом с рюкзаками. Верхнюю часть лица девушки закрывала широкая повязка, скрывающая глаза и половину носа, цветная ткань была расшита кельтским орнаментом.

– Авария, – нехотя пояснил Олег сержанту. – Осколки глаза распахали. Стесняется без повязки ходить. У нее там шрам на шраме.

Сержант сочувственно покачал головой.

Полицейские подошли к другим приезжим, и Олег повернулся к девушкам.

– Держитесь рядом с нами. – Он взял Иру за руку.

Все это время за ними внимательно следили две пары глаз.

Долго, с наслаждением, пили пиво.

Довольно отрыгнув, Андрей осмотрел всех.

– Ну? Готовы к труду и обороне?

– Готовы! – Мака, Маша, Олег, Михаил, Иван, Станислав и Костя ответили хором. Ирина, как всегда, промолчала.

Они взвалили на плечи багаж и бодро зашагали по городу. Через полчаса, уже еле передвигая ноги, Мака поняла, что никогда не носила ничего тяжелее, чем этот рюкзак. Она оглядела всех. Никто не жаловался, даже Ира бодро вышагивала, держась за локоть Олега.

Группа шла по городу. Мимо пятиэтажек с одной стороны и невысоких частных домов старой постройки – с другой. На большом перекрестке Олег свернул налево, и вскоре они шагали цепочкой вдоль дороги, которая лежала, судя по изредка доносившимся звукам, вдоль железнодорожного полотна. Дорога упиралась в широкую автотрассу, на которой они повернули налево. Мака почувствовала запах влаги. Вскоре впереди показался мост.

Перейдя реку, они вышли на поля. Автострада продолжала свой путь на юго-восток, но они свернули севернее. Городской воздух сменился ароматами травы и полевых цветов. Все приободрились, заговорили. У Маки открылось второе дыхание. Рюкзак уже не пригибал к земле так, как в начале. Костик достал из чехла гитару, повесил на шею и выдал «Ничего на свете лучше нету». Все подхватили, Мака, радостно и немного не попадая в ритм, орала вместе с товарищами. Песенка была бодрая, веселая. Под нее прошагали поле до первой лесополосы, и Мака увидела впереди озеро в форме подковы. Обойдя его слева под не менее задорное гитарное исполнение, они перешли через железнодорожное полотно и увидели впереди океан деревьев. Погода была теплая, солнце уже двинулось к горизонту, но светило еще ярко, голоса друзей бодрили. Мака была почти счастлива.